Четверо детей и чудище - Уилсон Жаклин - Страница 31

• Предыдущая
• 31/48
• Следующая

– А я не выношу, когда мама мной командует и крысится – а она этим чуть ли не круглосуточно занимается, – подхватила Шлёпа. – Я гораздо больше папу люблю. Раньше то есть так было. Он как женился, обо мне даже не вспоминает.

– Я, наверное, маму люблю сильней, чем папу, – прошептала я – и почувствовала себя свиньей.

– Давай позвоним им. – Шлёпа достала свой мобильник. – Поговорим с твоей мамой и моим папой. Чур я первая.

– А твой папа не рассердится? У него как-никак медовый месяц.

– Фу! Отвратительно: в его возрасте – и медовый месяц, – скривилась Шлёпа.

Она нашла номер в записной книжке. Пошли гудки, Шлёпа нетерпеливо цокала языком и притопывала. На том конце включился автоответчик.

– Привет, пап, это я! Ну возьми трубку! Мне надо с тобой поговорить, – сказала Шлёпа.

Потом сбросила вызов.

– Вот досада. Не переживай. – Я замялась. – Можно я маме позвоню?

– Подожди. Он перезвонит, – сказала Шлёпа. Тут телефон заверещал, и она торжествующе кивнула. – Привет, пап!.. Чего?.. Нет, все в порядке, просто… Слушай, я знаю, что мне спать пора, какая разница, поговорить надо… Чего? Ну рассказать тебе про всякое… Чем я тут занимаюсь. Такие дела творятся! Ты в жизни не поверишь… Ну нет, конкретнее не могу, ты решишь, что я ку-ку… Нет, ничего такого. Всякая волшебная фигня… Ну, вроде и игра, но все взаправду… Что? Откуда мне знать, сколько стоит позвонить с Сейшел… Ты что, не хочешь со мной разговаривать? Слушай, я еще про маму тебе не рассказала – она такая злыдня… Постоянно гундит: «Шлёпа, как ты себя ведешь?» – и намеки отпускает насчет моей фигуры, считает, я жирная… Да, да… Чего? Чего? Конечно, тебе на меня начхать! Покедова. – Она бросила трубку. – А я ведь могу его растормошить, – со злобой сказала она. – Они даже не догадываются, тупицы эти взрослые. Прогуляюсь к песчаной яме и загадаю желаньице… Попрошу, чтобы папа возненавидел эту паршивку Тессу, а мама чтобы возненавидела твоего отца. Так можно им жизнь испортить! Круто было бы, да?

– Нет, по-моему, они только озвереют и нам еще хуже будет.

– Но если моя мама начнет бесить твоего отца, он может вернуться к твоей маме. Разве ты этого не хочешь?

– Я раньше все время мечтала, что так и будет. Мы с Робби каждый вечер перед сном это загадывали.

– Ну вот видишь. А теперь можешь пожелать – и все сбудется.

Я посидела, обкатывая эту мысль. Так дико было сознавать, что я правда могу все изменить. Я подумала о маме и о том, как после развода она каждую ночь плакала у себя в комнате, думая, что мы ее не слышим. Она была бы так счастлива, если б папа к нам вернулся. Правда ведь?

– Шлёп, можно я теперь маме позвоню?

– Ой, да, извини.

Мама жутко долго не отвечала. Я представила, как она сидит в темной комнате в общаге, обложилась учебникам и не замечает, что звонит телефон.

– Алло?

– Привет, мам!

– Роз! Привет, солнышко. Как дела? Ничего не случилось? Как вы там у папы?

– Порядок, мам, – сказала я.

– А Робби как?

– У него… тоже все хорошо, – сказала я. Не хотела ее волновать. Мама была в каком-то шумном месте, грохотала музыка, люди болтали и смеялись – как будто вечеринка.

– А почему ты так поздно звонишь, малыш?

– Я… я просто подумала, вдруг тебе там одиноко.

– Ах ты муся моя. Нет, мне нисколечко не одиноко. Тут замечательно, мы как раз большой компанией собрались, расслабились немножко. Сто лет так не веселилась.

– А. Ясно. Ну здорово.

– Что такое, Розалинда? Тебя что-то тревожит?

– Ну, я тут подумала… ты вообще хочешь, чтобы папа вернулся? – выпалила я.

Мама помолчала. Кто-то спросил ее, все ли в порядке, кто-то другой предложил подлить ей еще.

– Странно, что ты об этом спросила, – наконец сказала мама. – А что, папа что-то такое говорил?

– Да нет вообще-то.

– Они с Элис ругаются? – с надеждой спросила мама.

– Да вроде нет. Но ты же знаешь папу, он со всеми на свете может переругаться.

– Надеюсь, он на вас с Робсом не кричит, – возмущенно сказала мама. – Хочешь, я с ним поговорю?

