Полуденный мир - Молитвин Павел Вячеславович - Страница 65
- Предыдущая
- 65/119
- Следующая
Тофур перестал ощупывать стены каморки, в которую его с принцессой Батигар отвели после длительной поездки на плоту, и присел рядом с девушкой:
— Похоже, выйти отсюда без посторонней помощи нам не удастся. Стены — сплошной камень, дверь на запоре.
— Жезлом Силы они могли завладеть, только убив Мгала и его спутников, — пробормотала занятая своими мыслями принцесса. — Если стрелы у скарусов ядовитые и они напали неожиданно, то ничего удивительного в том, что им удалось убить северянина, нет. Хотела бы я знать, как они поступили с кристаллом?
— Подумай лучше, как они поступят с тобой. Очнись, принцесса! При чем тут кристалл? Сейчас нас должна заботить не его судьба, а собственная участь. Можешь ты придумать, как нам удрать отсюда? Или предпочитаешь лечь под этих недомерков, чтобы улучшить их породу? — раздраженно поинтересовался Тофур.
В сумраке он не мог видеть Батигар, но почувствовал, как девушка вздрогнула и отшатнулась от него.
— Я принцесса из рода Амаргеев и скорее покончу с собой, чем позволю скарусам коснуться себя! — высокомерно заявила она.
Молодой охотник усмехнулся:
— Если Чаг рассуждает так же, то мы её больше не увидим. Хотя я не уверен, что голубокожие разрешат ей уйти из жизни, не исполнив своего предназначения.
— О каком предназначении ты говоришь, деревенщина? Чаг — принцесса и…
— Она прежде всего женщина. А главное предназначение женщины — рожать и воспитывать детей. Чаг — крупная девушка, такие нравятся маленьким мужчинам. Скарусам она, безусловно, приглянулась больше, чем ты, она родит крепких, сильных детей, поэтому-то её и нет с нами.
— Ты думаешь, её увели… — В голосе Батигар послышался страх и отвращение, и она не нашла в себе сил закончить фразу. Впрочем, бывший проводник прекрасно её понял.
— Думаю, сейчас она находится там, где её могут почтить своим вниманием лучшие охотники племени. И если мы быстренько не придумаем, как отсюда выбраться, чуть позже тебя постигнет та же участь. Мне вообще непонятно, отчего они медлят. Ну с Чаг и с тобой ещё можно предположить: растягивают удовольствие. Устроили всеобщий праздник: кому не достанется женщина — пожрет и выпьет вволю. А почему меня до сих пор этому самому грибному полю не скормили — ума не приложу.
— Может, у него ещё обеденное время не наступило, — язвительно предположила Батигар, — может…
— Тихо, идут, — остановил её молодой охотник, чутко прислушиваясь.
Батигар сжала кулаки, стиснула зубы, чтобы подавить охвативший её ужас. Дверь в каморку отворилась.
— Женщина, выходи, — безучастно сказал маленький человечек, не переступая порога. — Быстрее! А ты, грибное жорево, сиди и не рыпайся, твоя очередь ещё не настала! — прикрикнул он на Тофура, и в полутемном коридоре тускло блеснул отточенный наконечник похожего на острогу копья.
Звать на помощь? Драться? Расшвырять караульщиков и бежать? Батигар была уверена, что трое пришедших за ней скарусов не пустят в ход копья, против нее-то уж во всяком случае, но куда она может убежать с острова? Даже если ей удастся добраться до плота, он слишком массивен и она одна не справится с ним, да и негоже бросать сестру на растерзание этим недомеркам. Бежать, так уж вместе, если только Чаг ещё жива. С её прямым характером и неумением хитрить… Погодите-ка! Принцесса остановилась так внезапно, что шедший за ней скарус едва не налетел на нее. «Неужто у меня, всю жизнь проведшей при дворе, не достанет мозгов, чтобы перехитрить этих крохотных болотных дикарей? Я ведь не Чаг и, глядя на Бергола, давно поняла, что далеко не всегда прямой путь — самый короткий и быстрый. Право же, глупо было бы спастись от домогательств Донгама для того, чтобы стать племенной телкой у этих коротышек или бежать топиться, как деревенская ду рища…» Батигар сдвинула брови и мстительно усмехнулась, пообещав себе, что не только обведет скарусов вокруг пальца, но и заставит их дорого заплатить за посягательство на честь принцессы из рода Амаргеев.
