Вкус крови - Милкова Елена "Перехвальская Елена Всеволодовна" - Страница 25

• Предыдущая
• 25/92
• Следующая

Всего этого Джавад не знал, а потому терпеливо ждал Настю, которая возвращалась из Кингисеппа от подруги. Женя хотел встретить ее и проводить до дома. Он стоял, высматривая девушку среди пассажиров, а потому не обратил внимания на двоих в милицейской форме, вооруженных дубинками.

– Я сорок пятый, – внезапно услышал он рядом Женя сразу смекнул, что пришли по его душу, и спокойно полез во внутренний карман пальто, где обычно лежал паспорт. Но карман был пуст. Ну конечно, он же вчера выходил в куртке!

Остолоп! Ведь говорила же мама, и сколько раз! Однако отступать было некуда.

– Ваши документы, – сказал капитан Чекасов, представившись.

– Дома документы, – признался Женя.

– Дома – это где? Имя-отчество?

– Сагитов Джавад Магометович, Кирочная, двадцать шесть, три.

– Проверим… Что ты на меня так смотришь? Пройдем!

Женя оглянулся и увидел, что по платформе к нему спешит Настя.

– Я девушку жду, – Молчать, не разговаривать. Мы имеем право задержать тебя для выяснения личности.

– Но вот девушка подтвердит… – начал было Женя, но в этот миг сержант заломил ему руку за спину, а капитан наставительно сказал:

– Сопротивление органам милиции при исполнении. До года.

Настя ускорила шаг.

– Вы знаете этого человека? – спросил капитан Чекасов.

Настя кивнула.

– Тогда пройдемте с нами.

– А ну пошли! – Игорь толкнул аварца в плечо.

– За что вы его! – Настя чуть не плакала.

– Паспортный контроль, – ответил Чекасов. – Вы, знаете этого человека, так?

Назовите его фамилию, имя, отчество.

– Женя… – растерялась Настя. – То есть…

– Так, – ухмыльнулся Чекасов, – как говорится, даже не удосужилась узнать, как его зовут. Ваш паспорт?

Трясущимися руками Настя протянула капитану красную книжку.

– Все в порядке, – ответил тот, протягивая его владелице, – можете быть свободны.

– И знаете что, – процедил сквозь зубы Власенко, – могли бы найти себе более подходящую компанию.

– Да что ты с ней базаришь, – усмехнулся Чекасов, – эти шалашовки за бабки под кого хочешь лягут.

– Что?! – Женя резким движением освободился от захвата, и если бы капитан не увернулся, на него обрушился бы удар, на какой способен только благородный горец, защищающий честь любимой женщины.

– Падла! Сучонок! Кавказская образина. Мразь черножопая!

Женю оттащили в коридор за дежуркой, втолкнули в «обезьянник» и теперь били оба. Власенко отрабатывал на нем удары в живот, а Чекасов молотил дубинкой по спине и по почкам.

– Сейчас тебе пропишем на пиво, – процедил сквозь зубы Чекасов и ребром ладони ударил Джавада по печени. Парень согнулся, судорожно хватая ртом воздух.

– Что вы делаете! – в панике кричала бросившаяся за ними Настя.

– Пошла отсюда, подстилка! – рявкнул Чекасов.

– Настя, я прошу, иди, – прохрипел Женя. – Иди ко мне домой, принеси паспорт.

– Но они убьют тебя! – крикнула девушка.

– Не убьем, только поучим, как надо разговаривать. – И, саданув в последний раз Женю по голове резиновым «демократизатором», капитан милиции заметил:

– Ладно, давай его в камеру. Пусть поваляется и Подумает, а там видно будет.

– Настя, паспорт, слышишь! – что было сил крикнул Женя. – Он в куртке.

Было поздно, и в окнах огромной коммуналки, где вместе с родителями обитал Джавад, свет уже потух. Запыхавшаяся Настя поднесла руку к пуговке дверного звонка (их тут была тьма, по числу комнат, и все, что характерно, без подписей, но кнопку Джавада она разыскала бы и с завязанными глазами). Ей показалось, она даже услышала, как глубоко в недрах квартиры отозвалась резкая трель. Настя переступила с ноги на ногу и нетерпеливо взялась за потертую медную ручку: ну открывайте же поскорей!.. Томительно поползли нескончаемые секунды… и наконец сердце у нее нехорошо екнуло. Было бы кому услышать звонок, ее давно уже впустили бы внутрь. Настя принялась лихорадочно разглядывать другие кнопки: ничего не поделаешь, придется побеспокоить соседей.

