Выбери любимый жанр

Глоток горького горячего шоколада (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas" - Страница 22

Изменить размер шрифта:

- Иду! – Как ни в чём не бывало, взял с подноса роллу, макнул в заранее приготовленный мой соус и откусил. Закрыв глаза, промычал: - Ты уметь готовить японский кухня. Для меня сюрприз, – съел остаток. Ополоснул руки и, поправляя одеяние, пошёл на выход, кинув через плечо: - Я тебе купить и оставить в спальне новый платье. Порадуй глаз, а после свадьба закончу, что здесь начать.

Не оборачиваясь, покинул кухню - командный голос удалился. С одной стороны, хотелось назло ему, так и встретить Игоря голышом на столе. Пусть полюбуется! Ещё по телу разложить роллы, «набацать» розочек из вассаби, а сверху политься соевым соусом, но гордость и желание доказать Фатиху: я ещё сильнее, чем он думал, победило. Прикрываясь кусками некогда брендового платья, вышла с высоко поднятой головой. Наслаждаясь маленькой победой – Каплан, отдавая распоряжения, увидел меня через большое единственное не зеркальное стекло особняка. Челюсть Фатиха отвисла от моей вульгарности. Дико озирался – смотрит ли кто? И когда убедился – ещё как - полетели ругательства. Охранники заметались, чтобы не попасть под горячую руку господина, а я, углядев появившегося в воротах Игоря, неспешно поднялась на второй этаж.

Удивительно, почему Фатих не примчался? Конечно, не мечтала об избиении, но моя выходка – бессовестная провокация. Уже немного зная законы Турции понятно - получу. Сердце колотилось, разгоняя кровь по одеревенелому телу: это только с виду наглость легко далась. На самом деле – ноги ватные, в спину будто кол вогнали, и она застыла, на лице маска высокомерия, скрывающая неподдельный ужас и безудержные рыдания.

Запершись, остановилась посреди спальни. Пурпурные тряпки выпали из онемевших пальцев – на постели разложено длинное платье цвета слоновой кости, отороченное золотом. На полу босоножки в тот же тон: на высоком каблуке, кожаные, изящные, украшенные солнечными кристаллами.

Нужно собраться с мыслями… Отрешённо ступила в душ. Взяла гель, мочалку и принялась счищать «грязь» с кожи. Драилась с остервенением, будто могла избавиться от ощущения собственного постыдства. Вышла, как раз в тот момент, когда в дверь постучал Фатих:

- Игорь приехать. Выходить! И выходить одетым, иначе наплевать на всех – показать, как наказывать строптивый женщина.

Не дожидаясь ответа, ушёл. Я накинула простенькое платье и выскочила из комнаты. Каплан успел нарезать роллы, непонятно откуда взявшимся ножом, и накрыть стол. Встретил оценивающим взглядом и, одарив еле заметным кивком, отвернулся, продолжая разговор с Игорем. Тот жевал квело, отвечал односложно. В общем, с ним тет-а-тет не получилось. Фатих прижимал меня к себе так сильно, что дышать-то едва могла. Иногда затыкал жёстким поцелуем… Не смея увернуться, принимала ласки – бывший муж серел, пыхтел...

Пока мы мучили друг друга, пацаны собрались. Когда они примчались с рюкзаками в гостиную - все с облегчением выдохнули. Самолёт через пару часов. Игорь, наспех попрощался, сел в благородно предоставленную Капланом машину с водителем, и они умчались.

Как только багажник «Мерседеса» скрылся за поворотом, бросилась к себе наверх. Не дай бог Фатих вломится. Заставила дверь, чем попало: стулья, столик, тумба… и вздрогнула от стука:

- К тебе стилист, - Каплан выдержал паузу. - Дать тебе час. Потом, мурена, лучше выйти.

- Выйду. Позови мастера.

Растащив баррикаду, уставилась на шикарное платье. Если надену – покорилась, и спать больше не смогу. Не надену – гнев Фатиха может всё испортить. Повиноваться полностью не могу - характер омерзительный, поэтому насолить надо. Приму требование господина Каплана со смирением бесправной турецкой жены и поправками гордой, независимой русской женщины.

Глава 14.

