Наука Плоского Мира III: Часы Дарвина (ЛП) - Стюарт Йен - Страница 1

• 1/80
• Следующая

Предположим, что, пересекая пустошь, я… нашел на земле часы. Отсюда, как нам кажется, следует неизбежный вывод: у часов должен быть создатель.

Уильям Пейли, «Естественная теология»

Божественный замысел — это процесс осознанного творения, который был открыт Пейли и, как нам теперь известно, объясняет существование и осмысленность форм всех живых существ. Этот процесс всегда совершается с определенной целью, и если в отношении природы Бога можно сравнить с Часовщиком, то этот Часовщик всевидящ.

Преподобный Чарльз Дарвин, «Теология видов»

Есть величие в этом воззрении, по которому жизнь с ее различными проявлениями Творец первоначально вдохнул в одну или ограниченное число форм; и между тем как наша планета продолжает вращаться согласно неизменным законам тяготения, из такого простого начала развилось и продолжает развиваться бесконечное число самых прекрасных и самых изумительных форм.

Преподобный Ричард Докинз, «Происхождение видов»

Есть величие в этом воззрении, по которому жизнь с ее различными проявлениями Творец первоначально вдохнул в одну или ограниченное число форм; и между тем как наша планета продолжает вращаться согласно неизменным законам тяготения, из такого простого начала развилось и продолжает развиваться бесконечное число самых прекрасных и самых изумительных форм.

Чарльз Дарвин, «Происхождение видов»[1]

Естественный отбор — это слепой, неосознанный и автоматический процесс, который был открыт Дарвином и, как нам теперь известно, объясняет существование и видимую осмысленность форм всех живых существ. Этот процесс не преследует никакой цели, и если в отношении природы его можно сравнить с часовщиком, то этот часовщик слеп.

Ричард Докинз, «Слепой часовщик»

Предположим, что, пересекая пустошь, я нашел на земле часы. Отсюда, как нам кажется, следует неизбежный вывод: их обронил какой-то беспечный землемер.

Спасенный Дж. Соловей[2], «Часы за границей»

Плоский Мир реален. Именно так и должны быть устроены миры. Всем известно, что по форме он похож на плоский диск и путешествует в космическом пространстве на спинах четырех слонов, которые, в свою очередь, стоят на панцире гигантской черепахи. Но давайте рассмотрим альтернативы.

Представьте, к примеру, шарообразный мир — тонкую корку над преисподней из расплавленных горных пород и железа. Мир, возникший по воле случая из останков древних звезд и ставший домом для жизни, которая, тем не менее, периодически стирается с его лица самым негостеприимным образом при помощи льда, газов, наводнений и каменных глыб, летящих со скоростью 20000 миль/ч (12400 км/ч).

Собственно говоря, этот невероятный мир, как и вся окружающая его Вселенная, был случайно создан волшебниками Незримого Университета[3]. Именно Декан, забавляясь со вселенской твердью, вызвал ее дестабилизацию — отсюда, вероятно, берет начало вера в то, что космос был создан кем-то бородатым, если, конечно, коллективная память передается на уровне суб-суб-суб-субатомных частиц.

Бесконечно большая вселенная Круглого Мира снаружи занимает всего лишь около фута в диаметре и на данный момент хранится внутри стеклянного шара в НУ, где она вызвала живой интерес и немалое беспокойство.

Но в основном она все-таки вызывает беспокойство. Тревогу вызывает тот факт, что в этой вселенной нет рассказия.

Рассказий не является элементом в общепринятом смысле. Это свойство, присущее всем остальным элементам, благодаря которому они неким сверхъестественным образом превращаются в молекулы. Железо содержит в себе не только железо, но еще и рассказы о железе, историю железа, ту часть железа, благодаря которой оно остается железом и продолжает выполнять свою железную работу, а не превращается, к примеру, в сыр. Без рассказия космос лишен сюжета — в нем нет ни цели, ни предназначения.

И тем не менее, в соответствии с древним магическим правилом «что наверху, то и внизу», ущербная вселенная Круглого Мира всеми силами старается в некотором роде создать свой собственный рассказий. Железо стремится к железу. Повсюду — вращение. В отсутствие богов, способных к сотворению жизни, жизнь, несмотря ни на что, сумела сотворить саму себя. В то же время люди, эволюционировавшие на этой планете, от всего сердца верят в богов, волшебство, космическое предопределение и шансы «один на миллион», которые выпадают девять раз из десяти. Они ищут в окружающем мире истории, которые мир, к сожалению, не способен им рассказать.

Чувствуя свою вину за происходящее, волшебники несколько раз вмешивались в ход событий Круглого Мира, когда его история, по их мнению, сворачивала не в ту сторону. Они помогали рыбам (или рыбообразным существам) выходить из моря на сушу, посещали протоцивилизации, созданные крабами и потомками динозавров, в отчаянии наблюдали за тем, как ледники и падающие с неба кометы неоднократно стирали с лица Земли высокоразвитые формы жизни, и, наконец, нашли помешанных на сексе обезьян, которые умели быстро обучаться — особенно когда дело касалось секса или его можно было увязать с сексом, проявив недюжинную изобретательность.

Вмешавшись в очередной раз, волшебники объяснили обезьянам, что заниматься с огнем сексом — плохая идея, и в целом поспособствовали тому, чтобы они покинули планету раньше, чем ее снова накроет массовое вымирание.

Во всем этом им помогал ГЕКС, волшебная мыслящая машина Незримого Университета, которая и сама по себе располагала невероятной мощью, а в Круглом Мире, представляющем собой, с точки зрения ГЕКСа, всего лишь Плоскомирскую подпрограмму, была практически подобна богу, хотя и отличалась большим терпением.

Волшебникам кажется, что они все уладили. С помощью техномагии под названием «Наука» обезьяны узнали об опасностях, непрерывно подстерегающих их планету и, вероятно, смогли избежать ледяной погибели.

Однако…

Особенность тщательно продуманных планов состоит в том, что они редко срываются. Иногда провала избежать не удается, но чаще всего такие планы, будучи, как мы уже отметили, хорошо продуманными, завершаются успешно. С другой стороны, планы, составленные в духе волшебников, которые лезут туда, куда их не просят, постоянно кричат и пытаются уладить все дела до обеда, надеясь при этом на лучшее, ну что ж… они терпят неудачу, практически не успев начаться.

Если приглядеться, то в Круглом Мире есть своя разновидность рассказия.

В Плоском Мире рассказий рыбы говорит ей он о том, что она была рыбой в прошлом, остается рыбой в настоящем и продолжит быть рыбой в будущем. В Круглом Мире нечто, находящееся внутри рыбы, говорит ей о том, что она была рыбой в прошлом, остается рыбой в настоящем., а в будущем может стать чем-то еще.

… возможно.

Шел дождь. Червям он, конечно же, пойдет на пользу.

Сквозь струйки воды, стекающие по окну, Чарльз Дарвин смотрел на сад.

Там под теплым дождиком тысячи червей создавали новую почву, перерабатывая зимние останки в суглинок. Как. удобно.

Пахари Божьи, — подумал он и поморщился. Именно эти «Божьи борозды» беспокоили его в данный момент.

Удивительно, как шум дождя похож на человеческий шепот.

В этот момент Дарвин заметил жука. Сине-зеленый, будто тропическая драгоценность, он карабкался вверх по внутренней стороне окна.

А еще выше другой жук безуспешно бился о стекло.

Один из жуков приземлился прямо ему голову.

• 1/80
• Следующая