Выбери любимый жанр

Охота на «Шейха» - Миронов Вячеслав Николаевич - Страница 31


Изменить размер шрифта:

31

Разведчики рассыпались парами и, полусогнувшись, двинулись вперед.

Один впереди. Второй чуть в стороне, сзади, прикрывает спину товарища. Вот первая пара подбежала к забору, один встал к нему спиной, руки в замок держит на уровне живота, второй с разбегу ставит ногу в этот «замок» и подпрыгивает вверх.

Тут же раздается громкий звук, в ночной тиши казалось, что он подобен автоматной очереди — это у Могилы из желудка вышли газы перебродившей гороховой каши.

— Сука! — процедил идущий впереди меня Калина. — Клизму сделаю с пластидом!

У меня от напряжения спина была мокрая, но я не мог не оценить комизм ситуации. Петрович резко развернулся и поддал кулаком в зад Могиле, который в этот момент переваливался через забор.

— Свинтус гребанный! — пробормотал Петрович!

В тот же момент залаяла собака во дворе.

Было слышно, как распахнулась дверь, и послышался топот бегущих ног. Могила дал очередь.

— Могила, грохнешь их — самого убью! — заорал во всю мощь своих легких Калина.

Во дворе солдаты уже что-то ломали. Стрельбы не было. Это уже хорошо.

Как только подумал это, тут же раздалась очередь, но не во дворе, а в саду.

— Они что у тебя совсем опупели, Андрюха? — я рванул вперед.

— Назад! — Калина схватил меня за рукав. — Успеем. Сначала дом проверим, сейчас доложат.

— Да в доме ничего нет. Главное — люди! — я оттолкнул Калину и первым вошел во двор.

— — Грохнут же дурака! — Калина обогнал меня.

— Если б они захотели оборонять дом или прикрывать отход тех или того, что рванули огородами, то огонь открыли бы уже минут пять назад, — я закурил.

— Огонь увидят! — Калина попытался отобрать у меня сигарету.

— — Да пошел ты на хрен! — я сплюнул в темноту. — Сейчас подняли шум, а толку-то? Твои гамадрилы только и могут, что «мочить», на большее не способны. Мне люди нужны, а не трупы! «Языки», понимаешь?! А что устраивают? Сначала твой пердун извещает, что мы прибыли, потом стреляет им спину в темноте, потом те гоблины, что в засаде, и должны были тихо стреножить, стреляют. Это о чем говорит? О профессиональной непригодности. Врубаешься, командир гоблинов?

Тут раздалась еще одна очередь, но уже на другом конце деревни.

— Ну, все! Звиздец всей операции! Сейчас только мертвые не знают, что мы начали ходить по адресам. — Я был в бешенстве.

— Ладно! Идем! — Калина тоже был взбешен.

Не знаю уж, то ли тем, что я ему высказал, то ли тем, что я оказался прав. В темноте со стороны сада послышался треск.

— Твою душу мать! В Христа, в душу, в кружку, в компот! Чмыри, гондоны, педерасты, суки завшивленные, бляди морозоустойчивые! Сгною! В нарядах сдохнете! — много чего еще орал Калина в темноту.

— Мы взяли одного! — раздался голос одного из разведчиков, Второй мог уйти, ну, я его… ну, это… Короче — на глушняк. Целил в ногу, попал в затылок. Сам не знаю как получилось. — Голос говорившего был смущенным.

Мне это напомнило рассказ провинившегося сына о том, как он попал мячом в окно. Те же самые интонации. Детский сад, право, подготовительная группа! Гоблины! Ими только детей пугать! Не профессионалы, а солдатики, мальчишки! Эмоции и реакция вперед мозгов работает! Эх, нет с нами мужиков из нашего РОСНа (региональный отряд специального назначения)! Те умеют все делать тихо, без шума и пыли, не привлекая внимания. Вот они — профессионалы. Но… За неимением гербовой — пишем на обычной!

Тем временем в доме продолжался досмотр. Лучи фонарей шарили по дому, кто-то нашел керосиновую лампу, зажег ее. Стало светлее.

Разведчики из сада, а это были Вражий сын и Крот, подошли поближе. На плече у Крота висел пленный, он трепыхался, стараясь балансировать на плече разведчика. И лицо у Крота было виноватое. Хоть и слабый свет падал из распахнутой двери дома, но было видно, что это именно он убил беглеца.

Командир разведчиков попытался сгладить ситуацию.

— Видишь, один живой, Серега! Тебе хватит! — Калина был доволен.

— Знаешь, Андрей, он может нам много лапши на уши навешать. Второго нет, чтобы проверить. Давай его сюда!

Крот подошел и скинул небрежно пленного к моим ногам. Тот рухнул и лежал, не поднимался. Неужто убился?