В голове царил полнейший сумбур, она спросила себя, зачем ей соседи, если Магомета с Патимат все равно явно нет дома и дверь комнаты, соответственно, заперта, потом вдруг вспомнила, как однажды пришла в гости к подруге и увидела бумажку, прилепленную рядом со звонком: «Пожалуйста, стучите: спит ребенок»…

Время скоро час ночи, а младенцев в этой квартире как минимум двое… Ничего: как проснутся, так и уснут, небось золотая слеза не выкатится, и все, что могли выдать Насте разгневанные мамаши, не имело ровным счетом никакого значения, ведь Джава…

Ждать помощи от соседей было, наверно, действительно бессмысленно, но и уйти просто так, даже не попытавшись… Настя вновь решительно подняла руку, намереваясь давить все кнопки по очереди, пока кто-нибудь да не выйдет.

Однако в этот момент дверь отворилась сама. В скудно освещенном проеме возник невысокий седой мужчина, показавшийся ей совсем незнакомым. То есть она просто не могла вспомнить, видела ли его прежде, когда бывала у Джавада.

– Извините, ради Бога, за беспокойство, – пролепетала Настя в полном отчаянии. – Скажите, пожалуйста, есть дома кто-нибудь из Сагитовых?..

Мужчина окинул ее критическим взглядом и, видимо, понял, что речь шла о жизни и смерти.

– Да вы заходите, – проговорил он затем. – Что стряслось-то?

Отдаленного намека на сочувствие оказалось достаточно: отчаянно крепившаяся Настя немедленно разревелась в сорок ручьев. Незнакомый человек вдруг показался ей едва ли не родным, и она, всхлипывая и размазывая слезы, принялась рассказывать о случившемся на вокзале. Ее не оставляла жуткая мысль: а ведь Джаву там… все это время… пока она…

– Я-а-асненько, – наконец протянул мужчина.

За его спиной тихонько приоткрылась дверь в одну из комнат, и он, словно затылком уловив происшедшее за нею движение, негромко позвал:

– Тетя Фира, вам Патя ключ от комнаты не оставила?

Дверная щель раскрылась пошире; оттуда выглянула сухонькая пожилая женщина с характерными еврейскими чертами лица. Настино беспросветное отчаяние тут же сменилось чуть ли не эйфорией: кого-кого, а Эсфирь Самуиловну, с которой у Сагитовых были самые доверительные отношения, она помнила прекрасно.

Но только она успела испытать ликующий оптимизм, а тетя Фира открыть рот, чтобы ответить мужчине, как между ее ногами проскользнул пушистый серый кот и тотчас, шкодливо прижав уши, во всю прыть умчался по коридору – лишь мелькнул хвост, ликующе выгнутый вопросительным знаком. Старая женщина ахнула и устремилась в погоню, махнув рукой уже на бегу:

– Там, в буфете…

– Угу, – сказал мужчина и провел Настю в комнату. – Вы посидите пока.

Сейчас с паспортом разберемся…

Ключ в самом деле лежал на верхней полочке обширного готического буфета.

Мужчина взял его и вскоре вернулся, неся злополучную серпастую-молоткастую книжицу.

Настя поспешно подхватилась со стула, бормоча «спасибо» и одновременно прикидывая, хватит ли у нее денег на машину обратно до Ладожского, ведь метро уже минут двадцать как…

– Вы лучше позвоните-ка домой, предупредите, что задерживаетесь, – проворчал мужчина. Он без суеты надевал снятую с вешалки темно-серую пуховую куртку. – Скажите им там, пусть не волнуются, вас привезут…

Настя шагнула вперед:

– Я с вами…

– Нет. Вы нас тут подождете.

Она как-то сразу поняла, что спорить с ним бесполезно.

– Алеша, вы куда собрались? – ахнула тетя Фира, вернувшаяся с котом на руках. – Вы же… вам еще…

Услышав имя, Настя запоздало припомнила, с каким упоением Джавад ей рассказывал про дядю Лешу, соседкиного жильца. По его словам, это был человек, который ни в какой ситуации сам не пропадет и другим пропасть не позволит. Вот он, значит, на самом деле какой… Потом до нее дошло, что неожиданный помощник выглядел и вправду неважно. Именно так, словно у него была высокая температура.

• Предыдущая
• 25/92
• Следующая