Бархат - Хансен Эва - Страница 34
- Предыдущая
- 34/69
- Следующая
Рука легла на грудь, принялась ласкать, теребить сосок, который тут же отозвался, потом спустилась к клитору. Взбухшая горошина и ее зачастившее дыхание подсказали, что Фрида уже не спит.
– Хочешь?
– Да.
Он лег на спину и помог ей оседлать себя. Болели ягодицы, болели ноги, болело даже все внутри, но Фрида была просто не в состоянии отказаться от возможности почувствовать его в себе.
– Я помогу…
Его руки крепко взяли за талию, поднимали и опускали ее, доводя до исступления. Х заставил Фриду наклониться, чтобы иметь возможность дотянуться до груди, захватил в плен и без того пострадавший сосок. Она застонала от смеси боли и возбуждения, потому что это вовсе не был братский поцелуй. Но когда он приник губами ко второй груди, выгнулась, встречая эту боль.
Предчувствуя оргазм и свой, и ее, Х откинулся на подушку, несколько раз резко насадил Фриду на свой член и опустил, сильно прижав вниз. Кончив, тихонько положил на бок, не выходя из нее, потому что мышцы Фриды все продолжали сокращаться.
Они так и остались лежать на некоторое время. Уткнувшись лицом ему в грудь, закинув ногу на бедро, продолжая чувствовать его внутри себя, Фрида пыталась успокоить собственные мышцы, но те не желали спокойствия.
По спине тихонько проползли его пальцы.
– Сколько раз подряд ты способна выдержать?
– Не знаю.
– Это означает, что я могу брать тебя, сколько захочу?
– Да.
– Тогда продолжим.
Она перевернута на спину, и все действительно продолжилось.
– Надо отдать должное и ванильному сексу.
Едва ли это можно назвать ванильным сексом, потому что ее ягодицам было очень больно прикасаться даже к простыням, Х встал на колени, подтянул ее, положив ноги себе на плечи, и теперь действовал, позволяя Фриде опираться только на лопатки. Она удивилась тому, что прикосновения его рук к обожженной коже почему-то не вызывают такой боли, как обыкновенные простыни.
Фрида была совершенно беспомощна в таком положении, но Х вполне справился сам, оргазм снова получился бурным.
На некоторое время он замер, держа ее на весу. Потом рука нырнула к ее клитору:
– Ты можешь продолжить? Давай одна?
Х добился того, чтобы она еще раз кончила, снова бурно, с трудом сдержав вопль восторга. Дождавшись, когда мышцы прекратят сокращаться, осторожно вышел, опустил Фриду и лег рядом, обняв ее:
– Фрида, ты всегда такой была или у тебя просто давно не было секса?
– Только с тобой…
Она ужаснулась тому, что он решит, будто она сексуальная извращенка.
– Правда?
– Да.
– Значит, тебя наши игры заводят?
– Ничего себе игры!
Он рассмеялся:
– Не уходи от ответа. Я спросил, будучи выпоротой, ты испытываешь сильное желание и легче доходишь до оргазма?
И она вдруг честно призналась:
– Даже при мысли об этом…
И с изумлением почувствовала, что ей не стыдно от такого сумасшедшего признания. Что с ней, со скромницей Фридой, не рискнувшей даже купить себе вибратор в секс-шопе? Невольно тихонько рассмеялась.
– Что?
– Нет, ничего.
– Расскажи. Я приказываю.
Она созналась о секс-шопе.
– Значит, я разбудил в тебе ненасытную развратницу? Какой восторг! Придется тебя постоянно удовлетворять. Мазохистка-развратница… это же мечта любого мужчины. – Навис над ней, снова перевернул на спину. – Я очень хочу, чтобы ты возбуждалась от моего голоса, от прикосновений, от воспоминаний о наших занятиях, от одной мысли обо мне. Хочу, чтобы была готова к траху в любом месте и в любое время, но только со мной. Одного боюсь: с тобой я просто не в состоянии пользоваться презервативами. Ты пьешь таблетки?
– Нет.
– Если ты забеременеешь…
– Этого не будет, у меня не может быть детей. Из-за этого гиперсексуальность, как компенсация природы.
Ей было очень горько сознаваться в таком, но Фрида понимала, что нужно.
