Спутники Волкодава - Молитвин Павел Вячеславович - Страница 72

• Предыдущая
• 72/141
• Следующая

Агеробарб, отвесив поклон Гистунгуру, опустился на стоявший перед ним крайний справа табурет. Юноша, поколебавшись, последовал его примеру и уселся на табурет, стоявший по центру, и Хономеру, подумавшему с досадой, что серьезным поручением тут и не пахнет, не оставалось ничего другого, как занять последний табурет. На этот раз он, однако, ошибся, кривая улыбка на лице Возлюбленного Ученика погасла, и он сухо произнес:

— Прежде всего позвольте мне представить вам вашего молодого собрата. Это Тразий Пэт. — Он указал на юношу, и тот, привстав с табурета, кивнул сначала Посвященному, а потом Радетелю с таким видом, будто был им ровней, отчего Хономер ощутил ломоту в затылке — верный признак растущего раздражения.

— О вас Тразий наслышан, между собой вы, я полагаю, знакомы, так что перейду сразу к делу, — продолжал Гистунтур, в котором, увы, не было сейчас ничего величественного, внушающего почтительный трепет и благоговение. Похоже, Возлюбленный Ученик не особенно задумывался, какое впечатление производит на явившихся по его зову жрецов, а может быть, даже хотел, чтобы они увидели его таким, каков он на самом деле: невысокий, склонный к полноте и к тому же чем-то не на шутку встревоженный старик.

— Я призвал вас, чтобы дать тайное и чрезвычайно важное поручение. Выбор мой таков по следующим причинам. Агеробарб побывал на всех четырех континентах, и о нем не без причины говорят как о человеке, которому покровительствуют Близнецы. Человеке, который в воде не тонет, в огне не горит и из самого безвыходного положения достойный выход найдет; выйдет сам и друзей вытащит. Количество вызволенных с каторги единоверцев наших свидетельствует о том, что брат Хономер прекрасно разбирается в людях, а по части предприимчивости и хитроумия может поспорить с самыми прославленными купцами. — Говоря это, Гистунгур ни разу не улыбнулся. Голос же и выражение лица его были такие, будто он перечисляет не достоинства, а недостатки сидящих перед ним людей. — Тразий не имеет столь очевидных заслуг перед Храмом, но, несмотря на молодость, успел зарекомендовать себя как сильный маг. Маг, каких можно поискать, да трудно будет найти…

Хономер покосился на юношу, кивком подтвердившего слова Гистунгура. Он напрасно это сделал. Слова Верховного жреца не нуждались в подтверждении — раз Возлюбленный Ученик Близнецов сказал, стало быть, так оно и есть. И все же… Хономер чувствовал, что с каждым мгновением парень этот нравится ему все меньше и меньше. В чародействе Радетель ничего не понимал и, надобно признать, особой пользы в нем не видел. Ему-то, во всяком случае, и без помощи магии до сих пор удавалось достигать поставленных целей!

— Итак, вы втроем отправитесь на западную оконечность Мономатаны и привезете оттуда Глаз Дракона. Не траву, а тот самый, настоящий Глаз, о котором на нашем острове вот уже полвека все кому не лень шепчутся. Ну полно, не делайте вид, будто ничего о нем не слыхали!

Гистунгур едва заметно подмигнул Агеробарбу, но что могло означать это подмигивание, Хономер не понял, а юный маг вроде бы и вовсе ничего не заметил. Возлюбленный Ученик хлопнул в ладоши, и из темноты появился немой раб, в руках которого сияла серебряная сфера. Размером она была с крупный арбуз, и всю поверхность ее покрывали искусно вычеканенные рисунки.

Приняв сферу из рук раба, Гистунгур подождал, пока тот скроется в сумраке зала, и, погладив ее дряблой ладошкой, возвестил:

— Много разных небылиц плетут про Глаз Дракона. Некоторые из них были придуманы и пущены в обращение мною самим, дабы сокрыть правду под непроницаемыми покровами лжи. Ту самую правду, которую вам необходимо знать, чтобы завладеть Глазом Дракона. — Возлюбленный Ученик откинулся на неудобную спинку жесткого кресла, поморщился и, осенив себя знаком Разделенного Круга, начал историю, ничуть не похожую ни на одну из тех, которые доводилось Хономеру слышать раньше.

