Выстрел в чепчик - Милевская Людмила Ивановна - Страница 14

• Предыдущая
• 14/64
• Следующая

— Раз он такой, давай и мы выпьем, — сказала я, — тем более что мне пора опохмеляться.

— И то верно, — обрадовалась Роза, — тем более что мы так редко пьем.

— Не чаще раза в неделю, — согласилась я. — И то нерегулярно.

— Тем более что завтра выходной, — добавила Роза.

— И Женька на дежурстве, — вспомнила я.

Мы выпили. Слава богу, поговорить нам было о чем, а тут еще этот инцидент с Пупсом.

— Я ему покажу! — пьяно грозила Роза. — Пускай только придет, пускай только явится.

Я с опасением подумала, что в таком состоянии она и в самом деле может показать ему что-нибудь не то, и решила дождаться Пупса, чтобы в случае чего погасить семейный скандал в самом зародыше.

Ждать пришлось не так уж и долго. К полуночи Пупс объявился. Вид у него был значительно лучше, чем в первый его приход: шляпа надета по всем правилам элегантности, плащ, как обычно, щегольски свеж, щетина тоже исчезла. О прежнем Пупсе напоминал лишь легкий коньячный перегар.

Мы с Розой недоуменно переглянулись.

— Солнышко, как я устал, — вздохнул Пупс, нежно целуя Розу в щеку. — Сколько наворочал сегодня дел, ты бы знала. А-а, — внезапно обрадовался он, — Сонечка у нас в гостях. Здравствуй, Сонечка, — обратился он ко мне так, словно не перед ним я, ошарашенная, стояла каких-нибудь пять часов назад.

— Здравствуй, Витя, — растерянно ответила я, обалдевая от его превращения.

Однако Роза, увидев перед собой прежнего Пупса, почувствовала себя в своей тарелке и завопила:

— Куда ты дел сто баксов, ничтожество?!

Пупс, у которого (несмотря на усталость) был вид человека, жизнью довольного и готового к всяческому покою и наслаждению в недрах любимой семьи, Пупс, всей душой уже разогнавшийся к Розе, внезапно затормозил и напрягся.

— Каких сто баксов? — паникуя, спросил он.

— Ха! — закричала Роза, взглядом ища поддержки у меня. — Он еще спрашивает! Не вздумай ломать комедию! Ничтожество!

Я никакой поддержки Розе не оказала, более того, я украдкой ее ущипнула, многозначительно наступила ей на ногу и прошипела:

— Прекрати терроризировать мужа.

— Как это прекрати? — уже в мой адрес громко возмутилась Роза. — Ишь какая умная!

Пупс, сообразив, что без него я лучше отстою его права, мгновенно испарился.

— Не с ума ли ты сошла, заступаться за эту скотину? — с чувством поинтересовалась Роза.

— Ах, брось, — ответила я, — твой Пупс такой паинька, что ему можно все простить. Подумаешь, раз в жизни нажрался до отшиба памяти. Ему даже идет такое гусарство. И вообще, я находила твоего Пупса чрезмерно пресным, а тут он впервые в жизни отважился на поступок, повел себя как истинный, настоящий мужчина. Тебе бы радоваться, а ты уже до смерти готова его загрызть. Так нельзя, советую сдерживаться.

Роза, вместо того чтобы внять моим советам, начала нервно хихикать:

— Хи-хи, истинный мужчина? Хи-хи, мне бы радоваться?

— Да, настоящий мужчинами тебе бы радоваться, — подтвердила я.

— Он взял сто долларов! — напомнила Роза.

— Бог мой, какая мелочь. Что такое сто долларов?

Тьфу! Даже стыдно говорить. Другой бы потратил их за пять минут, а твой Пупс на них целых пять часов гулял.

А посмотри, какой он вернулся? Не приполз на рогах, как делают это другие, а появился на своих ногах, пусть с легким перегаром, зато в полном порядке, не поленился выгладить плащ, гладко выбрился… А как он чист, да еще зовет тебя солнышком и целует в щечку.

— Еще бы, взял у меня сто баксов! — возмутилась Роза. — Да за сто баксов знаешь куда целуют? Нет, я не могу такое спускать на тормозах! Я ему, стервецу, покажу! Покажу!

Здесь я уже по-настоящему разозлилась и закричала:

— Это возмутительно! Ты что, хочешь, чтобы у Пупса выросли ангельские крылья за спиной? Говорю тебе, отстань от мужика и не смей его терроризировать.

Он ничего такого ужасного не сделал.

— А где он брился? — Господи, неужели это так важно? Ты придираешься. Не брился — плохо, брился — тоже плохо.