Он снова лег на бок, прижал ее к себе:
– Значит, будем трахаться день и ночь. А когда станет невмоготу, кого-нибудь усыновим. Или удочерим. Лучше то и другое.
Фрида просто ахнула. Х не намерен расставаться с ней? Он словно почувствовал ее сомнение:
– Не могу даже представить кого-то на твоем месте. Ты моя. Но я твой хозяин.
– Хозяин, ты маску снять не хочешь?
– Пока нет, всему свое время. Все идет по плану. Ты еще должна многому научиться, прежде чем…
– Что?
– Ничего, пойдем в душ.
По пути в ванную уточнил:
– В воде трахается хорошо.
В душе Х снова был в маске, хотя Фрида прекрасно помнила, что ночью в темноте он маску снял.
Х бережно вымыл ее, потом потребовал, чтобы в ванне в воде уселась сверху. И все же Фрида сказала стоп-слово. Это случилось, когда Х попытался насадить ее на член, но анальным отверстием. К этому Фрида не была готова. Сказав стоп-слово, замерла. Он спокойно кивнул:
– Боишься? Хорошо.
И воспользовался «положенным» отверстием.
Фрида вдруг почувствовала себя защищенной, стало спокойно. Стоп-слово действует, значит, ей ничего не страшно. И вдруг стало даже жаль, что она остановила Х, может, и правда в воде все делается легче?
У Фриды был печальный опыт анального секса, еще в юности все случилось без подготовки, было очень больно не только во время секса, но долго после. После этого, как и после неудачной попытки минета, когда она едва не задохнулась и полчаса кашляла, приходя в себя, Фрида зареклась заниматься и тем, и другим. Сейчас она прекрасно понимала, что придется, но всячески оттягивала этот момент.
– Как можно заниматься делами, проведя полдня и ночь с такой любовницей? – шутливо возмущался Х утром. – Я словно после секс-марафона. Ты одна стоишь десятерых, хотя еще ко многому не приучена.
– У тебя был опыт общения с десятью?
Удивительный человек, он только что был ласковым любовником, нежно поглаживающим ее ягодицы, кстати вполне пришедшие в себя, и вдруг резкое движение, и ее голова за волосы притянута к его лицу. Глаза в прорези маски бешеные.
– Ты никогда не будешь задавать вопросы на эту тему! Никогда не будешь интересоваться тем, где и как я набрался сексуального опыта и скольких партнерш имел. Достаточно того, что я совершенно здоров и таковым останусь. Запомнила?
– Да.
Он отпустил волосы и добавил уже спокойней:
– Сколько бы ни пробыли с тобой вместе, хоть до конца жизни, я для тебя начал существовать в тот момент, когда подошел в клубе и погладил задницу.
Если честно, то она испугалась этой ярости. Х, видно, понял, усмехнулся уже по-доброму:
– Фрида, ну подумай, что ты будешь чувствовать, если начнешь представлять меня, трахающим вереницу красоток. Я хочу, чтобы ты воспринимала меня именно так: только с момента встречи в клубе. И никогда не задумывалась над тем, почему плеть так ловко сидит в моей руке. Договорились?
– Да.
– Молодец. Иди сюда. – Поднял ее кофточку, довольно кивнул, убедившись, что она без бюстгальтера. – Давай прицепим зажимы с колокольчиками? Если будет невмоготу, просто снимешь.
Но достав зажимы, помотал головой:
– Сначала я.
Намученные соски болели, но все равно с радостью приняли боль, которую доставили его губы и язык. Х даже легко покусал соски.
Занимаясь грудью, расстегнул ее джинсы и спустил с бедер, Фрида переступила через упавшие брючины. Разве можно сопротивляться, когда над тобой колдуют эти губы и эти руки?! За джинсами последовали кружевные трусики.
Посадив ее на стол, на котором вчера она пыталась удержать тающие льдинки, Х взялся за свои брюки…
– Я никогда не перестану тебя хотеть.
И все-таки зажимы он закрепил, повторив:
– Снимешь, когда устанешь. Только не переусердствуй, ты у нас слишком терпеливая. Ну-ка, подвигайся, чтобы звенели.
Понятно, что под одеждой колокольчики звенеть не будут, хотя Фрида не представляла, как замаскировать их, чтобы не выпирали. Было прохладно, возможно, стоит надеть более толстую и просторную кофту, и все.
- Предыдущая
- 34/69
- Следующая