Волнение и страх уступили место холодному спокойствию, и когда девушка, пройдя по залитым лучами красноватого вечернего солнца острову, очутилась перед кругом сидевших на корточках мужчин, она уже была готова по-состязаться в хитроумии с племенем голубокожих. Теперь все зависело от того, сумеет ли она правильно уловить настроение собравшихся, найти нужные слова, попасть в тон, и Батигар принялась внимательно осматриваться, стараясь не упустить ничего, что помогло бы ей выпутаться из того Скверного положения, в котором они с Чаг очутились.
Образовавших круг мужчин было не больше полусотни. Одеты они, несмотря на вечернюю прохладу, были так же, как и днем, — в одни короткие плетеные юбочки; на шеях болтались ожерелья из зубов, раковин и обточенных камешков, однако оружия никто из них при себе не имел. Чаг поблизости видно не было, и это заставило сердце Батигар сжаться в нехорошем предчувствии, но она тут же постаралась прогнать мысли о сестре — сейчас ей уже ничем не поможешь, а потом, если все получится, как задумано…
Сидевший ближе других к девушке мужчина взмахнул руками, и странный, похожий на половину тыквы, барабан отозвался отрывистой дробью, после которой на дальнем конце круга поднялся жилистый старец. Он был похож на уставшего, сгорбившегося от груза забот мальчика, преклонный возраст его выдавали скрюченные костистые руки с набухшими, рельефно выступавшими венами и волосы, сквозь белизну которых, свойственную всему племени скарусов, тут и там проступала прозелень, этакая замшелость, мимолетно подумала Батигар.
— Люди, Избранные Наследовать! — возгласил старец пронзительно-писклявым голосом. — Внимайте мне! Сейчас перед вами предстанет вторая женщина, захваченная сегодня во время сражения с врагами наших друзей и кровных братьев из Большого мира. Присмотритесь к ней и решите, Достойна ли она быть матерью детей нашего народа. Если Да — мы примем её в нашу большую семью, если же нет — завтра она будет участвовать в праздничном кормлении нового грибного поля, которое мы создадим в честь нашей блестящей бескровной победы над врагами наших друзей и кровных братьев из Большого мира, которым мы и обязаны этой победой, ибо Народ, Избранный Наследовать вскоре умножится благодаря той живительной влаге, которую влили в наших женщин люди, пришедшие из Большого мира, ставшие нашими друзьями и кровными братьями…
Старик плел и плел замысловатую паутину своей речи, в которой Батигар не понимала половину слов. Временами, казалось, она улавливала в сказанном какой-то смысл и даже догадывалась, о каких друзьях и братьях говорил старец, но потом все снова уплывало, заслоненное одной мыслью: необходимо выбрать подходящий момент, чтобы озадачить, сбить с толку, втянуть в разговор этих беловолосых истуканов, которые вовсе не думают веселиться и пьянствовать, как предполагал Тофур, а относятся к происходящему до отвращения серьезно. Поэтому она испытала нечто вроде облегчения, когда старец, выдав очередную малопонятную витиеватую фразу, сделал знак приведшим её скарусам. Те подтолкнули девушку вперед, в образовавшийся перед ней, словно по волшебству, проход, и она оказалась в центре круга.
— Женщина из Большого мира перед вами. Решайте её судьбу.
Старец опустился на свое место, вновь коротко пророкотал барабан, и над островом повисла томительная тишина.
Медленно поворачивая голову, Батигар вглядывалась в сидевших вокруг неё мужчин с одинаково гладкими, бесстрастными лицами. На миг ей показалось, что это и не мужчины вовсе, а затеявшие непотребную игру мальчишки, что ей снится странный, глупый и стыдный сон. Сердце забилось гулко и часто, но тут же она заставила себя успокоиться и, когда кто-то за её спиной откашлялся, прежде чем взять слово, сумела подготовиться, чтобы, не дрогнув, выслушать худшее, защититься, перейти в наступление и победить. Плоха та женщина, которая не может обдурить пятьдесят мужчин, собравшихся с умными лицами решать её судьбу.
— Нам нужны большие женщины, — откашлявшись, сказал мужчина со шрамом, идущим через все лицо, от левой брови до подбородка. — Большие, сильные, не имеющие изъянов. И покорные. Пусть она разденется и покажет нам свое тело.
- Предыдущая
- 65/119
- Следующая