— Как вам, вероятно, известно, возлюбленные братья мои, я, ничтожный служитель Тех, чьи имена прославлены в трех мирах, не обладаю какими-то особенными дарованиями, а в магии и вовсе ровным счетом ничего не смыслю. Я не ропщу, такова воля Богов-Близнецов, которые одни ведают, кого чем должно наделить при вступлении в сей дивный мир. — Голос Гистунгура стал мягким и напевным, и Хономер, сам не лишенный способности произносить речи и очаровывать слушателей, подумал, что уж ораторским-то даром Верховного жреца Близнецы явно не обделили. — Так вот, Бранмер, предшественник моего предшественника, помимо многих прочих талантов, обладал еще и склонностью к занятиям магией. Причем способности его были таковы, что, войдя некогда ради одной ему ведомой цели через Врата Миров в чужую Реальность, он не только сумел вернуться в наш мир, но и принес оттуда два — да-да, именно два — невиданных у нас дотоле драгоценных камня, названных им Глазами Дракона. Величина и красота их поражали всякого, но не внешний вид этих диковинных камней привлек Бранмера. Да и не камни это, по видимому, были, а магические емкости, созданные для концентрации энергии, воистину непредставимой. Эта-то энергия, даже не будучи вызванной и используемой, так искажала действия заклинаний, что Бранмеру не удалось вернуться прямо на наш Благословенный остров. Единственным местом нашей Реальности, пригодным для выхода из Врат Миров с Глазами Дракона, оказалась западная оконечность Мономатаны — долина Нгуруве, что находится в верховьях реки Мджинга. Места эти издавна пользуются дурной славой, но об этом вам когда-нибудь поподробнее расскажет Агеробарб, лучше меня знакомый с историей и легендами Мономатаны.

Посвященный утвердительно качнул головой, и Хономер подумал, что за время этой странной аудиенции, не похожей ни на одно из его прежних посещений Зала Великого Служения, никто, кроме Гистунгура, еще не произнес ни слова.

— Оказавшись в Нгуруве, Бранмер отыскал святилище племени мибу и вставил Глаза Дракона в глазницы идола местного божка, полагая, что там они будут в большей безопасности, чем где-либо. После этого Бранмер, приняв образ божественного посланца, явился в селение мибу и завещал чернокожим беречь Глаза Дракона как самую большую святыню. Избавившись таким образом от своей бесценной, но крайне обременительной ноши, он воспользовался Тропой мертвых и вернулся в Тар-Айван. Глаза Дракона не были целью странствий Бранмера, особого значения он им не придавал, и лишь его наследник — Фрегел — счел необходимым отправить посланцев в Нгуруве, наказав им доставить Глаза Дракона на наш Благословенный остров. Экспедиция, отправленная Фрегелом сумела, однако, привести лишь один Глаз: племя мибу, свято чтившее завет Бранмера, погнавшись за похитителями, отобрало у них второй Глаз Дракона, с тем чтобы вернуть в святилище, из которого вам и предстоит его извлечь.

Гистунгур сделал пузу и, собираясь с мыслями, принялся бездумно поглаживать лежащую на коленях серебряную сферу.

— Первый Глаз был благополучно доставлен в Тар-Айван, и наши возлюбленные братья после долгих поисков нашли магические ключи, позволившие использовать сконцентрированную в нем энергию для самых различных целей. Довольно будет сказать, что с его помощью мы совершили Великую Трансмутацию, превращая свинец в золото, что послужило мощным подспорьем в деле укрепления Храма и распространения истинной веры среди погрязших в ереси народов.

Хономер покрутил головой: ай да Возлюбленный Ученик! Не зря говорят, что «тайны Храма велики есть и немногим смертным они ведомы». Воистину много чудес сокрыто от глаз людских за стенами святилищ Благословенного Близнецами острова. Да, открывая подобную тайну, этот маленький бодрый старичок может и не надевать золотую личину! Радетель взглянул на Агеробарба и Тразия, но те сохраняли полнейшую невозмутимость. О Предвечный и Нерожденный, да неужели они знали о Глазе Дракона и лишь для него одного слова Гистунгура явились откровением?..

— Теперь вам известна история Глаза Дракона и ясна цель вашей поездки. Осталось сказать немногое. — Возлюбленный Ученик насупился, и гладившие серебряную сферу пальцы его застыли, сделавшись похожими на когтистые лапы хищной птицы. — Энергия первого Глаза Дракона иссякла. Кладезь силы, казавшийся неисчерпаемым, опустошен, вычерпан до дна.

• Предыдущая
• 72/141
• Следующая