Путешествие на «Брендане» - Северин Тим - Страница 43
- Предыдущая
- 43/70
- Следующая
В пятницу 13 мая мы прошли самый большой отрезок с начала этапа. Трех-четырехбалльный ветер продвинул "Брендан" па шесть — десять миль, и поскольку дул норд-ост, мы сразу ощутили потепление. На обед съели огромную порцию бобов с копчеными колбасками, с которых Башмак предварительно соскреб зеленый пушок плесени.
— Давай проверим краситель, — предложил я Джорджу, когда мы, отдыхая с набитым желудком, соображали, чем занять вторую половину дня.
На случай аварии нам были выданы склянки с красителем, предполагалось, что он, окрасив море, послужит ориентиром для самолета спасательной службы.
— "Порошок окрасит воду в флюоресцирующий оранжевый цвет", — прочитал Джорж надпись на ярлыке.
Отвинтив колпачок, он высыпал содержимое склянки за борт. Порошок тотчас окрасился в зеленый цвет, не больно то приметный среди зеленого океана.
— Может быть, изготовитель — дальтоник? — предположил Артур.
— Или же его продукция не рассчитана на ледяную воду, — добавил я.
Впрочем, через пять минут сам Джордж покрылся эффектными желтыми пятнами. Часть порошка ветром отнесло ему на кожу, и до конца этого дня Джорджа можно было принять за некую диковинную разновидность леопарда. На следующее утро произошел первый на пашем втором этапе серьезный казус: взбунтовался керогаз. Не горит, да и только. Вот так сюрприз. Весь прошлый сезон он действовал безотказно. Я достал коробку с запасными частями, разобрал керогаз и убедился, что большая часть запчастей не подходит. Кто-то допустил промашку при комплектации. На первый взгляд не так уж и страшно, однако я знал, что со временем это может обернуться большими неприятностями. Керогаз был нашим единственным источником тепла. Без него мы будем лишены горячей пищи или горячего напитка в такой момент, когда от этого будет зависеть работоспособность команды. Конечно, можно плыть дальше на одной только сухомятке, но радости это нам не сулило. Даже эскимосы в дальних переходах готовят горячее, а ведь нам еще предстояло идти в открытой лодке не меньше тысячи пятисот миль. Четыре часа возился я с керогазом и кое-как заставил работать одну горелку. Но со второй ничего не смог поделать и до самого конца плавания остро ощущал, как сильно мы зависим от голубого пламени единственной действующей горелки.
После живописного спектакля, исполненного северным сиянием, погода посуровела и напомнила нам, что мы как никак находимся на дальнем севере. Ветер сместился к зюйд-весту и нагромоздил впереди по нашему курсу зловещие черные грозовые тучи. Под пасмурным небом и моросящим дождем "Брендан" затормозил и стал отклоняться в сторону, к северу. Море избороздила хмурая зыбь, которая время от времени забрасывала к нам на борт пенистые гребни. Трондур выразил недовольство трюмной водой, булькавшей под его спальным мешком на носу.
— Слышу воду, — сказал он. — Но у меня не мокро… пока.
Он развлекался ловом малых чаек. Нас сопровождала целая туча, и птицы пикировали на его удочку, клевали наживку, даже поднимали ее в воздух, однако поймать их было непросто — очень уж клювы маленькие. Всего несколько раз удалось Трондуру, подтянув лесу, добавить очередной трофей к веренице морских птиц, развешанных над кормой "Брендана".
— Найдется хоть какая-нибудь морская птица, которую ты не стал бы есть? — спросил я его.
Он подумал.
— Эскимосы ловят две-три сотни гагарок. Засовывают в брюхо убитого моржа, закапывают на много недель, потом достают и едят. Я сам не пробовал, но вряд ли хорошо.
Тем не менее по лицу его было видно, что он не прочь отведать и такое блюдо.
День святого Брендана, 16 мая, стал последним днем "нормальной" погоды: густая облачность, временами дождь, грозивший смениться мокрым снегом. Да, совсем не то, что день Брендана в прошлом году, когда мы при куда более теплой погоде в Брандон Крике готовились к отплытию из Керри… Теперь, в 1977 году, мы находились в центре Гренландского моря, однако, вооруженные опытом, чувствовали себя куда увереннее и дважды почтили память святого ирландским виски — сначала перед обедом, затем перед ужином, когда ветер на короткое время сместился к северо-востоку и подтолкнул нас в нужную сторону.
— Уф — произнес Башмак, наклонясь через планширь, чтобы вымыть свою миску. — Этак мы скоро и лед увидим.
— Что, холодная? — спросил я.