— Ты не знаешь, где он брился, а я знаю!

— И где?

— У бабы! У него завелась баба, — зверея, воскликнула Роза.

Я расхохоталась:

— Не будь смешной, какая баба? Уверяю, мужская компания, проспался, ужаснулся, привел себя в порядок и вернулся.

— Думаешь? — спросила Роза, впадая в сомнения.

— Уверена, — с напором воскликнула я. — Не будь занудой, прости мужика.

— Если я его прощу, он и дальше пойдет так распоясываться, — в общем-то, резонно заметила Роза.

— Не пойдет, — успокоила я, — он даже не помнит, на что отважился. И лучше ему не напоминай, во избежание зла.

— А что, может, ты и права, — задумалась Роза.

Самая большая глупость — это встревать в семейные разборки. И пяти дней не прошло, как Роза мне позвонила и, рыдая в трубку, сообщила:

— Я знаю, кто покушается.

Меня прошиб озноб.

— Неужели опять? — закричала я. — Что на сей раз тебе сделали?

— Ничего, — успокоила Роза. — Новых покушений не было, но я знаю, кто инспирировал предыдущие.

— Кто?

— Сейчас скажу, и ты сама поймешь: у Пупса любовница, — и Роза горестно завыла в трубку.

— Не может быть! — выдохнула я.

— Я тоже так думала, но теперь, когда есть доказательства… — и Роза снова зарыдала. — Срочно! Срочно приезжай! — сквозь всхлипывания просила она.

Я, как истинная подруга, конечно же, понеслась к Розе. Но благое дело обернулось против меня. Роза встретила меня упреками.

— Это ты виновата! — закричала она. — Если бы я в тот раз ему не простила, все было бы иначе! Я хотела устроить ему скандал, чтобы неповадно было, а ты не дала, и вот, пожалуйста!

— Да что — пожалуйста? — удивилась я. — Что произошло-то? С чего ты взяла, что у Пупса любовница?

Как такое в голову тебе пришло?

— Как пришло? — опять зарыдала Роза и дальше уже говорить не смогла.

Уж лучше бы она ругалась. Сердце разрывается у меня от жалости, когда она плачет. Всхлипывает, как ребенок.

— Он что, сам признался? — осторожно поинтересовалась я.

Роза отрицательно покачала головой.

— Кто-то насплетничал?

Роза опять помотала головой.

— Получила анонимку?

— Нет, все хуже, гораздо хуже.

— Неужели застукала сама?! — ужаснулась я.

— Да нет же, — рассердилась Роза. — Сегодня Пупс ушел на работу, но вскоре вернулся и набросился на меня. — Роза многозначительно повела глазами.

— Как набросился? — испугалась я. — Он что, душил тебя или бил?

— Хуже, — хватаясь за сердце, призналась Роза.

Я пришла в смятение. «Господи, да что же может быть хуже?»

— Роза, что он сделал? — закричала я. — Говори, не тяни, побереги мои нервы!

— Он набросился и овладел мною прямо здесь, в прихожей, вот только что, буквально час тому назад, — выпалила Роза.

Я вздохнула с облегчением и с некоторым разочарованием спросила:

— И все?

— Ну да, а чего еще тебе надо?

— Мне надо знать, почему ты решила, что у Пупса любовница.

— Именно потому и решила. Раньше он и в постели такой активности не проявлял, всю жизнь он был ни то ни се. Видела бы ты, что он вытворял! — взвизгнула Роза. — Платье чуть на мне не порвал, просто зверь какой-то. До этого дня я и мечтать о таком не могла!

— Так радуйся, — посоветовала я. — Господи, а она плачет, глупая.

— Кто его всему этому научил, если не баба? — всхлипывая, спросила Роза.

Я растерялась:

— Понятия не имею, кому, как не тебе, знать, ты же у нас гинеколог.

— Я гинеколог; а не проститутка, — обиженно промямлила Роза и тут же взвизгнула опять:

— Боже, что он со мной вытворял! Что вытворял! Будто год не видел живой бабы!

— А может, он «Виагры» нажрался? — смело предположила я.

— Да при чем здесь «Виагра»? Говорю же тебе как гинеколог, у него любовница! И деньги он для нее просил, и пил у нее, и брился, и гладил плащ.

Я задумалась. Черт его знает, все в этой жизни бывает. Однако Пупс парень правильный, на глупости он неспособен. Если ненароком увлекся, у него это быстро пройдет, следовательно, ничего страшного не грозит моей Розе. Ее Пупс никуда от нее не денется.

• Предыдущая
• 14/64
• Следующая