Ребята нашего двора. Вот это было лето! - Эргле Зента - Страница 16

• Предыдущая
• 16/53
• Следующая

— Чудесно! Поздравляю вас, ребята, с новым жилищем. Здравствуйте!

— Здравствуйте, товарищ полковник! — хором поздоровались ребята.

Пора было начинать торжество: дядя Криш обещал прийти позднее.

Алька приготовился. Украдкой он заглянул в бумажку, которую держал в руке.

— Уважаемые гости и все присутствующие! Вот мы собрались в этом прекрасном помещении. Нам тепло и хорошо. Но еще совсем недавно мы дрогли на лестницах или ютились по углам двора. Поэтому я от имени всех товарищей благодарю нашего шефа полковника Воробьева за то, что он выхлопотал нам этот красивый дом. Я обещаю, что мы оправдаем возлагаемые на нас надежды, что мы всегда будем выполнять устав и… и… — Алька покраснел, — конец я оставил дома.

Все засмеялись и захлопали в ладоши. Громче всех — полковник.

Альфонс объявил первый номер концертной программы, когда в штаб вошел его отец, доктор Аузинь.

— Да у вас тут настоящий дворец! — удивленно воскликнул он и поздоровался со всеми, даже малышу Вовке пожал руку.

— Без своего страшного халата он вроде бы человек, как человек, — шепнул Альке Майгонис.

Альфонс постарался на славу: программа вышла обширная и разнообразная. Близнецы спели «Прекрасна наша Родина» и «Пионерскую песню». Альфонс играл на скрипке и на аккордеоне. Больше всего аплодисментов выпало на долю Вовки, который дважды сбивался, читая стихотворение, но все же до конца держался молодцом.

Альфонс исполнял последнюю пьесу, когда послышался треск мотоцикла.

— Дядя Криш! — Ребята бросились во двор.

И верно. Дядя Криш в этот момент отвязывал от багажника большой ящик.

— Это нам?

Дядя Криш кивнул.

Ящик втащили в штаб. Он был очень тяжелый. Что там может быть?

Гадали, гадали, да так и не отгадали. Но и вы бы тоже не угадали, потому что там оказались старые провода и части телефонных аппаратов.

Полковник с доктором, улыбаясь, наблюдали за ребятишками, радостно обступившими дядю Криша.

— Вот здорово! Это получше, чем у Тимура! — обрадовались ребята, когда дядя Криш пообещал помочь им провести телефон от штаба к каждому домой.

На улице лил дождь, а в штабе было тепло и уютно. Все пили чай из банок, кружек или стаканов, которые с разрешения матерей, а то и без оного, были принесены сюда из квартир, ели бутерброды и торт, подаренный Вовкиной мамой.

Потом все вместе пели и рассказывали разные истории. Больше всех рассказывали, конечно, дядя Криш и полковник.

Ребята охотно слушали бы их рассказы всю ночь. Но со двора донеслось:

— Янка, ау-у!

И через минуту:

— Гунтис! Мара! Спать!

Полковник взглянул на часы.

— Что? Уже девять! Ну и достанется нам с тобой, Вовка!

Ребята один за другим покидали штаб. Последним оставался Алька.

Вот и кончился праздник. Сегодня они провели чудесный день. Но сколько еще будет таких чудесных дней теперь, когда у них есть свой собственный штаб!

Алька погасил свет, и штаб до утра погрузился в темноту.

Матери почти привыкли к тому, что их дети с наступлением сумерек исчезают из дому. Почти всюду шли примерно такие разговоры:

— Куда тебя опять несет? — спрашивала мама. — Разве не видишь: на улице льет как из ведра.

— Я в штаб.

— Никаких штабов! Садись и делай уроки.

— Я уже все сделал.

Обычно мать не верила и желала убедиться собственными глазами. Найдя, что все уроки действительно приготовлены, она говорила:

— Ну ладно, беги! Только чтобы вовремя был дома!

— Мамуленька, милая, — сын делал самую умильную рожицу и умоляюще глядел на мать, — дай мне несколько полешек. У нас кончилось топливо, и сегодня моя очередь добывать.

— Что с тобой поделаешь, — вздыхала мать и разрешала взять дрова.

