Мещанин во дворянстве - Мольер Жан-Батист - Страница 11

• Предыдущая
• 11/17
• Следующая

Коли так, поступай, как тебе вздумается.

Клеонт(поворачивается к Люсиль).

Любопытно, однако ж, знать причину вашего прелестного поведения.

Люсиль(пытается уйти от Клеонта).

У меня пропало всякое желание об этом с вами говорить.

Ковьель(поворачивается к Николь).

Послушаем, однако ж, в чем тут дело.

Николь(хочет уйти от Ковьеля).

У меня пропала всякая охота тебе это объяснять.

Клеонт(идет за Люсиль).

Расскажите же мне…

Люсиль(не глядя на Клеонта, направляется к выходу).

Ничего не стану рассказывать.

Ковьель(идет за Николь).

Растолкуй же мне…

Николь(не глядя на Ковьеля, направляется к выходу).

Ничего не стану растолковывать.

Клеонт.

О, пощадите!

Люсиль.

Еще раз: нет!

Ковьель.

Будь так любезна!

Николь.

Конец всему.

Клеонт.

Я вас молю!

Люсиль.

Подите прочь!

Ковьель.

Прошу тебя!

Николь.

Ступай-ка вон!

Клеонт.

Люсиль!

Люсиль.

Нет, нет!

Ковьель.

Николь!

Николь.

Ни, ни!

Клеонт.

Ради бога!

Люсиль.

Не желаю!

Ковьель.

Ну, скажи!

Николь.

Ни за что.

Клеонт.

Пролейте свет!

Люсиль.

И не подумаю.

Ковьель.

Открой ты мне глаза!

Николь.

Была охота!

Клеонт.

Ну, что ж, коль скоро вы не хотите взять на себя труд разуверить меня и объяснить ваше поведение, которого любовь моя не заслужила, то, неблагодарная, вы видите меня в последний раз: я ухожу, и в разлуке с вами я умру от горя и от любви.

Ковьель(к Николь).

А я – следом за ним.

Люсиль(Клеонту, который собирается уходить).

Клеонт!

Николь(Ковьелю, который идет за своим господином).

Ковьель!

Клеонт(останавливается).

Что?

Ковьель(тоже останавливается).

Ну?

Люсиль.

Куда же вы?

Клеонт.

Я вам сказал.

Люсиль.

Как, вы хотите умереть?

Клеонт.

О да, жестокая, вы сами этого хотите.

Ковьель.

Мы помирать пошли.

Люсиль.

Я? Я хочу вашей смерти?

Клеонт.

Да, вы хотите.

Люсиль.

Кто вам сказал?

Клеонт(подходит к Люсиль).

Как же не хотите, когда вы не хотите разрешить мои сомнения?

Люсиль.

Да я-то тут при чем? Если б вы с самого начала соблаговолили меня выслушать, я бы вам сказала, что повинна в утреннем происшествии, причинившем вам такую обиду, моя старая тетка, с которой мы вместе шли: она твердо убеждена, что если мужчина, не дай бог, подошел к девушке, тем самым он ее уже обесчестил, вечно читает нам об этом проповеди и старается внушить, что мужчины – это дьяволы и что от них нужно бежать без оглядки.

Николь(Ковьелю).

Вот и весь секрет.

Клеонт.

А вы не обманываете меня, Люсиль?

Ковьель(к Николь).

А ты меня не дурачишь?

Люсиль(Клеонту).

Все это истинная правда.

Николь(Ковьелю).

Все так и было.

Ковьель(Клеонту).

Ну, что ж, поверить им?

Клеонт.

Ax, Люсиль, вам стоит сказать одно только слово, и волнения души моей тотчас же утихают! Как легко убеждают нас те, кого мы любим!

Ковьель.

Ну и ловки же умасливать нашего брата эти чертовы куклы!

Г-жа Журден.

Очень рада вас видеть, Клеонт, вы как раз вовремя. Сейчас придет мой муж: воспользуйтесь случаем и просите у него руки Люсиль.

Клеонт.

Ах, сударыня, как отрадно мне слышать эти слова и как сходятся они с моими собственными желаниями! Что может быть для меня приятнее этого приказа, что может быть для меня дороже этого благодеяния?

