Продается шкаф с любовником - Милевская Людмила Ивановна - Страница 53

• Предыдущая
• 53/58
• Следующая

Можно представить, как разволновался наш детектив и что он немедленно сделал: разумеется, вызвал супруга Наташеньки, Замотаева Павла.

Тот яростно гаркнул:

— Еду!

И, прихватив Гошу Кроликова, в самом деле поехал — даже помчался.

А Наташа тем временем, не подозревая о сгущающихся над ее красивой головкой тучах, беззаботно на кровати лежала. Она была в рабочей одежде: в черном со звездами халате — халат, разумеется, с огромным карманом, все, как советовала подруга Морковкина.

Да, надо еще добавить, что лежала Наташенька босиком. По дороге в офис какой-то болван (она знатно его обругала!) обдал грязью ее чулки. Пришлось их постирать и в ванной повесить.

По этой причине Наташенька лежала босой. Не зная о приходе симпатичного мужчины еврейской наружности, она журнальчик листала и поедала европейский пористый шоколад в ожидании очередного звонка будущего клиента.

А симпатичный мужчина еврейской наружности был не кем иным, как Боречкой Розенблюмом — «розовым блюмом», другом Бонда Евгения, единственного племянника Далилы Самсоновой. Вот такие бывают иной раз совпадения.

Боречка Розенблюм прибыл на Родину и не вошел, а влетел в свою родную квартиру на крыльях любви — уж простите за несвежесть метафоры, но он действительно влетел на этих, широко разрекламированных Бендером крыльях. И квартиру свою Боречка Розенблюм никогда никому не сдавал, потому что эта квартира была нужна ему самому. Особенно в этот счастливый день.

Чем этот день был счастливым, спросите вы — отвечаю: его «сладкая курочка» наконец-то сдалась!

Нет, не в том смысле, что она согласилась отдаться — этим, пожалуй, никого уж не удивишь, даже скромного Розенблюма. Все гораздо сложнее — русская «курочка» согласилась стать настоящей еврейской женой. Она решилась принять веру мужа, во всем с ним соглашаться, поучая его на каждом шагу, говорить во сто крат больше мужа, готовить мацу, рыбу фиш и прочее, прочее, прочее.

Можно представить, какая еврейская жена получится из русской девушки, когда и из еврейских девушек получаются чрезвычайно русские жены.

Возникает вопрос: как вляпался Розенблюм в такое безмерное счастье?

Отвечаю: сделала Боречку счастливым его собственная машина, которая то и дело ломается. По этой причине, перед тем как покинуть одну Родину ради другой (Розенблюм уезжал в Израиль), он случайно встретил женщину своей мечты — «сладкую курочку».

После пятиминутной беседы в метро «курочка» ему отдалась.

Ну не в метро, конечно, а в квартире Боречки Розенблюма, куда он ее повел уже как свою «сладкую курочку».

Увы, на следующий день абсолютно счастливый Боречка вынужден был покинуть-таки свою «сладкую курочку», он уехал на Родину.

Дни разлуки тянулись мучительно — для него, не для «курочки». После долгих месяцев телефонной любви «сладкая курочка» — бывают же чудеса! — согласилась выйти за Боречку замуж.

Вдруг взяла и согласилась!

На радостях помутившийся разумом Боречка снова покинул Родину (значительно раньше намеченного).

И вернулся на Родину. И вот он, сладчайший миг, в его родную квартиру с минуты на минуту должна явиться ненаглядная «курочка» — уже на правах хозяйки.

При таких обстоятельствах Боречка рысью помчался в ванную — надо же привести себя в надлежащий порядок с дороги. Раздевшись догола, он принял душ, но вместо полотенца обнаружил на вешалке чулки Наташеньки Замотаевой.

С этими чулками Боречка Розенблюм и потопал в спальню. Изумленно рассматривая на ходу кокетливую находку, он растерянно думал: «Что бы это могло быть? И как попало оно в мою квартиру?»

После этой святейшей мысли он распахнул дверь собственной спальни и был насквозь пронзен нечеловеческим женским визгом.

Нельзя не заметить, что для многих мужчин слова «нечеловеческий» и «женский» — синонимы. Если для вас это не так, значит, вы некоторый мужчина или, простите, женщина.

Так вот, Боречка был насквозь пронзен нечеловеческим женским визгом — визжала Наташенька Замотаева.

А что еще ей оставалось делать, если на пороге спальни ее офиса нарисовался совершенно голый мужчина симпатичной еврейской наружности?

Наташенька так неистово и громко визжала, что Боречка вынужден был к ней немедленно присоединиться. Казалось, ничто на свете не может заглушить два этих вопля, собранных воедино таинственной кармой. ан, нет, понапрасну казалось: их легко заглушил стук, вернее, грохот. В дверь кулаками-ногами тарабанили Замотаев и его телохранитель, Кроликов Гоша.

Парализованные грохотом Наташенька с Боречкой замолчали и мигом оказались во власти сонма вопросов.

— Вы кто? — спросил Боречка.

— А вы кто? — ответила Замотаева.

— Я хозяин квартиры!

— А я хозяйка!

Пока они препирались, Замотаев и Кроликов устали в дверь тарабанить и решили обойти дом с другой стороны — вдруг там окажется пожарная лестница?

Едва они вынеслись из парадного и на сумасшедшей скорости завернули за угол, как в то же парадное впорхнула Марина Морковкина.

Да-да, Марина Морковкина — не удивляйтесь, а привыкайте. Вас еще много ждет совпадений.

Марина Морковкина, цокая каблучками, проследовала к квартире Боречки Розенблюма. Вооружившись ключом и поколупавшись им в замочной скважине, она впорхнула в квартиру.

— Петушок мой ненасытный! Где ты? Пришла я, твоя сладкая курочка! — кокетливо прокричала она, на цыпочках устремляясь к спальне.

Не могу не заметить, что устремлялась она, времени не теряя: на ходу срывала с себя одежду, которой и без того было мало — только плащ, блузка, юбка. Нижним бельем «сладкая курочка» вообще не обременяла себя.

Услышав зов Марины Морковкиной, Наташенька с Боречкой насторожились.

— Немедленно уходите отсюда! — против всех своих правил, грубо приказал непрошеной гостье Боречка, стягивая с кровати одеяло и пытаясь прикрыть им свою наготу.

— Куда я пойду? — возмутилась Наташенька, срывая с него одеяло. — Это вы уходите отсюда!

— Нет, вы!

— Фиг вам, нет, вы!

И вот в этот напряженный момент на пороге спальни вырастает «сладкая курочка», Наташеньке больше известная как ее подруга Марина Морковкина.

Теперь взглянем на место событий глазами Морковкиной. Эта «сладкая курочка» (уже в чем ее мать родила) на цыпочках крадется к спальне. Что же она там находит?

Ее кобель Боречка стоит голый (одни чулки висят на плече женские) перед шалавой Наташкой, которая мало что совершенно босая, так еще и в домашнем халате! В халате с дурацким огромным карманом! Где она только безвкусицу эту взяла, беспросветная дура!

Ишь, что удумала! Мало ей, наставлять рога козлу Замотаеву, так она еще и за подруг принялась? Ну, да не на ту эта стерва нарвалась!

— Ах ты сучка! — , закричала Морковкина, цепко запуская свои коготки в прическу Наташеньки Замотаевой.

— Сама сучка! — закричала та, не оставаясь в долгу.

— Вы знакомы! — изумленно выдохнул Боречка, снова пытаясь прикрыть свой срам одеялом.

Но как бы не так. Его «сладкая курочка» одеяло немедленно сорвала, презрительно вопросив у подруги:

— Как ты с этим дерьмом в кровать, дура, легла?

— Я не дерьмо, — опять попытался прикрыть себя одеялом Боря.

На этот раз помешала ему Наташенька Замотаева.

С криком: «Да я с ним не ложилась!» — она зверски сорвала одеяло и бросила на пол.

Морковкина изумленно воззрилась на Боречку, огорошив беднягу вопросом:

— Ты уже стоя любишь?

Ответить тот не успел. Точнее, ответ его заглушил стук в дверь, даже, пожалуй, грохот.

— Открой, сука! Открой! Ты здесь! Я это точно знаю! — таким вот неприличным образом вопил ошпаренный ревностью Замотаев.

— Ха-ха! Муженек наш пришел! — возликовала Морковкина и злорадно Боречке приказала:

— Немедленно открывай!

Наташенька Замотаева схватилась за голову и взмолилась:

— Не открывайте! Не надо! Это мой муж!

Вновь упакованный в одеяло Боречка, направляясь к двери, удивился:

• Предыдущая
• 53/58
• Следующая