– Нет, не надо. Мне уже спать пора.

– Это правда. Ночь на дворе. – Мама помолчала. – Вряд ли бы у нас получилось, Роз, даже если б папа и вернулся, – очень мягко сказала она. – Он изменился. Да и я тоже. Знаю, вам с Робсом бы этого хотелось, но боюсь, это невозможно.

– Это возможно , мам, – сказала я. – Послушай меня: знаю, похоже на бред, но я могу это наколдовать. Точнее, кое-кто может – волшебное существо. Помнишь псаммиада из «Пятерых детей и чудища»?

– Я эту книгу обожала. В твоем возрасте одна из моих любимых была, – сказала мама. – Я, кстати, думаю писать по ней курсовую по детской литературе.

– Так вот, псаммиад на самом деле существует! Мы его нашли в песчаной яме в Оксшоттском лесу, только ты никому не говори, – зашептала я в телефон.

– Что-что? Извини, детка, здесь так шумно, я ничего не слышу.

– Мы почти каждый день ходим к псаммиаду, и он исполняет наши желания, и я… я подумала, о чем бы ты у него попросила.

– Какая замечательная игра. – Мама явно не поверила ни одному моему слову. – Ладно, желаю вам с Робсом классных каникул, а себе отличной учебы в летней школе.

– Не особо интересное желание, мам!

– Так это ты у нас главная по фантазиям, а не я. Мне пора, а ты давай ложись спать. Спокойной ночи, Роз. Люблю тебя. – Она почмокала в трубку.

– И я тебя люблю, мам, – сказала я и тоже почмокала. Потом все отключилось.

Шлёпа вылупилась на меня и скорчила рожу:

– Фу, что еще за сюси-пуси? Ты же с мамой говоришь, а не с парнем своим.

– Она не поверила про псаммиада, – сказала я.

– Вот странно-то! – сыронизировала Шлёпа.

– Она говорит, что не хочет, чтобы папа вернулся, – сказала я. – Считает, у них ничего не получится. Может, и так. Он твою маму больше любит – это же видно. Трудно это – про такие важные вещи желать, можно здорово напортачить. И кстати, очередь все равно не моя, а Робби.

– Пусть пожелает Марвела О’Кэя до смерти напугать. Вот будет умора! – засмеялась Шлёпа.

Бедняге Робби той ночью снились кошмары, он снова кричал во сне. Я побежала к нему, но папа меня опередил.

Папа, стараясь утешить, лег с ним рядом, но Робс свернулся в комок, глаза не открывал и не разговаривал с ним.

– Ну что ты, сынок. Выговорись, расскажи, что в твоей головешке творится. Тогда я смогу тебе помочь, – зашептал папа. Он начинал терять терпение. – Бога ради, Робби. Хватит уже дрожать. Да что с тобой такое?

Робби не отвечал, в его голове кругами носились крысы и гремел страшный мутантский голос. Моди села в кроватке, сна ни в одном глазу.

– Играть! – Она встала и давай скакать.

– Спать! – строго сказала Элис, взяла ее на руки и унесла к себе.

Еще долго после того, как папа тоже ушел, мы слышали, как Моди поет и хихикает. Она снова и снова пела свою песенку: «Гей, кошка со скрипкой, идут на горку Джек и Джилл, апчхи, апчхи, ставь скорее чай!» Элис и папа устало упрашивали ее не шуметь и спать скорее.

Я осталась с Робби, легла к нему под бочок, чтобы он чувствовал себя в безопасности. Было довольно неудобно, тем более что он притащил в кровать пол своего зверинца.

– Засыпай, Робс. Я все плохие сны прогоню. А завтра уговорим папу с Элис пойти в лес, и как раз твоя очередь желание загадывать. Ты уже придумал, что у псаммиада попросишь? Можешь все что угодно придумать. Мы ведь пожелали, чтобы папа не замечал волшебства, так что сердиться он не будет.

– Вот бы у нас вообще не было папы, – пробормотал Робби.

– Эй, а ну-ка прекрати! – цыкнула я.

– Я его больше не люблю, – сказал Робби.

– Что за глупости. Конечно, любишь.

– Нет, не люблю. И он меня тоже не любит.

– А вот и любит. Конечно, он тебя любит. Ты же его сын.

– А чего он злится, если мне страшно и тошнит… Роз?

– Чего?

– Как думаешь, папа из-за меня нас бросил? – шепотом спросил Робби. – Потому что я ему надоел?– Ну ты что! Ты тут ни при чем, и я тоже. Просто ему мама надоела, теперь он Элис любит. – Я крепко обняла брата. – Хорош из-за всяких глупостей переживать. Давай лучше придумывай суперклассное желание на завтра.

• Предыдущая
• 31/48
• Следующая