— Чертовски ледяная, — ответил он. — Не хотел бы я в нее упасть. Дождя здесь не меньше, чем в Ирландии, но разница все же есть: при таком холоде за металл берешься — руки ломит.
Весь день лил дождь, и, хотя мы уплотнили перекрытие жилых отсеков, вода просачивались внутрь. На банке возле койки Башмака образовалась отменная лужица, и при каждом наклоне лодки ему на голову проливалась струйка.
Перед самой полуночью из мглы за кормой "Брендана" выросло сторожевое судно "Тур". Петур Сигурдссон поручил своим людям догнать нас и проверить УКВ станцию, которая почему-то не прослушивалась на самолетных частотах. Для меня до сих пор остается загадкой, как "Тур" ухитрялся отыскать нас ночью при таком волнении. Напрашивается слово "чудо". Сторожевик приблизился к "Брендану" на шесть миль, прежде чем нащупал нас радаром — это было все равно, что искать пресловутую иголку в стоге сена. Около часа мы проверяли рацию на связь между нашими двумя судами, после чего "Тур" снова скрылся во мраке. Он сильно отклонился от обычного патрульного маршрута, и я понимал, что отныне "Брендан" уже не защищен "зонтом" Исландской береговой охраны, разве что случится какое-нибудь чрезвычайное происшествие. Впереди простирался нелюдимый участок гренландского побережья, где постоянно обитает только горстка метеорологов, обслуживающих крохотную метеостанцию Тингмиармиут. В последние годы в море заметно прибавилось льда, и даже эскимосы, прежде охотившиеся вдоль побережья Восточной Гренландии, покинули негостеприимный край.
Словно в подтверждение моих дурных предчувствий, погода продолжала ухудшаться. Утро следующего дня принесло туман, моросящий дождь быстро падало атмосферное давление. Ленивая зыбь сулила приближение штормовой погоды с юго-востока. Мы с Джорджем приняли меры — достали брезент и накрыли середину лодки, постаравшись натянуть его возможно туже. Распорками служили два весла, и под брезентом вполне мог поместиться один человек, когда возникала надобность поработать трюмным насосом. Ирландские монахи брали с собой на карру кожаные палатки и запасные кожи думаю, они тоже сооружали подобные укрытия от волн, иначе лодку могло затопить во время шторма.
К полудню стало очевидно, что низкая осадка грозит нам неприятностями. Мы так основательно загрузили "Брендан" для долгого перехода до Северной Америки, что с усилением ветра и волнения лодка резко кренилась и черпала бортом воду. То и дело приходилось браться за помпу, и при смене вахты Артур и Джордж пробрались вперед, чтобы взять рифы на гроте. После чего мы приготовили из колбасы горячее блюдо и стали ждать, что принесет шторм.
Я уже не пытался выдерживать вестовый курс. При таком сильном ветре "Брендану" оставалось лишь уходить от него. По карте было видно, что нас относит на север дальше, чем я намечал. В каком то смысле мы попали в ловушку, как в заливе на гебридском острове Тайри, только масштабы здесь были гигантские. В девяноста милях впереди начинались опоясывающие восточный берег Гренландии паковые льды. Простираясь на север, они затем сворачивали на восток, к Исландии, так что нас теснило в своего рода огромную ледовую бухту. Пока что пространства для маневрирования хватало, однако, продлись штормы день другой, и "Брендан" загонит в пак. Такая перспектива меня не соблазняла, но, пока держался крепкий ветер, мы ничего не могли поделать.
Не одни мы были жертвами сильных ветров. На "Брендан" вновь приземлилась пичуга, на этот раз маленький коричнево белый береговой конек, совершающий долгий перелет на летнюю квартиру в Гренландии. Видно, ветер высосал все силы из птахи, потому что она ударилась о парус, соскользнула на крышу кабины и осталась лежать там, дрожа всем тельцем. Она не могла даже отбиваться, когда Джордж поднял ее и отнес в защищенное от ветра место, чтобы она отдохнула и набралась сил. Придя в себя, конек решил ознакомиться с постом рулевого, попрыгал там, посидел на шапке Джорджа, однако недоверие к людям не прошло, и ночевать пичуга устроилась на бухте троса, на крыше кабины. Всю ночь рулевой мог видеть, как она, не обращая внимания на хлопки и поскрипывание грота над головой, подпрыгивает и переступает с ноги на ногу, применяясь к качке. Маленький пушистый комочек скрашивал одиночество ночному вахтенному, и все же суровые условия доконали птаху — на рассвете она умерла от переохлаждения.
- Предыдущая
- 43/70
- Следующая
