Земля вечной войны - Могилевцев Дмитрий - Страница 42

• Предыдущая
• 42/68
• Следующая

Но и до перевала не близко. Спускались полдня. А подниматься сколько – пешком, не на лошадях. Тропа поднялась на гребень отрога, попрыгала вверх-вниз по нему, сбежала вниз, в распадок. Там Юс увидел и Алимкула, и Мурата. Они сидели на камнях, а подле них были люди с оружием, много людей – десятка полтора самое меньшее. Поодаль, на лужайке у ручья, лошади щипали траву.

– Кто это? – вполголоса спросил Юс.

– Люди Сапар-бия, – ответил Шавер.

– Враги?

– Не знаю. Что делать будем?

– Что делать? К ним идти. Пускай Каримжон держит Алтан-бия поближе. Оля, держись рядом со мной. Если я крикну: «Ложись», тут же бросайся наземь и не шевелись. Поняла?

– Поняла, – ответила Оля.

Там была женщина. Юс узнал ее – та самая, встреченная вчера у границе Алтановой земли. Женщина подняла руку с камчой в ней и сказала: «Стойте. Опустите оружие».

Странный голос: немного заржавевший, скрипучий. Будто его хозяйка не говорила долгие годы, а теперь с трудом вспоминала звуки человеческой речи, пробуя каждый на вкус. Спрыгнула с камня легко, подошла – вальяжно, расслабленно, будто пританцовывая. И Юс вдруг понял, где видел ее раньше.

– Здравствуй, Юс, – сказала женщина. – Я тебя долго искала.

– Кто это? – спросила Оля.

– Это… моя старая знакомая, – ответил Юс, чувствуя поднимающуюся снизу ледяную, черную муть.

– Кто это? – спросила Есуй, ткнув камчой в сторону Оли.

– Я Оля, – ответила Оля.

– Это моя старая знакомая, – ответил Юс.

– Встреча старых знакомых. Очень приятно, – сказала женщина, усмехнувшись. – У тебя приятные старые знакомые. Так что же мне с вами сделать?

У нее было поразительное лицо: умное, сильное, холодное. Бронзовая маска похоти и жестокости. Очень красивое лицо, странной красоты, которую ярость и презрительная усмешка не умаляют, а лишь подчеркивают.

– Помоги нам, – попросил Юс, – если ты не враг нам, помоги. За нами гонятся его люди. Нам нужно за перевал.

– Мы побратимы с Сапар-бием, – прохрипел Алтан. – Пусть они меня отпустят.

– Алтан-бий… какая встреча! – сказала Есуй, будто только сейчас его заметив. – Салям!

Она задумчиво посмотрела на его перепачканное пылью лицо, на закапанный кровью пиджак. Посмотрела на Юса – будто уместила его на невидимых весах, и подождала, пока чашки перестанут качаться.

– Когда-то, – сказала она, – я пришла сюда за твоей жизнью. Стараясь отнять ее, я отдала свою прежнюю жизнь. Всю, без остатка. Теперь ты просишь у меня своей жизни. Я могу сохранить ее сейчас, если ты отдашь ее мне потом.

– Зачем тебе моя жизнь? Ты хочешь убить меня? Зачем?

– Это мое дело. Я уже заплатила за твою жизнь очень много, ты не представляешь, сколько. И предлагаю еще больше.

– Я заплачу, – прохрипел Алтан, – много денег, много!

– Если ты согласишься, – сказала Есуй, – мы их остановим. Если нет, умрешь и ты, и твоя девка.

– Не только, – сказал Юс шепотом, чувствуя, как медленно, вязко продавливаются сквозь густеющий воздух слова. – Женщина, ты и такие, как ты, уже отняли мою жизнь. Чего ты хочешь?

– Юс, не надо! – вдруг крикнула Оля. – Пожалуйста, не надо!

– Даже если ты убьешь меня, мои люди расстреляют и тебя, и твою девку, – сказала Есуй. – Зачем нам убивать друг друга? Скоро здесь будет достаточно желающих нашей смерти. Пообещай, что вернешься ко мне, и я остановлю их. И спасу вас.

– Как он вернется? Он нам должен, – сказал Шавер. – Он Рахиму кровник.

– Кровник? Хорошо. Я уважаю долг крови. Пускай вернется ко мне, выплатив свои долги вам. Если он согласен вернуться ко мне, пусть поклянется. Кровью. Перед нами всеми. Возьми, – она протянула ему короткий, с широким лезвием, нож.

Где-то внизу заржал конь. Юс вздрогнул. Взял нож за лезвие, резко потянул на себя. По руке вниз, до локтя, побежали горячие капли. Сорвались с ладони на камень под ногами, на растоптанный кустик полыни.

– Я клянусь, – тихо сказал Юс. – Кровью своей клянусь вернуться.

