Новосёлы - Мисько Павел Андреевич - Страница 2
- Предыдущая
- 2/38
- Следующая
Потом Жора медленно поднялся, немного стряхнул с себя пыль и грязь и сказал:
– А теперь вы!
Но только мы стали с Серёжей в ворота, как послышались из окон голоса наших мам. Как нарочно!
– Домой! Быстренько домой – ужинать!
И мы пошли домой. Дово-о-ольные!
А Вася тащился сзади и скрипел зубами:
– Завтра – ваша очередь! Слышите?! Не выкрутитесь!..
ПУТЬ ДАЛЕКИЙ ДО КВАРТИРЫ…
Если кто думает, что со двора до дома, до своей квартиры можно дойти быстро, тот ошибается. Он просто не жил в новом доме.
Серёжа, правда, помчался так, будто его хватала за пятки белая лохматая собачонка – есть такая, оказывается, у Галки-девятиклассницы из не нашего подъезда. Они только вчера вселились. А смелая у Галки эта собачонка! Выставит волосатую морду меж прутьев балкона и тявкает на каждого.
– Когда мы жили на старой квартире, я когда хотел, тогда и приходил домой, – похвастался Жора. – У меня был свой ключ… Вот здесь носил, на шнурке, – показал он на шею.
– Ври больше! – сказал Вася. – Кто тебе доверит ключ?
– Вру-у?! – Жора набрал полную грудь воздуха. – Провалиться на этом месте!
Вася не стал его слушать. Сунул голову в подвальное окошко и замер. Потом ещё глубже залез – одни ноги в сандалетах торчат.
– О-о, здесь какие-то глиняные трубы… – выполз он.
Поднял кирпич – и туда. Бух!
И я, и Жора сунули головы по обе стороны Васи. Темно, ничего не видно.
– Сам ты врёшь! – сказал Жора, вставая. – Глиняных не бывает.
– Чтоб и я провалился! – поклялся, как Жора, Вася.
Мы снова залезли в окно. Тьма, хоть за нос хватай!
Жора поднялся, схватил Васю за ноги – дёрг! В подвале сразу посветлело.
И правда: в самом низу у подвальной стены две серые трубы. Толстые, как Жора. И не гладкие, а такие, как будто их наспех лепили руками. Где ударил Васин кирпич, глина отпала, видно что-то лохматое… Или нет – деревянное…
– Трубы не из глины, а из войлока! – заспорил я.
– Ты что, слепой? Глиняные! – Вася хватался то за мои ноги, то за Жорины.
Мы отбрыкивались, не подпуская его к окошку.
Тогда Вася – раз! – сорвал с моих ног босоножки и щекотнул мне пятки.
– А-а-а! – задёргал я ногами, рванулся вперёд и… кувырк в подвал!
Ойкнул с перепугу Жора… «Ха-ха-ха!» – долетел уже откуда-то издалека довольный Васин смех.
Я грохнулся головой о трубу, в глазах сверкнули зелено-красные круги… Меня швырнуло через голову – пятками в какие-то доски.
В окошке не видно Жоры, в подвале светло. Ноги мои задраны не на доски, а на дощатую дверь. На ней синей краской выписано «34». На метр влево ещё одна дверь – «33», направо – «35».
«А-а… – понял я. – Это сарайчики, наверное, кладовки…»
В подвале снова потемнело, в окне – шорох. Послышался испуганный, таинственный шёпот Жоры:
– Женя, ты здесь? Эй!.. Я хотел Васю поймать – не догнал…
«Ну да! Поймаешь ты эту ящерицу!» – мелькнуло у меня.
Я молчал и не шевелился. Мне было неплохо лежать. Затылок – на прохладной глиняной трубе, ноги кверху… Красота! Хоть сто лет лежи, лишь бы еду на верёвочке спускали.
В окошке стало совсем темно. Я поднял глаза и увидел над собой испуганное Жоркино лицо. Быстренько зажмурился, затаил дыхание.
– Женька, ты живой? – Голос у Жоры слезливый. Бормочет: – Убился, наверное, не шевелится…
И тогда я жутко застонал:
– О-о-у-ым-м!!!
И пятками в дверь – грох!
– А-яй! – заверещал Жора.
С подоконника посыпался на меня мусор. Я поднялся, протёр глаза. Жоркино «А-яй!» замирало: побежал, наверно, в дом, на четвёртый этаж, в нашу квартиру.
Ну, теперь поднимется тарарам! Примчатся мама, папа, бабушка…
Потрогал шишку на макушке, посмотрел на трубу – от неё отвалилось еще несколько глиняных черепков. Видны не только войлок и лучины, но и проволока, которой всё это привязано к трубе.
