Брайтон бич авеню - Молчанов Андрей Алексеевич - Страница 21

• Предыдущая
• 21/32
• Следующая

Едва шасси коснулись полосы, Алик поднялся, готовый выпрыгнуть из самолета, не дожидаясь подачи трапа.

Коршуном бросился на первое же такси, посулив водителю сто долларов чаевых в случае своевременной его доставки в порт.

Британское такси в стиле «ретро» довольно бойко ринулось в путь, однако, еще мчась по набережной Темзы, Адольф приметил необходимое ему судно с флагом Страны Советов, продвигавшееся в направлении океана.

Каким образом он объяснялся с шофером, Алик не помнил, однако водитель попался смекалистый, свернул на объездной маршрут и повел машину по узкой внутрипортовой дорожке мимо складов, кранов, вытащенных на берег суденышек и лодок, покуда не затормозил возле облезлой будки, где размещался пост пограничной охраны.

Ощущая прилив лихорадочного энтузиазма и вспоминая невесть откуда всплывающие в памяти слова, Бернацкий проник в будку, застав там трех нетрезвых лиц в форменной одежде и двух девиц явно развратного поведения – это он уяснил сразу своим наметанным оком.

Потрясая серым картонным паспортом, Алик сделал следующее заявление: он, лицо, приближенное к президенту США, сотрудник внешнеполитических служб Белого дома, кому зарезервировано место на советском корабле, требует своей доставки туда, ибо в опоздании его виновны британские власти.

Пограничная стража недоуменно изучила его странный паспорт, не поняв смысла аббревиатуры «лицо без гражданства» и многого иного: к примеру, при спешном заполнении документа пол Алика почему-то обозначили как женский, буквой «F», а в графе «национальность» стояло: «без национальности» – Алик боялся арабских террористов.

Старший чин, вернув загадочный документ владельцу и посмотрев на потрясенных американским языком служащего Белого дома подчиненных, принял радикальное решение, сообщив кому-то по телефону, что, дескать, один из помощников президента США опаздывает на советское судно, уже выбирающееся из Темзы на океанские просторы, и что необходима помощь…

Далее события разворачивались с потрясающей быстротой: к будке подлетели две спецмашины и, взяв такси с Аликом в почетный караул, помчались по закоулкам доков к узенькой пристани, где профыркивал мощным дизелем пограничный катер.

Покидав на военную посудину чемоданы Адольфа и проводив его по вибрирующему трапу на палубу, полицейские застыли на пристани, отдавая высокому гостю честь. С ними же стоял и растерянный таксист, с которым Алик не успел расплатиться.

Бернацкий же тем временем стремительно приближался к советскому лайнеру, задержанному пограничными властями.

Алик и не подозревал о замешательстве капитана, срочном совещании командного состава судна: не международная ли провокация? – о радисте, лихорадочно отбивающем секретную депешу, о докладах по английским инстанциям…

Обвязанного веревками, безжалостно врезавшимися в прекрасный итальянский костюм, Адольфа вместе с чемоданами вздернули на палубу советского корабля.

Первое, что увидел Алик, – капитан с простым рязанским лицом, на котором дергалась нервная и одновременно гадливая улыбка.

– Господин… Бернацкий? – произнес капитан с сарказмом, относившимся, конечно, к определению перед фамилией пассажира.

– Опаздываете…

– Да я… – начал оправдываться Адольф, но слушать его капитан не пожелал, произнеся как бы в пространство:

– Пе-тя!

И рядом с капитаном появился Петя – рыжий, низкорослый, опять-таки со славянской физиономией, от которых Алик уже отвык, в тельняшке.

– Проводи господина, Петя, – приказал капитан, и Петя, подхватив чемоданы Адольфа в расставленные, как у краба клещни, сноровистые руки, двинулся в глубины судна, на попытки со стороны пассажира начать разговор не реагируя.

Протянутые ему два доллара чаевых Петя даже как бы и не увидел, угрюмо хлопнув на прощание дверью.

В изнеможении Бернацкий опустился на корабельную кровать.

Мокрый от пота, усталый, как ушедший от погони зверь, но крайне довольный собой. Такой чертовской находчивостью Фридман наверняка останется доволен.