Вокруг было очень тихо. Юс увидел, что все смотрят на его сочащуюся кровью ладонь.

– Я слышала тебя, – сказала Есуй.

И, вторя ей, отозвался Шавер, глядящий на Юса с ужасом и жалостью:

– Я тебя слышал!

Есуй улыбнулась. Повернувшись к своим людям, выкрикнула несколько киргизских слов. Те засмеялись.

А потом хлестнула Алтан-бия камчой по лицу.

Сапар-бий очень удивился, когда Есуй заговорила. Когда вернулись на стойбище после ночной заварухи с караваном и непрошеными гостями, повстречав по пути странного туриста в сопровождении четырех вооруженных людей, Нина сказала: «Мой господин, если ты хочешь стать хозяином в долине, дай мне людей».

– Ты можешь говорить? – спросил изумленный Сапар.

– Мне… трудно, – сказала Нина. Ей на самом деле было трудно. Слова казались ей продавливающей через горло вязкой, медленной блевотиной.

– Каких людей? Почему? – спросил Сапар.

– Люди, которых ты видел… они убийцы. Я знаю одного. Туриста. Он убийца. Они убьют Алтана. Ты можешь взять его землю.

– Откуда ты знаешь этого туриста?

– Знаю, – сказала Нина, поморщившись. – Ты дашь людей?

– Почему не я сам? – спросил Сапар. – Почему женщине вести моих людей?

– Мой господин, ты – побратим с ним. Я ему никто. Тебя не будут винить.

Сапар глядел в ее золотистые, холодные глаза и думал про немногие годы, прожитые в мире, про людей, которым смог дать защиту и пищу, про зыбкое спокойствие долины, которое можно взорвать одним движением, одним словом. Про смерти, и новый груз крови и мести, про больную опием и нищетой страну в низовьях, про несущие заразу караваны, пошедшие наконец сквозь его земли. А в ее глазах увидел себя – ханом на белой кошме, а вокруг – тысячи ловящих каждое его слово людей, сотни юрт и машин, и бунчужное знамя на алайском ветру.

– Хорошо, я дам тебе людей и прикажу им слушаться тебя. Не погуби их, – сказал Сапар-бий. – Только скажи мне: кто ты? Как тебя зовут? Откуда ты?

– Я – твоя Есуй. И все. Я твоя, мой господин.

Они выехали до рассвета. Сапар знал, откуда пришли турист и его охрана и через какой перевал им проще всего было бы уходить. Сам он собрал всех мужчин, приказал вооружиться и быть готовыми. Нинин отряд же подошел под перевал, поднялся по дороге, потом по тропе и остался ждать, заняв удобную позицию на гребне, так, что тропа оттуда была видна почти до долины.

Нина не думала над тем, зачем ей понадобился Юс и что с ним делать. Она почти перестала думать так, как думала когда-то там, внизу. Уже истерлось то прошлое, истончилось, и не было его уже, как и прежних мыслей, и на место их укладывались слова чужого языка, и запах конского пота, и горы, сталь, рукоять камчи в ладони. Но оставались острова, камни, за которые цеплялось старое. Совсем немного, два или три. Пистолет в руке и посеревшее лицо Павла. И Юс. Есть души и люди, которых не вмещает мир, которым в мире тесно, и существование их – как заполнивший все вокруг запах, и его невозможно не заметить и невозможно бежать от него. Ее жизнь обвилась вокруг Юса, как повилика вокруг сорвавшегося камня. Зачем, почему – прояснится потом. Здесь смерть и жизнь – один день. Завтра от нас останутся только слова.

Их встретили около полудня. Первыми шли двое киргизов, один почему-то без оружия. Второй послушно отдал автомат, оба отошли за камни, присели на корточки, как велено. Следом за киргизами появились они, со связанным Алтан-бием на поводке.

Конечно же Юс не узнал ее. Прежняя Нина тоже не узнала бы Есуй. А она бесстыдно его рассматривала. Он стал шире в плечах, загорел. Лицо стало ровнее, равнодушнее. Жестче. Спокойнее. Волосы выгорели на солнце, стали почти соломенными. Как он стоит, расставив ноги, упершись в каменистую землю. От него веет силой. Он смотрит вокруг, будто ощупывает все – и людей, и камни, и видно – он убивал уже. Он как молодой хищник, только ощутивший свою силу.

И от него родится тайное тепло внизу живота. Он невысокий, но, наверное, тяжелый. Есуй улыбнулась себе. А кто это рядом с ним? Где он нашел эту, со шрамом? Откуда? Неужели успел за ночь в альплагере? … А она, хоть и со шрамом, и в бесформенном тряпье, – красивая. Тонкая, но, должно быть, сильная. Немножко похожа на Режабибби.

• Предыдущая
• 42/68
• Следующая