Полуденный мир - Молитвин Павел Вячеславович - Страница 5

• Предыдущая
• 5/119
• Следующая

Пока Эмрик и Мгал насыщались, девушка с сочувствием разглядывала ссадины и царапины, появившиеся на их руках и плечах, свидетельствовавшие о том, что им пришлось немало потрудиться.

— После такого угощения самое время поспать. Тем более что поутру нас ждет изрядная драка. — Мгал первым утолил голод и вытер тыльной стороной ладони рот. — Но прежде я хотел бы задать тебе несколько вопросов…

— Слушаю тебя. — Девушка уселась на корточки около костра, и фигура её, освещаемая жаркими отблесками огня, показалась Мгалу на редкость красивой.

— Скажи, много ли детей у здешнего Озерного Отца? Есть ли у Червя Погубителя братья и сестры, или эта тварь живет тут одна-одинешенька?

Чика задумалась. Глядя в скуластое лицо Мгала, обрамленное гривой темных, почти черных, волос, она ощутила неизвестное ей доселе чувство покоя и умиротворения. На миг ей почудилось, что сильные руки его поднимают её к звездам, баюкают… Ей захотелось прижаться к этому мощному золотистому телу и ни о чем не думать, забыться, заснуть… И пусть бы эти руки обнимали её, сжимали в объятиях, а лицо с горящими, яркими, как языки пламени, глазами склонялось к ней все ниже и ниже… Что могут ей сделать монапуа, Червь Погубитель и сам Озерный Отец, если рядом будет этот странный чужеземец с широкими и твердыми, словно скалы, плечами, говорящий таким глубоким, таким спокойным от переполнявших его сил голосом?..

Мгал повторил вопрос, и Чика вздрогнула, очнувшись от наваждения.

— Один ли Червь Погубитель? Не знаю. Мужи Совета говорили всегда об одном, о том самом, что приплывает по утрам к этому мысу. Но молодые охотники рассказывали, что им не раз случалось видеть Червя Погубителя в одно и то же время в разных частях озера. При этом кто-то склонен был считать, что это один и тот же Червь, другие же утверждали, что у Озерного Отца много детей и лишь одному из них поручена забота о племени монапуа. — Чика так сильно коверкала диалект Лесных людей, что Мгал с трудом понимал девушку, и все же ему было приятно слушать её.

— Наверно, ты был прав, — обратился он к Эмрику, — и нам, быть может, придется иметь дело с собратьями этой твари. Но теперь-то уж все равно ничего не изменишь.

— Не изменишь… — улыбаясь повторил Эмрик, не открывая глаз. Его сморил сон, и видения, проносившиеся перед затуманенным взором юноши, похоже, не имели никакого отношения ни к Червю Погубителю, ни к охотникам монапуа.

— Спит, — мягко сказал Мгал. — Спит и видит счастливые сны. А что, твои предки и правда были Строителями Городов?

— Правда. Это они возвели Дивные города юга, о которых до сих пор ходят странные, а порой и страшные легенды. Легенды, в которые невозможно поверить. Но это было давно, много веков прошло с тех пор, как, теснимые морским народом сомауна, они вынуждены были покинуть свои города и отступать все дальше и дальше на север, утрачивая по пути прежние знания и навыки, растворяясь среди племен и народов, через земли которых вела их судьба. Говорят… — Чика подкинула в костер свежесрезанных веток, и тот нещадно задымил. — Говорят, нынешние ассуны совсем непохожи на своих предков. Те были высокими, белокожими, золотоволосыми… Чтобы выжить, нам пришлось вступать в союзы с разными народами. Моя бабка по материнской линии, например, происходит из племени барра, люди которого имеют черную кожу. В нее-то я, видно, и уродилась такой темной. — Девушка окинула себя критическим взглядом. — Но иначе было никак нельзя. Взять хоть охотников монапуа, на земле которых стоит наш поселок. Они ведь плохо ладят даже со своими родичами монапуа-земледельцами, а нас так и вообще считают своими смертельными врагами.

— Так же ведут себя и мои соплеменники, — подтвердил Мгал. — Убийство чужака, забредшего на их земли, они считают своим долгом и неотъемлемым правом…

Разговор затянулся, и лишь когда Небесный Единорог вышел напиться из Звездной Реки, Мгал, будучи не в силах разлепить отяжелевшие веки, привалился боком к Эмрику и мгновенно погрузился в глубокий, подобный смерти, сон. Поколебавшись, устроилась рядом с ним и Чпка.

