Варторн: Воскрешение - Асприн Роберт Линн - Страница 41

• Предыдущая
• 41/63
• Следующая

Брик уже заказал Слайдису еще одну партию купюр, и завтра должен был ее забрать. Слайдис, несомненно, воспользовался поддельными надпечатками и для собственных целей. Это также входило в планы Брика. Не важно, кто пускает в ход липовые деньги – главное, чтобы они ходили. Теоретически Слайдис мог изготовить таким образом бесконечное число купюр. Он мог напечатать тысячу синеньких «золотых». Две тысячи – или двадцать. Для этого требовались только бумага, чернила и время.

Подделывать монеты было делом невыгодным. Может быть, именно поэтому монеты оставались основным видом валюты на Перешейке столько сотен зим.

А вот фелькская система бумажных денег – совершенно иная история. Брику они напоминали те расписки: «Я должен такому-то…», которыми неудачливые игроки пытались прикрыть свой проигрыш. Такие игроки, становясь обманщиками, скоро обнаруживали, что их игры порой оборачиваются серьезными последствиями.

С улицы доносились крики глашатаев: наступал запретный час. Праздник Лакфодалмендол завершился.

Его позабавило придумывание формы знака. Это было странно – забавляться, даже немного. За последнее время он стал воплощением холодной ненависти и почти ничем больше. Он готовил свое отмщение врагу с хладнокровной бессердечностью.

И все же создание эмблемы его увлекло. Не было особой разницы, на чем он остановится – требовалось только подобрать отчетливый и желательно простой символ, легко распознаваемый с одного взгляда. Главное – оригинальность. Но прежние артистические наклонности барда требовали тщательности выбора.

В конце концов Брик выбрал круг, перечеркнутый вертикальной линией. Просто. Легко запомнить. Как раз то, что требуется. В древних мифах круг рассматривался как символ зла. Его замкнутость означала неистребимость всего дурного в жизни, поскольку и в лучшие времена зло не искоренялось полностью. «А уж теперь оно просто расцвело пышным цветом», – угрюмо думал он. А вертикальная линия перерезает круг. Брику нравилось скрытое значение знака, даже если никто другой не уловил бы его. Придумав это знак, он поупражнялся немного в своей комнате, выжигая его на лоскуте ткани, подобранном на улице. И теперь этот круг был выжжен на двадцати восьми деревянных поверхностях в разных концах города.

Он лежал, глядя в потолок, перед усталыми глазами все плыло. Розовые и красные ленты все еще болтались на левом запястье. Сегодня он пользовался магией больше, чем когда-либо прежде за всю жизнь. Это было дорогое удовольствие, и теперь он расплачивался за содеянное. Его била лихорадка.

Зато все прошло так хорошо, так успешно. Брик был горд собою.

Чтобы выжигать этот перечеркнутый круг на стенах или дверях, требовалось большее усилие, чем для подталкивания игральных костей. Он должен был отчетливо представлять себе форму знака в уме, одновременно впитывая ту энергию, которая позволяла ему нагревать дерево до обугливания. И делать это нужно было с некоторого расстояния – например, стоя на другой стороне улицы и концентрируя волю, чтобы знак появился на никому не заметном пока что участке стены, пока мимо сновали празднующие Лакфодалмендол толпы, шумные и дурашливые.

Если бы он вздумал бродить по Каллаху, рисуя этот знак обычным способом, ничего бы не получилось. Его способ был безопаснее, тоньше и коварнее. Он соответствовал избранному Бриком стилю мести.

Завтра нужно будет подумать, какой слух распустить про знаки, которыми он с такими трудами разукрасил город.

Увы, он не мог точно определить, какой эффект оказывали его выходки. Это несколько огорчало, но Брик вынужден был примириться с такой данностью. Но уж подбрасывание на рынок поддельных денег совершенно точно ухудшит состояние экономики Каллаха – так же как и его рассказы о яростном сопротивлении фелькским захватчикам в Виндале подорвут кажущееся спокойствие горожан. Как минимум в этом он мог быть уверен, и эта уверенность радовала Брика.

Он вспомнил свой разговор с Квентис. Ее глаза цвета темного янтаря и сейчас стояли перед его внутренним взором.

