Тупик Гуманизма - Миронов Арсений Станиславович - Страница 43

• Предыдущая
• 43/80
• Следующая

– Можно пройти? – улыбнулся Литот, приближаясь.

– Здесь школа. Вы на занятия? – Улыбка у клоуна была фиксированная, а вот голос прозвучал явно недоброжелательно.

– На занятия, ага, – сказал Порфирий, улыбаясь еще шире клоуна.

– Могу я познакомиться с вашими идентификатами?

– Да нет проблем! – Квестор поднял вверх правую руку и помахал перед размалеванным лицом школьного сторожа.

– Квестор Порфирий Литот, вам уже 27 лет… – озадаченно протянул робот. – Два года назад вы получили диплом бакалавра казуистики. Вы уверены, что вам действительно необходимо присутствовать на уроках общеобразовательной школы?

– Мда-да, конечно. Век живи – век накапливай знания, как говорили классики, – пробормотал квестор, осторожно протискиваясь мимо удивленного клоуна в небольшой пальмовый садик, разбитый под самым колесом среди мощных стальных опор, оптимистично раскрашенных в разные кислотно-тинейджерские цвета.

Робот спрятал за спину электрическую дубинку и замер на секунду, переключаясь из охранного модуса в приветственный.

– Добро пожаловать в нашу чудесненькую гимназию, вольнослушатель Порфирчик Литотик! – пискляво возгласил он; видимо, это была дежурная приветственная формула: – Поспеши, мой дружочек, уж скоро начинается урок! Вон погляди, отправляется вагончик номер пять! Такой голубеньки-и-ий!

Квестор молча бросился в глубь садика – туда, где от широкой бетонированной платформы, окаймленной мигающими лампочками, уже отрывался, тяжко колыхаясь на амортизаторах, нежно-голубой вагончик с круглыми иллюминаторами.

Квестор запрыгнул на порог, когда кабинка поднялась над бетоном уже на полметра. Отпихнул удивленную стюардессу – и, жмурясь в ярком свете софитов, прошел внутрь.

Здесь уже начинался урок. Вагончик был довольно просторный, размером с небольшую классную комнату на десять-пятнадцать учеников. В каждой стене воздушной кабинки были проделаны окна, чтобы дети во время занятий могли глазеть на панораму города, смягчая таким образом учебные перегрузки и нивелируя стресс, получаемый во время урока. Примерно половина стульев пустовали, на других сидели, вяло развалясь или же активно раскачиваясь, шесть или семь тинейджеров: мальчики и девочки лет десяти в разноцветной одежде – один в чалме, другая в полупрозрачной розовой парандже, третий вообще в набедренной повязке. Пухленькая чернокожая школьница в фиолетовом купальном костюмчике сосредоточенно грызла куриную ножку, роняя капли жира на видеоучебник с надписью «Цикорий Прохвостер. Занимательные задачки для клевых детишек». Рядом юный китайчонок в ярко-оранжевом комбинезоне, флегматично потягивая самокрутку с каннабисом, складывал домик из пустых сигаретных коробок. В ярко освещенном углу танцевал на тонких пружинистых ножках маленький улыбчивый педагог с большими ушами и морщинистыми, будто слезящимися глазками, он постоянно что-то говорил точно заведенный, а при этом то приседал, то подскакивал, делая руками различные забавные жесты.

– Ну конечно, клевые детишки, вы уже догадались, что я не какой-то там отстойный препод, я не буду вас мучить тормозными лекциями! – доверительно подмигивая, говорил слезящийся педагог в тот момент, когда Порфирий перешагивал порог. – Сегодня мы вообще не будем занудно учиться, нет-нет! Я и сам ненавижу уроки. Давайте лучше децел поиграем в клевые загадочки, о да, это ведь так модно! Вот послушайте первую загадочку, она такая прикольная!

Квестор бегло скользнул взглядом по вибрирующему учителю, по яркому транспаранту на стене, гласившему «ТРЕТИЙ КЛАСС, УРОК МАТЕМАТИКИ», по головам учеников… Быстро прошел к иллюминатору, бесшумно пододвинул детский стульчик и, кряхтя, примостился на нем. Бережно вытащил из футляра боевой снайперский телевьюзор – приладил к глазам. Маленькие черные окулярчики бифокатора зажужжали, присосались к лицу квестора и деловито загудели, подбирая оптику для работы.

Урок тем временем продолжался своим чередом.