А может, я вылезу?
Стал на трубу, подпрыгнул – не достать до подоконника! Положил ещё Васин кирпич, стал на него, снова подпрыгнул… Кирпич вывернулся из-под ноги, больно стукнул по лодыжке.
У меня, видно, в голове всё перевернулось. Иначе зачем мне было бежать не к выходу, а в обратную сторону?
Серая бетонная стена, темень… Левая рука проваливается в пустоту. Ага! Проход между наружной стеной и сарайчиками заворачивает влево… И трубы туда ведут… Бр-р, как здесь страшно!..
Выставил руки перед лицом – и вперёд, вперёд! Справа что-то схватило за рубашку.
– Мам!.. – голос сразу осип от страха, я рванулся – тр-р-р! Живот щекотнул холодок: здоровенный, видно, вырвал кус из рубашки…
Бежать отсюда… Бежать…
Бум! Нос и лоб обожгло, как огнём… Забыл заслониться руками! По губам потекло что-то тёплое…
Ощупываю руками впереди – ага, ещё одна стена. Ещё один поворот… Ну что ж, повернём ещё раз…
Вдруг как заклокочет у носа, как зашипит: клёш-ш, клёш-ш, клёш-ш-ш! Ноги влипли в землю, волосы стали дыбом, как иголки у ёжика…
Осторожно выставляю перед собою руки – а вдруг кто-нибудь схватит за пальцы?! Слева опять пустота… Который уже это поворот – третий? Или четвёртый? Поверну ещё раз, лишь бы не слышать этого жуткого клёкота…
И только повернул – шум впереди, говор, щенячий лай… И будто мамин голос… Ну да – мамин!
Я замер.
– Нет никого… Мальчик, может, ты перепутал? Может, не в это окно он упал?
Жоркин голос:
– В это! В это! Чтоб мне провалиться!
Опять мамин:
– Женька, ты здесь? Женик!
Потом папин голос:
– Может, очнулся и куда-нибудь отполз?..
Слышится топот ног, все бегут к подъезду. Понятно: будут спускаться в подвал. Надо выбраться раньше! Обязательно раньше… Засмеют потом – заблудился в подвале своего дома!
Выбросил вперёд руку… Ой! В ладонь впился гвоздь…
Пососал ранку, сплюнул. А вправо? Доски… Повернул назад – доски…
В западне!
Я без сил опустился на землю…
А шум уже здесь, в подвале, растекается в стороны, охватывает меня кольцом. В моей темнице по доскам ползут золотые полоски света… Где-то жикают фонариком-»жучком», свет пробивается во все щели. В одном месте доска розовеет, как пальцы, если смотреть через них на лампочку.
Совсем близко шорох ног… И какой-то щенок повизгивает… Как попал сюда щенок?
– Ищи, Снежок, ищи! – как будто бы Галкин голос.
А-а, не щенок это… Это её белый лохматый пёсик. Ну и сыщик – хо-хо!.. Любой кот перед ним – тигр…
Над ухом скрежет. Тр-рах!! Кто-то грохнул дверью, как выстрелил.
– Пооткрывали – не пройти…
Жени Гаркавого голос, девятиклассника из нашего подъезда!
Встаю на ноги: «Значит, я в кладовку попал?!»
Потихонечку выхожу… Коридор посреди подвала, по обе стороны двери, двери… В конце коридора на освещённой стене две тёмные фигуры, спинами ко мне. Они держатся за руки. Женя и Галка!.. Женя нажимает фонарик, в коридоре то темнеет, то светлеет. Галка тащит на верёвочке своего Снежка: «Ищи! Ищи!»
Закрываю дверь, она резко взвизгивает. Женя и Галка мгновенно поворачиваются в мою сторону, светят. Я слепну, закрываюсь рукой…
– Вот он! Дядя Иван, сюда! – кричат они.
А Снежок уже вырвался, подкатывается ко мне лохматым белым клубком, тычет холодным носиком мне в ладони.
– Ах ты, Снежище! Ах ты, сыщик! Узнал меня! Раз только видел – и узнал! – глажу я собачку, обнимаю её. Снежок лижет мне лоб, нос…
Меня окружают со всех сторон, тормошат:
– Живой!
Бабушка вытирает мне нос, чмокает в щёки:
– Живой!
Мама щупает руки-ноги, всхлипывает:
– Живой!
Папа тискает мне ладонями голову, поворачивая сюда-туда, словно выбирая самый спелый арбуз:
– Целый и невредимый!
– Какой целый?! Какой невредимый? – всплёскивает мама руками. – На нём живого места нет!
- Предыдущая
- 2/38
- Следующая