Стянув с себя помятый костюм, потную рубаху и исподнее Алик встал под душ. Крутанул кран. Душ не работал.

Проклиная социалистический сервис, но проявив смекалку подлинно советского человека, Алик все-таки под душем помылся, таская туда воду в ладонях из-под умывальника.

После столь тяжкого труда потянуло справить нужду, что он и свершил. Однако когда нажал на спуск, механизм унитаза почему-то произвел свою работу в обратную сторону, и Алик, оцепенев от обрушившегося на него фонтана, вновь, но уж в усиленном варианте, повторил процедуру санитарии тела.

Так начался круиз.

Проходило путешествие согласно программе, бежала за бортом бирюзовая вода, загорали люди в шезлонгах, мелькали экзотические порты с их кабачками и магазинчиками…

Но красоты мира Алика не занимали. Он пребывал в удрученном состоянии. Во-первых, нужный человек с контрабандой так и не подошел к нему, во-вторых, вообще никто не подходил на корабле к отщепенцу Бернацкому, ибо совтуристов, вероятно, предупредили о нежелательности контактов с ним, а интуристы не проявляли интереса к персоне слабо говорящего на английском Адольфа. С иезуитской вежливостью беседовали с Бернацким лишь трое: старпом, бармен и официантка Нюра – все из КГБ, в чем не без оснований Алик был убежден.

Всю ночь возле каюты постоянного жителя США жужжал пылесос

– видимо, под предлогом «приборки» его неутомимо «пасли».

Так – скучно, пакостно и даже унизительно пролетел круиз.

В назначенный день судно вошло в лондонский порт. Нужный человек так и не появился, пассажиры уже собира лись на берег, собирался туда же и Адольф, но тут капитан сделал ему официальное заявление.

– Борт корабля, – заявил капитан, – вы покинете после всех остальных пассажиров.

Сердце Алика словно в пропасть полетело… Провокация? Его увозят в Союз? Или… что-то пронюхали о контрабанде?

– Таково решение английских властей, – подытожил капитан, повергнув Адольфа в еще большую сумятицу идей и гипотез.

– Давай хоть накормлю тебя напоследок, американец, – вздохнула сердобольно «кагэбэшница» Нюра, наливая Алику большую тарелку борща – отменного, с зеленью и густой сметаной, с душком баранины.

Посерев озабоченным лицом, Алик механически вкусный суп проглотил.

На судне тем временем появились официальные английские представители, часть из них зашла в каюту Бернацкого, а остальные, плотно Алика окружив и подхватив его чемоданы, проследовали с ним на берег.

Затем две дамы в таможенной форме раздели Адольфа донага и тщательно обыскали. Длился обыск около двух часов. Одежда, чемоданы, внутренние полости самого Алика…

– Сколько вы везли с собой сигарет из США? – начался допрос.

– Четыре блока…

– Сколько сигарет у вас в данный момент?

– Ну… пачек шесть…

– Восемь! Почему вы скрываете от таможенной службы Великобритании еще две пачки?

– Но… я не помню точно!

– Нет, вы скрываете! Вам был задан конкретный вопрос.

Алик сопел от возмущения, как перегретый чайник: что за придирки, так вас растак…

Путая русскую матерную речь с цивильной английской, он попытался данную мысль выразить, однако маленький лысый человек с галстуком – вероятно, английский кагэбэшник, перебил его, спросив уже без обиняков:

– С кем шел на связь?

– На какую еще связь?! – возмутился Алик, до этого минут пять постигая сущность вопроса в различных смысловых интерпретациях и задавая, естественно, встречные вопросы.

– На связь со своим агентом, – откровенно уточнил чиновник из британского чека.

– Вы это… крейзи?…[10] – скривился Алик.

– Но-но! – Чиновник показал Бернацкому костистый кулак. —

Русские моряки сказали нам, что вы – американский шпион, работающий против Англии… Но нам кажется, вы – советский агент…

– Я беженец из коммунистической России! – заявил Бернацкий гордо.

Возникла пауза.

• Предыдущая
• 21/32
• Следующая