– Вот клевая задачка на сложение, – весело выкрикивал учитель, танцуя между стульев. – Наркоман по имени Йоахиммес ширяется каждые четыре часа. После первого урока он стырил у одноклассницы Лаймы шесть мини-дисков с клевой музычкой, а после второго урока – стибрил у тупой училки из параллельного класса два мини-диска с порномультфильмами. Сколько дней может напропалую ширяться Йоахиммес, если учитель физкультуры из соседней школы за каждый мини-диск с музычкой готов предложить три дозы ширева, а мини-диск с порномулътфильмами ценится в пять раз дороже?

«А задача-то не из легких», – хмыкнул квестор, уловив краем уха обмылочек фразы. Впрочем, чувствуется грамотный педагогический подход: как завещал великий педагог Штымпер Штуйнер Валльдорпф [23], современного ребенка нужно заинтересовать чем-то, что напрямую связано с его образом жизни, потребностями, интересами и увлечениями. А иначе этих маленьких ленивцев и не заставишь учиться – ведь розги, двойки и прочие деспотические методы давно запрещены в государственных школах как проявления насилия над детской личностью…

Порфирий навел окуляры на черный частокол зданий, торчавших на фоне желто-серого московского неба – ага, вот оно (четвертое, если считать от памятника Юноны на пересечении Тупика Гуманизма с бульваром Благоденствия) здание номер 401. Похоже на турецкий ятаган, дерзко воздетый к небу – такое же искривленное и точно обломленное наверху.

Дом был самый обычный – нелепая новостройка тридцатых годов: стеклянные трубы лифтов, неправильной формы окна, старомодные ленточные балконы, обвисающие и почерневшие от древности пластиковые карнизы. «Еще приблизить», – шепотом скомандовал квестор, умный бифокатор старательно вгрызся в картинку, крупно выхватывая фрагмент серой бетонной стены, некогда облицованной дешевеньким кирпичом, а теперь обнажившейся под ударами песчаных дождей, о возможности которых во время строительства дома никто не мог даже предположить.

Дом вырастал из глубины небольшого сквера, вымощенного розовыми резиноблоками, блистающими, раскаленными на солнце – будучи совсем недалеко от «проклятой» башни номер 400, он выдвигался к ней торцом (тем самым, где светилась вывеска «Питомцы и спутники») и потому не попадал в зону полицейского оцепления. Многочисленные фургоны тележурналистов, кареты медпомощи и серые полицейские грузовозы теперь стояли чуть дальше, метрах в полустах – там, где были в изобилии натянуты ограничительные ленточки, растопырены лучи лазерной сигнализации, расставлены часовые вразумителей.

Очевидно, когда сюда начала съезжаться пресса, вразумители немедленно освободили магазин «Питомцы и спутники»: эвакуировали свой штаб, вывезли оборудование – чтобы не вызывать упреков в «нарушении нормального хода жизни целого квартала», как непременно написала бы какая-нибудь скандальная и свободолюбивая окружная телегазетка.

В самом доме номер 401 жизнь, казалось, текла своим чередом: роботы с колясочками, не обращая внимания на переполох у соседнего дома, невозмутимо прогуливались в сквере среди бетонных изваяний и стеклянных детских грибочков, старушка в старомодненьком черно-розовом мини-халатике дремала в тени на скамеечке, пара усталых наркоманов лениво перебрасывалась в картишки.

– А ты, Порфирчик, как думаешь? Сможет столичный сутенер Беобахтер заработать себе на новый мотоцикл до конца года, если Мэгги каждую пятницу отдает ему 400 заработанных кредитов, Лулу – 500, а Жозефина – вдвое больше, чем Мэгги и Лулу, вместе взятые?

Квестор вздрогнул от неожиданности, чуть не свалился с шаткого детского стульчика. Проклятый педагог, пристает еще со своими идиотскими задачками…

– Подумай, Порфирчик, ведь это такая интересная, такая жизненная задачка! – улыбнулся учитель. – Ну? Ну что?

– Отстань от меня, – скривился квестор, поворачиваясь к окну.

– Конечно-конечно, милый Порфирчик! – Учитель испуганно отскочил. – Образование у нас не принудительное, деток нужно мотивировать, а не заставлять… Если хочешь смотреть в окошко – смотри на здоровье. Но послушай самую последнюю задачку, может быть, она тебя заинтересует…

• Предыдущая
• 43/80
• Следующая