Клеонт.

Господин Журден, я решил не прибегать ни к чьему посредничеству, чтобы обратиться к вам с просьбой, которая касается давнишней моей мечты. Это слишком важная для меня просьба, и я почел за нужное сам изложить вам ее. Итак, скажу вам не обинуясь, что честь быть вашим зятем явилась бы для меня наивысшей милостью, и вот эту именно милость я и прошу вас мне оказать.

Г-н Журден.

Прежде чем дать вам ответ, сударь, я попрошу вас сказать мне: дворянин вы или нет?

Клеонт.

Сударь, большинство, не задумываясь, ответило бы на этот вопрос утвердительно. Слова нынче дешевы. Люди без зазрения совести присваивают себе дворянское звание, – подобный род воровства, по-видимому, вошел в обычай. Но я на этот счет, признаюсь, более щепетилен. Я полагаю, что всякий обман бросает тень на порядочного человека. Стыдиться тех, от кого тебе небо судило родиться на свет, блистать в обществе вымышленным титулом, выдавать себя не за то, что ты есть на самом деле, – это, на мой взгляд, признак душевной низости. Разумеется, мои предки занимали почетные должности, сам я с честью прослужил шесть лет в армии, и состояние мое таково, что я надеюсь занять не последнее место в свете, но со всем тем я не намерен присваивать себе дворянское звание, несмотря на то, что многие на моем месте сочли бы себя вправе это сделать, и я вам скажу напрямик: я – не дворянин.

Г-н Журден.

Кончено, сударь: моя дочь – не для вас.

Клеонт.

Как?

Г-н Журден.

Вы – не дворянин: дочку мою вы не получите.

Г-жа Журден.

Да при чем тут: дворянин, не дворянин? Мы-то с тобой от ребра Людовика Святого, что ли, происходим?

Г-н Журден.

Молчи, жена: я вижу, к чему ты клонишь.

Г-жа Журден.

Сами-то мы с тобой не из честных мещанских семей?

Г-н Журден.

Вот язык-то без костей у тебя, жена!

Г-жа Журден.

Разве наши родители не были купцами?

Г-н Журден.

Уж эти бабы! Слова сказать не дадут. Коли твой родитель был купцом, тем хуже для него, а про моего родителя так могут сказать только злые языки. Одним словом, я хочу, чтобы зять у меня был дворянин.

Г-жа Журден.

Твоей дочке нужен муж подходящий: лучше ей выйти за человека честного, богатого да статного, чем за дворянина нищего да нескладного.

Николь.

Вот уж верно! В нашей деревне господский сынок – такой увалень и такой оболтус, какого я отроду не видывала.

Г-н Журден(к Николь).

Замолчи, нахалка! Вечно вмешиваешься в разговор. Добра для дочки у меня припасено довольно, недостает только почета, вот я и хочу, чтоб она была маркизой.

Г-жа Журден.

Маркизой?

Г-н Журден.

Да, маркизой.

Г-жа Журден.

Сохрани, господи, и помилуй!

Г-н Журден.

Это дело решенное.

Г-жа Журден.

А я на это никак не согласна. От неравного брака ничего хорошего не жди. Не желаю я, чтоб мой зять стал попрекать мою дочь родителями и чтоб их дети стыдились называть меня бабушкой. Случится ей в один прекрасный день прикатить ко мне в карете, и вот ежели она ненароком кому-нибудь из соседей забудет поклониться, так чего только про нее не наговорят! «Поглядите, скажут, на госпожу маркизу! Видите, как чванится! Это дочка господина Журдена, в детстве она почитала за великое счастье поиграть с нами. Прежде она не была такой спесивой: ведь оба ее деда торговали сукном подле ворот святого Иннокентия. Нажили детям добра, а теперь, поди, на том свете ох как за это расплачиваются, потому честному человеку никогда так не разбогатеть». Терпеть не могу я этих пересудов. Коротко говоря, я хочу, чтоб мой зять был мне благодарен за дочку и чтоб я могла сказать ему попросту: «Садись-ка, зять, пообедай с нами».

• Предыдущая
• 11/17
• Следующая