Вражий сын ткнул лежащего стволом автомата.

— Вставай, сука.

Тот пошевелился и попытался встать. Ноги-руки были связаны солдатскими ремнями. Не мог он встать, снова повалился в чеченскую грязь.

— Ты кто? — спросил я его. — Лежи.

— Аджамаль Бакаев, — донеслось снизу.

— Хорошо, Аджамаль. Почему бежал? — я продолжал курить, лица Бакаева не видно, но вслушиваюсь в интонации.

Страх. Пытается скрыть страх. Естественная реакция — это страх. А то, что скрывает страх… Отчего? От гордости? От того, что боится, что есть за ним, и он боится показать это. Честному человеку нечего бояться. А он хочет казаться честным человеком. А быть честным и казаться им — большая разница. Хотя, с другой стороны, что такое честный человек сейчас? Все относительно. Тот, кто на чужом горе и крови построил свое состояние, сейчас по телевизору выступает и учит всех уму-разуму. А эти чеченские бандиты — кто они? Для своей совести — они честные люди. Но то, что они делают — противозаконно и богопротивно. Вот и получается, что если совесть у тебя спокойна, значит ты — честный человек. Убил несколько сот человек, а совесть спит, или она покинула твой разум. Те, кто захватывал больницу и убивал здесь русских, делали все во имя своей тупой идеи, и были честными людьми.

Я помотал головой. Усталость, философия в голову лезет. И все по Гамлету. Время другое, а люди, страсти, психология прежняя.

— Чего бежал? — наклоняюсь ближе.

Тот попытался отодвинуться. Боится. Нормальная реакция. Если бы продолжал корчить из себя героя, это было бы уже ненормально. Молчит. Сопит.

— Говори. — Крот тоже склоняется.

— Тихо, Кротяра! Ты уже сегодня порезвился, — это Калина, и, обращаясь уже к задержанному: — Говори, не тяни кота за хвост.

— В гостях я тут был. У хозяина, которого вы убили. Мы думали, что бандиты пришли, за продналогом, вот мы и бежали, — голос дрожит.

— Кто еще в доме?

— Никого. Жена хозяина с детьми уехала к родственникам. Не знаю куда.

— Ясно, молчит. Потом будем говорить. Долго и упорно, — я сделал упор на последнем слове.

Мы пошли в дом. Крот снова взвалил ношу на плечо.

— Э, нет, землеройка! — Калина остановил его, — Иди, тащи труп сюда, мы посмотрим. Один. Вражий сын, а этого, — он качнул стволом автомата в сторону лежащего на плече Крота, — в дом, там поглядим.

— Тьфу! — Крот скинул с размаху Бакаева на землю.

Тот охнул. В стороны полетела жидкая грязь.

Вражий сын, примерился, поднял, поставил на ноги задержанного, посмотрел, где у того почище бок, и взвалил его к себе на плечо.

Крот, бормоча под нос маты в адрес покойного, поплелся в сторону сада.

— Не опасно? Один в ночь? — я поинтересовался у Калины.

— Знаешь, почему его Кротом кличут? — спросил тот с усмешкой.

— Откуда же я знаю ваши загадки? — я снова прикурил.

— Он в темноте все видит. Надевали на него темные очки, один черт видит. Он сам не знает, как так получается, может кожей, может ушами.

— Кроты слепы. Может лучше котом? -подсказал я.

— Он в темных очках как крот из мультика «Дюймовочка», а когда в бронежилете — вообще одна морда. Ладно, пойдем в доме пошарим. Ну что, мирный чеченец, чего в доме интересного зарыто? А?

— Не знаю. Не мой дом. Хозяина вы убили, — донеслось с плеча Вражьего сына.

— А почему Вражий сын? — поинтересовался я.

— Он кашеварил, когда мы в горах стояли. Группа ушла, его оставили пожрать сварганить, он тогда ногу подвернул сильно, а он, гад, Вражий сын, взял, и полпачки соли в котел бухнул. Вот так и стал Вражьим сыном.

— Я не виноват, что пакет с солью намок и у меня в руках разорвался, — отозвался Вражий сын.

— Думать надо, предвидеть, просчитывать. Вон, Крот тоже не предвидел и затылок чеху снес. А теперь вот этот нохча, что у тебя на плече как полотенце болтается, будет нам втирать, что он ничего не знает, и если что найдем в доме — он без понятия. А мы тебе, нохча, не поверим. И вот этот добрый, — он кивнул на меня, хотя в темноте не было видно, — будет тебя допрашивать с упорством, а мы тебя — с пристрастием, с особым цинизмом и в извращенной форме. Понятно, Абубакыр? — Андрей начал «раскачивать» пленного.

31
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело