Вид транспорта — мужчина - Милевская Людмила Ивановна - Страница 46

• Предыдущая
• 46/56
• Следующая

— На что? — холодно поинтересовалась Денисия.

— На картину.

— Нет, не хочу.

— Почему? — растерялся Аронов. — Вы по-прежнему мне не верите?

Денисия пояснила:

— Просто привыкла полагаться лишь на себя.

Он отмахнулся:

— Да знаю я ваши принципы. Не хотите зависеть от мужчин. Но почему? Эта зависимость вас унижает?

— Я привыкла полагаться лишь на себя, — повторила Денисия и твердо добавила:

— Это мое дело.

Только мое. Карлуша мой личный враг.

Аронов напомнил:

— Но к Машикули вы все же обращались за помощью, почему же тогда не хотите принять мою?

— Машикули — моя ошибка, — отрезала Денисия. — Я все поняла: к кому бы ни обращалась, каждый хочет только нажиться на моей беде, каждый ищет свою выгоду. Вы тоже что-то за меня Машикули посулили, вот он к вам и добрый. А вам еще кто-то потом посулит, и так до бесконечности. Меня это не устраивает. Повторяю, Карлуша мой личный враг.

Я сама его достану, но вам спасибо за хлопоты.

— За что — спасибо? — удивился Аронов. — Мне тоже выгодно Карлушу найти.

— Извините, но вынуждена буду лишить вас лавров, — сказала Денисия и повесила трубку.

Больше он не звонил.

Остаток дня она провела в номере, размышляя над словами Аронова. Что он знает? О каких говорил документах? Что у него за план?

К вечеру ей стало казаться, что легкая беседа с ним ее ни к чему не обяжет. А в полночь Денисия, страдая, подумала, что ее любимые сестры мертвы, а Карлуша жив и продолжает творить свои подлости.

«Так имею ли я право отказываться от чьей-либо помощи? — спросила она у себя. — Особенно если эту помощь мне настойчиво предлагают. Нет, отказываться я не должна. Надо выслушать Матвея Аронова. Раз ему тоже выгодно разоблачить Карлушу, значит, мы с ним партнеры. Он не обязан мне, а я — ему», — в конце концов решила Денисия и отправилась в соседний номер.

Она долго стучала, но дверь ей никто не открыл.

Прислушалась — тишина, из номера не доносилось ни звука.

"Спит он, что ли, так крепко? — удивилась Денисия и упрямо заключила:

— Все равно его разбужу.

Назвался груздем, так и полезай в кузов. Он не спать приехал в Париж".

Она со всей силы саданула кулаком по двери; оказалось, что номер не заперт — дверь открылась.

— Эй! — позвала Денисия, осторожно переступая через порог и крадучись пересекая прихожую. — Эй, есть кто живой?

С этой фразой она вошла в комнату.

— А? Что? Я живой! — закричал Аронов, продирая глаза и выскакивая из кресла.

Было очевидно, что он там спал, но почему в плаще?

— Простите, пожалуйста, кажется, я вас разбудила, — смутилась Денисия.

— Нет, ничего, я вернулся из ресторана и слегка вздремнул после ужина прямо в одежде. Все равно раздеваться пришлось бы, — успокоил ее Аронов, отчаянно стараясь сохранить вертикальное положение.

Надо заметить, удавалось ему это плохо: он был похож на маятник.

— Вы что, качаетесь? — удивилась она.

Он замотал головой и икнул:

— Ик! Нет, я твердо стою на рогах. Ик, простите, я твердо стою на ногах.

— Да вы пьяны! — ужаснулась Денисия.

— Ни в коем случае, — уверенно возразил Аронов. — Только пару стаканчиков пропустил за ужином. Я.., ик.., очень культурно пью.

— Культурно? Да здесь и не пахнет культурой!

Как вы посмели? Я собиралась с вами о жизненно важном поговорить, а вы свински пьяны!

— Я…

— И не смейте мне возражать! Вы назюзюкались! — закричала Денисия и, похоже, совершила открытие для Аронова.

Он растерянно пожал плечами, потупился и виновато спросил:

— Да? Я назюзюкался? Вы уверены?

— Абсолютно!

— Ну, тогда простите меня за беспокойство.

С вашего позволения, я пошел.

Он действительно рискнул сделать несколько неуверенных шагов к выходу, чем привел Денисию в ужас: парня сильно штормило.

— Куда вы? — закричала она.

— Я домой, то есть в свой номер, — с достоинством пояснил Аронов.

Она всплеснула руками:

— Господи, вы в своем номере, это я к вам пришла.

Он, словно увидев ее впервые, удивленно уставился на Денисию и спросил:

— А вы мне не снитесь?

— С чего вы взяли?

— Я уже слышал нечто подобное: я пошел — куда? — домой — вы же дома.

— Да, это было у господина Машикули, — согласилась она, храбро подставляя ему свое плечо. — Все повторяется в этом мире.

— Повторяется? — обрадовался Аронов. — Значит, я завтра к вам снова приду?

Она закатила глаза:

— О господи! Нет же, вы у себя в номере. Опирайтесь на меня, и пойдемте-ка в спальню. Вам надо баиньки, вы не в России, вы не в Москве, вам нельзя в таком виде выходить на улицу.

— Вы смешная, — ответил он. — Это там, в России, нельзя, обворуют или заметут, и потом все равно обворуют. А здесь не Россия, здесь можно.

— Все равно не надо, пойдемте я вас уложу.

Денисия двинулась по направлению к двери, за которой, как она полагала, находилась спальня, но Аронов идти не желал. Он уперся и, с трудом ворочая языком, сообщил:

— Не надо мне баиньки. Душа моя просит общения. Хочу побеседовать с вами. , — Господи, о чем? О чем вы, такой", можете со мной беседовать? — спросила Денисия.

— О сокровенном.

— О сокровенном? Как в таком виде беседовать о сокровенном? Вы же лыка не вяжете!

— О сокровенном русский мужчина только тогда и может беседовать, когда лыка не вяжет, — неожиданно здраво рассудил Аронов и спросил:

— А вы знаете, что я влюбился?

— Не знаю и знать не хочу, — отрезала Денисия.

Ответ его озадачил:

— Да? Странно. А я втрескался как Дурак.

— Умоляю вас, пойдемте баиньки, — теряя терпение, призвала она. — Уже ночь. Вам давно пора спать.

Вы на ногах еле стоите.

— Да, я устал, — согласился Аронов.

Денисия обрадовалась:

— Вот спать и пойдем.

Он оживился:

— Спать? Ха-ха! Я — за. Охотно отправлюсь спать, но только с вами! Вот!

Аронов вдруг изловчился и чмокнул Денисию в губы, воскликнув:

— Одобряю.., ик.., ваше предложение.

— Фу-у! — брезгливо отшатнулась она, лишая его своего плеча, и для профилактики залепила ему увесистую пощечину.

Он качнулся, схватился за горящее лицо и с видом святого мученика сообщил:

— Есть женщины легкого поведения, а есть — тяжелого. Вы же просто супертяж. А я настоящий паинька, даже противно. Никогда так прилично не вел себя с дамами, и вот результат. Ну зачем вы меня так больно ударили?

— А зачем вы наглеете?

— Я наглею? — поразился Аронов. — Я всего лишь признался в любви. Вам, между прочим. Ах-ахах, она хмурится. Не бойтесь, насиловать вас не буду.

Я никогда никого не насилую.

— Куда уж вам, — усмехнулась Денисия. — Вас самого сейчас безнаказанно можно насиловать. Ну хватит. Пожалуйста, идите в койку, — попросила она и пригрозила:

— А то я сейчас уйду, и делайте что хотите.

Аронов встрепенулся:

— Я могу делать все, что хочу?

— Только после того, как я уйду.

— А если я лягу, вы не уйдете?

— Нет.

Он не поверил:

— Обманете, я знаю.

— Почему?

— Потому, что вы очень вредная девушка.

Денисия рассердилась:

— Что вы сказали?

— Да-да, уж я-то знаю. Вы очень вредная девушка, — бесстрашно подтвердил Аронов и грустно добавил:

— Для моего здоровья. Вы сгубили меня.

— Чем же? — скептически поинтересовалась Денисия.

Он признался:

— С тех пор как я вас встретил, я заболел: ни жить, ни работать, ни есть, ни спать, ни пить не могу.

С этими словами Аронов рухнул на пол и захрапел.

— Ну, пить, положим, вы еще можете, — скептически глядя на него, констатировала Денисия. — А все остальное и само собой расстроится, если так зверски алкоголь хлестать. При чем тут я?

Она, как любая женщина, терпеть не могла пьяных мужчин, а потому разозлилась и, с ненавистью глядя на храпящего Аронова, подумала: «Все мужики жутко ненадежный народ. Все они созданы из одних недостатков, прямо-таки ходячий порок. Вот и этот еще недавно приглашал к сотрудничеству, а теперь сам находка для шпиона. Просто удивительно, как такие уроды выживают на свете. А ведь они еще нами и правят! — ужаснулась Денисия. — Ну да, там, наверху, одни мужчины. Вот почему все так плохо в нашем мире».

• Предыдущая
• 46/56
• Следующая