А из окна бывшей сторожки в углу большого двора лился радушный, приветливый свет. Из трубы вилась тоненькая струйка дыма. Значит, штаб уже обитаем. Там уже сидели Майгонис, Алька, Вовка и один из близнецов — кажется, Тедис. Старшие что-то мастерили: вокруг валялись куски проводов. Вовка сматывал их в большие клубки. Тут велись подготовительные работы к проведению телефонной линии.

Возле плиты в качалке сидела Мара. Тихонько покачиваясь вперед и назад, она читала вслух.

— Тсс! Не мешай! — остановил Майгонис только что вошедшего Янку, который с грохотом бросил на пол охапку дров.

Мара звонким голосом и с выражением читала:

«Штаб? Это штаб? Это кто? Дубинин? Вовка? Слушай, это говорит Крупеня, который на секторе «Волга».

Слушай, скажи начштабу: немцы сбросили в шурф бочки с горючим, а потом мин штуки три. Взрыв, понимаешь… От горючей смеси обшивка ствола занялась. Пожар получается. А тут склад у нас, баталерка как раз рядом. Ты доложи скорей».

— Эх, и повезло этому Володе! Не старше нас, а уже партизанский разведчик и связной. А у нас что? Школа, дом, школа, дом, — вот и все, — брюзжал Майгонис.

— Не перебивай! Мара, читай дальше! — Остальные не захотели его слушать.

По железной крыше барабанил осенний дождь, а в домике всем вместе было так хорошо…

Однажды после обеда Алька стоял у ворот и грыз семечки. Скучно, во дворе никого нет. К Альке подбежал Вовка.

— Ты что делаешь? Ты что делаешь?

— А что? — не понял Алька.

— Посмотри, как заплевал тротуар! Придется тебе вечером повторить устав! Три раза! — Вовка злорадствовал над бедой командира.

— Ладно, ладно уж, повторю. А ну-ка пусти! — Алька отодвинул Вовку и подошел к бабушке Заринь, которая в этот момент вошла в ворота с тяжелой корзиной картошки в руках.

— Позвольте, я вам помогу, — учтиво сказал Алька и взял у старушки корзину.

— Отдай сейчас же! Еще рассыплешь как в тот раз дрова!

— Ничего, бабушка, я отнесу.

— С чего это вдруг ты стал такой услужливый? — недоверчиво спросила старушка.

— Бабушка, все ребята сожалеют, что тогда так получилось. Мы больше так не будем.

Они подошли к квартире старушки.

— Хотите, я принесу вам дров из подвала? — предложил Алька. — Вам трудно, там крутая лестница.

Это верно: с такими старыми больными ногами нелегко спускаться в подвал. И мальчуган вроде бы неплохой.

Она дала Альке ключ и корзину.

— Выбирай щепочки помельче. Только не забудь потом запереть сарайчик. Да ты поди, и не знаешь, который мой-то?

Альке ли не знать! Он знал подвал не хуже собственного кармана. Вскоре корзина со щепками и чурочками была доставлена бабушке Заринь. Она протянула Альке конфету. Алька глотнул слюну, но от конфеты отказался. Он уже не маленький!

— Если вам что понадобится — дрова или там хлеб принести из магазина, или еще чего, позовите кого-нибудь из наших, — сказал он изумленной старушке и был таков.

Бабушка Заринь только покачала головой.

А вечером в штабе все чуть со смеху не лопнули! Самому командиру бригады пришлось повторять устав. Когда он сбивался, Вовка кричал:

— Неправильно! Неправильно! Начинай сначала! Ага, зачем плевал на тротуар!

Потом настал черед Лары. Но чтобы все было понятно, сначала надо рассказать о Майгонисе. Как вы уже заметили, его имя нисколько не отвечает его натуре и характеру. Ведь «Майгонис» на латышском языке обозначает — нежный, ласковый. А наш Майгонис дерется, плохо учится, в школе плохо себя ведет. За все это ему не раз приходилось выслушивать по своему адресу разные остроты.

— Зачем ты меня так назвала? — спросил он как-то у матери. — Могла бы назвать Айваром или Янисом. Ну хоть бы Альфонсом, что ли. А то «Майгонис». Мальчишки смеются — «нежненький!».

— Разве я могла предполагать, что из тебя выйдет такой шалопай? Я думала, у меня сын будет вежливый, тихий, скромный, — печально ответила мать. Поведение сына доставляло ей немало горя.

• Предыдущая
• 16/53
• Следующая