Правовые формы участия юридических лиц в международном коммерческом обороте - Асосков Антон Владимирович - Страница 6

• Предыдущая
• 6/94
• Следующая

Исходя из проведенного анализа, можно сделать вывод, что в настоящее время словосочетание «национальность юридического лица»используется в нескольких принципиально различных значениях,т.е. в действительности речь идет об омонимах (различные явления имеют в языке одну и ту же звуковую форму). Многозначность использования слова «национальность» в качестве терминов в доктрине и практике зарубежных стран была отмечена Л.А. Лунцем в его известном «Курсе международного частного права»: «Под „национальностью“ применительно к юридическим лицам понимают как личный закон (личный статут) организации, так и ее государственную принадлежность»[29].

Основной акцент категории «национальность» приходится на плоскость публичного права (как национального, так и международного) — это государственная принадлежность юридического лица, которая позволяет определить пределы действия публично-правовых норм, содержащихся в законодательстве данного государства, а также в международных договорах, заключенных этим государством. Вместе с тем слово «национальность» продолжает применяться и в сфере международного частного права, превращаясь в этом качестве по сути в синоним выражения «личный статут юридического лица». На наш взгляд, такое использование юридических категорий не является приемлемым. Нет никакой необходимости использовать второе значение слова «национальность», внося сумятицу в систему международного частного права. Употребление только первого — основного — значения слова «национальность» позволило бы четко развести эти понятия и сферы их применения, избежать неточностей в юридической литературе. Использование в науке международного частного права словосочетания «национальность юридического лица», которое уже имеет свое иное основное значение в публичном праве, является ничем не оправданным при наличии собственного общепринятого термина «личный статут юридического лица».

Рассматриваемая проблема соотношения понятий «национальность юридического лица» и «личный статут юридического лица» не ограничивается своим теоретическим аспектом. Этот вопрос приобретает важное практическое значение, как только законодатель одного и того же государства использует различные критерии для определения каждого из обозначенных понятий.

Первоначально большинство стран стремилось выработать единые критерии как для определения личного статута юридического лица в целях применения коллизионно-правовых норм, так и для квалификации государственной принадлежности юридического лица при определении пределов действия публично-правовых норм данного государства. Например, A. M. Городисский в своем исследовании отмечает следующее: «Что касается международного частного права, то классическая доктрина традиционно определяет личный закон образования через его государственную принадлежность или национальность, хотя в настоящее время наблюдается определенное стремление избегать использования в этом контексте понятия „национальность“, ориентируясь на те или иные позитивные коллизионные критерии»[30]. Однако в новейшее время прослеживается совершенно четкая тенденция к разведению данных понятий, которая в доктрине получила специальное название — «отделение личного статута юридического лица от его государственной принадлежности».

Попробуем описать отмеченную тенденцию на конкретных примерах, а также вскрыть причины этого явления и перспективы дальнейшего развития. Для того чтобы наиболее полно и ясно охарактеризовать данную тенденцию, необходимо рассмотреть основные критерии, которые используются на практике для определения национальности и личного статута юридического лица.

В странах англо-американской правовой семьи традиционно используется критерий места учреждения (инкорпорации) юридического лица. В основе такого подхода лежит идея, в соответствии с которой юридическое лицо должно иметь государственную принадлежность и личный статут того государства, от которого исходит акт о наделении правоспособностью. «Эта теория исходит из того, что существующие юридические лица устанавливаются государством, утвердившим или зарегистрировавшим его устав. Юридическое лицо есть создание определенного правопорядка и потому должно считаться привязанным к этому последнему»[31]. Критерий учреждения возник в XVIII в. в Великобритании. Потребности британской колониальной империи обусловливали необходимость инкорпорировать компании по отечественному праву и одновременно гарантировать им применение этого права в месте их фактической деятельности. Это давало торговым компаниям возможность переносить свои органы управления на другие территории без риска утраты правового статуса и обеспечивало претворение в жизнь экономических интересов колониального государства[32].

Легальное определение места учреждения юридического лица приводится, например, в ст. 20 Закона Венесуэлы 1998 г. «О международном частном праве»: «Существование, правоспособность, деятельность и прекращение юридических лиц частноправового характера определяются правом места их учреждения. Под „местом их учреждения“ понимается такое (место), в котором выполняются условия, по форме и по существу требуемые для создания упомянутых лиц»[33].

Критерий места учреждения юридического лица используется в странах, принадлежащих к англосаксонской системе права (в США, Великобритании и большинстве государств, входящих в Британское Содружество наций, т.е. бывших английских колониях и доминионах в Индии, Нигерии, на Кипре, в Австралии, Новой Зеландии, Канаде), а также в ряде стран Латинской Америки (в Бразилии, Венесуэле, Мексике, на Кубе, в Перу). В советском законодательстве вплоть до 1977 г. вопрос об определении личного статута юридического лица законодательно решен не был, хотя в практике арбитражных органов и в большинстве двусторонних торговых договоров применялся критерий места учреждения юридического лица. 16 мая 1977 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР[34] в ст. 124 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик был закреплен принцип «закона страны, где учреждено предприятие или организация». Активно применяется этот критерий и в современном отечественном законодательстве, а также в законодательствах других стран, входящих в Содружество Независимых Государств (СНГ): закон места учреждения юридического лица закреплен в п. 1 ст. 161 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г. и ст. 1211 Модельного Гражданского кодекса стран СНГ[35], откуда он перекочевал в ст. 1272 Гражданского кодекса Армении 1998 г., ст. 1111 Гражданского кодекса Беларуси 1998 г., ст. 1100 Гражданского кодекса Казахстана 1999 г., ст. 1184 Гражданского кодекса Кыргызстана 1998 г., ст. 1175 Гражданского кодекса Узбекистана 1996 г.[36]

Доктринальное обоснование целесообразности применения критерия места учреждения юридического лица в отечественном праве было дано, в частности, в работе A.M. Ладыженского: «Правосубъектность и физического и юридического лица зависит от государства, ее предоставившего. Юридическое лицо становится субъектом права в силу признания его таковым государством, где утвержден или зарегистрирован его устав. Поэтому не только с практической точки зрения, но и теоретически правильным критерием национальности юридического лица должно быть признано место инкорпорации»[37].

• Предыдущая
• 6/94
• Следующая