Парикмахерша, увидев меня, охала и ахала, а пуще, когда вытащила у неё ножницы и, ни секунды не медля, принялась кроить дорогущее платье от «Версачи». Парикмахер – универсал, в сумке которого есть очень многое: знаю по собственному опыту. Иголка и нитка – руку на отсечение. Так и оказалось. Пока мастер колдовал надо мной, я трудилась над платьем. Просить о помощи не решилась. Во-первых, не знаю языка. Во-вторых, что сказать, как объяснить? Фатих Каплан меня удерживает насильно? Смешно, ей богу! Кто бы поверил? Красавчик, богатей, уважаемый господин… я же… содержанка. В-третьих, даже если напишу записку и уговорю взять, передать в полицию, неизвестно, сможет ли мастер её вынести, а если обыщут и найдут, что сделают с невинным человеком? Никто не должен страдать из-за моих проблем.

В дверь вновь постучали:

- Мурена, пора ехать! Тебя везти охрана. Увидеться там. Помни, правила…

Затаив дыхание, ждала грубости или угрозы, но за паузой последовали стремительно удаляющиеся шаги. Шумно выдохнула и продолжила шитье.

Закончили одновременно. Женщина помогла натянуть новинку и восхищение в карих, миндалевидных глазах ценнее отражения в зеркале. Мастер болтала на своём - я ничего не понимала. Она подправила мне макияж и, всплеснув руками, вновь затараторила. Странно, я улавливать отдельные фразы – смысл ускользал, но звучание казалось знакомым, а некоторые слова ложились на язык.

Зеркало отразило нечто усовершенствованное. Даже на своей свадьбе так не выглядела. Швы, конечно, не ах, но что смогла на пальцах. Декольте на честном слове сдерживало набухшую грудь: светлые полосы нетронутой загаром кожи, мелькали, привлекая даже собственный взгляд. Широкие лямки по плечам на максимальном удалении друг от друга. Подобный вырез, как в фильме «Анжелика», мне всегда шёл. Спину оголила глубочайшим V-образным. Он открывал на всеобщее обозрение тату на арабском по позвонку «Я создана дарить радость и заклинать беду». Когда буду убегать, это последнее, что Фатих увидит! Юбку заузила - пусть обтягивает и укоротила - чуть ниже колена, а позади оставила длинный разрез. Мой зад меня пугал и в то же время радовал. Я – женщина! К тому же беременная. Мне всё можно. Вышла из комнаты и спустилась. В зале уже ожидала пара охранников. На одно лицо: смуглые, невысокие, в чёрных костюмах. Их мечущиеся взгляды улыбнули – если им так… какого будет Каплану?

Белоснежный лимузин припаркован у ворот. Села. На молочном кожаном сидении притаилась большая коробка с жёлтым бантом и голубым стикером: «Для новобрачных!» Что там? Понятия не имею. Хм… Фатих позаботился даже о таком. В этот момент его благодарила. Один из моих недостатков – забываю важные даты и, тем более, купить к ним подарок. На столике ютился овальный футляр: твердый, чёрный, замшевый, а поверх красовалась алая роза. Небрежно скинув цветок, гипнотизировала презент с маленькой цветастой карточкой: «Драгоценность меркнет, если нет достойный владелец!» Смяла в кулак лживую, пафосно-льстивую записку, отбросила и раскрыла коробочку... Никогда не западала на побрякушки, сколько бы они не стоили, но это - произведение искусства. Даже страшно тронуть. Хрупкость поразительная. Изящное солнечное колье с удлиняющимися к центру ниточками-лучиками, усеяно камушками будто слезинками. Серьги точно дождевые струи - увенчаны теми же переливающимися капельками. Кольцо… скромный прудик… Брильянты или нет, не знаю. Думаю, не стекло. Вряд ли в изделие из драгметалла вставят муляж. Раз обмолвилась, что у меня аллергия на любой металл кроме золота - насчёт платины не уверена, ведь никогда не носила - видимо, Каплан не забыл.

То ли, правда, старинное, то ли специально заретушировано под антикварность. Нарастало ощущение, что набор древнее, чем продавали в современных ювелирных магазинах. Шло нечто от комплекта неподдающееся пониманию. На миг я прониклась восторгом и вспомнила фильм с Мэрилин Монро «Лучшие друзья девушек - это бриллианты», а на языке закрутилась одноименная песенка группы Виа Гра.

Я, чёрт побери, другая! Меня не купить... но себе цену знаю!

Надев, прочувствовала целостность наряда – воистину сокровища меркли без меня - а себя бесценнее как минимум на миллион долларов. М-да, анекдот о продажности всех и каждого тоже звучал сарказмной усмешкой в голове.