Согретая теплом его большого сильного тела, она тоже скоро заснула. Однако сон её был тревожен, и не раз поднималась она среди ночи, чтобы подбросить в умирающий костер охапку-другую приготовленных специально на этот случай веток стелющегося по земле кустарника, росшего в многочисленных трещинах, подобно глубоким морщинам избороздившим каменную гряду. Кому, как не Чике, будущей хранительнице семейного очага, было заботиться о том, чтобы мужчинам было тепло, чтобы они могли хорошо выспаться и набраться сил для встречи со зреющим где-то в непроглядных глубинах ночи новым днем.

— Появился, — негромко сказал Эмрик, указывая на вспучившуюся неподалеку от мыса поверхность воды.

— Ох, я боюсь! Можно, я лучше в лощине пережду? — взмолилась Чика прерывающимся шепотом.

— Нельзя, — сухо ответил Мгал и отвернулся, чтобы не видеть её трясущихся губ и ставшего пепельным лица. Ему было жаль девушку, но разлучаться сейчас было действительно нельзя. Даже если все получится так, как они с Эмриком задумали, времени на то, чтобы вернуться в лощину, у них скорее всего не будет.

Извиваясь и играя в каскадах серебристых брызг и струях вспененной воды, точно радуясь погожему солнечному дню и гордясь своей всесокрушающей мощью, Червь Погубитель, так же как и вчера, неспешно приближался к берегу. Гигантское тело его скручивалось спиралью; мгновенно распрямившись, неслось вперед, словно пущенная из лука исполинская стрела; замирало, покачиваясь на воде, будто связка овечьих желудков, в которых женщины заквашивают сыр; свивалось, образуя пять-шесть выступающих над поверхностью озера горбов; полностью исчезало и вновь появлялось, вырастая над водой, подобно огромному растению; при этом голова его, лишенная шеи, поворачивалась из стороны в сторону и все тело плавно перекручивалось вокруг невидимой оси.

Зрелище это, несмотря на всю его чудовищность, зачаровывало, и Мгал постепенно начал постигать, почему монапуа поклонялись Червю. Была в этом монстре грация и мощь ушедших веков, той легендарной эпохи, когда процветали могущественные государства Уберту, Мондараг и Юш, строились Дивные города юга; люди совершали кругосветные путешествия по горько-соленой воде Дальних пределов, именуемой Великим Внешним морем, и приручали глегов, покорно выполнявших приказы их и капризы. Не из тех ли пучин времени явился и Червь Погубитель, дабы напомнить людям о былой их славе, насладиться зрелищем нынешнего уничижения и стребовать кровавую плату за былую службу?

Мгал прикрыл глаза, и перед внутренним взором его встало изумрудное озеро, на поросших пышно цветущими Деревьями берегах которого высились странные здания из бело-розового камня. В стоящих тут и там ажурных беседках восседали в окружении легконогих дев, облаченных в яркие и в то же время прозрачные одеяния, мужчины со светлыми величавыми лицами. Стоящие перед ними юноши в белых одеяниях извлекали из блестящих, будто из солнечных лучей выкованных, инструментов божественно мелодичные звуки, и, подчиняясь им, поднимались со дна хрустального озера удивительные, похожие на длинные переливчатые ленты существа. Причудливо изгибаясь, кружились они, сплетаясь, образовывали радужный хоровод, вновь распадались на тройки и пары; извивались, то паря в воздухе, то погружаясь в глубины зеленовато-прозрачных вод и продолжая там свой сказочно прекрасный танец, посвященный Утру Вечной Жизни…

— Мгал! Опомнись, Мгал, куда ты! — Резкий окрик Эмрика заставил северянина вздрогнуть и осознать, что он, поднявшись во весь рост, шагает к священному столбу.

— О, ведьмин сок и жабья слюна! — Мгал тряхнул головой и, опустившись на четвереньки, бросился назад, к товарищам. — Так вот в чем сила этой твари!

— Что случилось? В чем дело? — Вцепившись в Мгала, Эмрик и Чика засыпали его вопросами, но юноша только мотал головой: потом, потом…

Что мог он рассказать им, что объяснить, если сам ничего не понимал? Заворожил ли его Червь Погубитель, наслав неведомые чары, или просто танец этой твари оживил в памяти события давно минувших времен, свидетелями и участниками которых были его отдаленные предки? Явь это была, сон, поразившая его вдруг болезнь или морок, насланный Червем? Потом, потом он все обдумает и во всем разберется, сейчас у них есть дела поважнее…

• Предыдущая
• 5/119
• Следующая