Брик наконец отвязал ленты и стянул сапоги. Он чувствовал, как нарастает жар и слабость. Ну уж нет, болеть он себе не мог позволить. Ему нужно было отдохнуть. Этот Лакфодалмендол вышел очень долгим.

Брик повернулся на бок и погрузился в глубокий сон.

– Стой!

Дардас натянул поводья своего коня. Это было отличное животное, крепкое и выносливое. Оно мотнуло головой, но команде подчинилось.

Генерал вскинул руку, затянутую в перчатку. Полдень уже миновал, и воздух был сегодня прохладнее, чем вчера. Впрочем, по сравнению с обычным осенним днем на Северном континенте эту погоду следовало считать прекрасной. Вспомнив зимы Северной Земли, Дардас подумал: а вообще бывает ли снег здесь, на Перешейке?

Как и положено главнокомандующему, он ехал в арьергарде своего войска. Поэтому перед ним открывался великолепный вид на полки, один за другим останавливающиеся по мере того, как приказ доходил до них. Армия, пополненная людьми из Фелька, Каллаха, Виндала и Суука, стала теперь весьма многочисленной. И все они подчинялись его власти. Один лишь его жест, одно слово – и эта огромная военная сила прекратила движение.

Он испытал прилив чистой радости. Какая мощь – и вся его!

Подчиняясь заведенному порядку, старшие офицеры уже съезжались к командующему. Дардас оставался в седле, любуясь своей могучей военной машиной. Пусть Матокин думает себе, что это его армия. Он ошибается. Армии принадлежат только своим генералам.

Время для остановки на обед или на отдых по расписанию еще не настало. Офицерам Дардаса было интересно узнать, почему командующий приказал остановиться. До Трэля оставалось еще два дня пути.

Беркант тоже явился и держался чуть в сторонке ото всех. Наверное, этот дальнеговоритель вообразил, что генерал пожелает передать срочное сообщение Матокину.

– Бивуак! – рявкнул Дардас тем же громоподобным властным голосом.

Старшие офицеры очень удивились, но передали приказ подчиненным. Когда стало ясно, что никаких других приказов от генерала не последует, они разъехались. Только Беркант еще торчал поодаль. Дардас удовлетворенно наблюдал, как его войска располагаются на отдых. Их уже можно было назвать настоящими солдатами.

Наконец он спешился, и конюх увел коня. Лишь тогда Дардас подозвал мага взмахом руки.

– Что вам угодно, генерал? – спросил молодой служитель магии.

– Мы поддерживаем связь с передовыми дозорами? С этими магами Переноса?

– Хм-м… конечно, генерал. Но полевыми операциями ведает маг Лиммель…

– Я знаю, – кивнул Дардас.

В эти партии разведчиков по необходимости включали также магов Переноса и Дальнеречи. Ведь иначе никак нельзя согласовать открытие портала между двумя отдаленными точками! Естественно, эти партии сопровождали команды солдат.

– Я хочу точно знать их положение относительно Трэля, – продолжил Дардас. – Доложите лично моему адъютанту через час.

– Да, генерал.

– И еще одно, Беркант…

– Что?

– Ближе к вечеру я буду докладывать лорду Матокину, – сказал Дардас почти небрежно. – Он, несомненно, хочет знать, что мы здесь поделываем.

– Я к вашим услугам, сударь. – Беркант поклонился, на его бесхитростной физиономии отразилось явное облегчение. С тем он и удалился.

Дардас позволил себе слегка улыбнуться, отвернувшись в сторону. Естественно, он не намеревался посвящать Матокина в свои действительные планы. Ему уже опротивело отчитываться перед правителем Фелька.

Его новый адъютант – на этот раз женского пола – тоже держался поблизости. Дардас подозвал ее.

– Слушаю, генерал.

– Я посылал особый запрос на продуктовые склады в Виндале, – сказал он. – В ближайшее время поставка будет осуществлена через портал. Я заказал мясные консервы для раздачи войскам. Отборное мясо, приятная добавка к повседневному пайку. – Он снова улыбнулся – на этот раз открыто, чтобы адъютантка увидела и оценила. Она не сумела сдержать ответную улыбку. В войсках уже все знали, что генерал Вайзель питается тем же, чем и его солдаты. Она отправилась выполнять приказ.

• Предыдущая
• 41/63
• Следующая