Мужской гарем - Милевская Людмила Ивановна - Страница 11

• Предыдущая
• 11/58
• Следующая

Опять мелькнули мысли о том, что она ответственна за судьбу племянника, что обязана чтить его интересы, но Далила все оправдания отмела.

«Можно и интересы чтить, и порядочность соблюдать», — решила она, въезжая во двор Евгения совсем не с тем настроением, с каким покинула дом.

Стремительно взлетев по ступеням, Далила собралась уже позвонить, но за дверью раздался молодой женский голос. Он выражал звонкий сильный протест:

— Пусти!

«Она!» — задержав руку над кнопкой, догадалась Далила.

В ответ прозвучало спокойное и уверенное:

— Не пущу.

«А это Женька, — определила Далила. — Ссорятся. Смахивает на семейный скандал».

— Все равно я уйду!

— Не уйдешь!

Девичий голос стал тише и прозвучал со жгучей мольбой:

— Жека, как ты не поймешь, она права. Так и выходит, что я тебя подставляю.

— Она так не говорила.

— Значит, думала так. Отпусти. Мне действительно лучше уйти. Она правильно за тебя беспокоится.

«Похоже, речь идет обо мне, — сообразила Далила. — Вета в курсе уже. Собачонок, весь наш разговор передал. Обязательно должен всем говорить только правду, всем подряд, без разбору. Да-а, с воспитанием честности я сильно переборщила».

Она решительно утопила кнопку звонка. За дверью раздался топот — шаги удалялись.

«Прячет ее», — поняла Далила и крикнула:

— Жека, открой! Это я!

Он не открыл.

«Не слышно ему, — подосадовала Далила. — По мобильному придется звонить, успокаивать».

Не успела она достать из кармана сотовый телефон, как дверь распахнулась. На пороге стоял Евгений с нагловатой улыбочкой на губах, заготовленной явно для посторонних. Увидев тетку, он отшатнулся:

— Ты?!

— Я, — виновато развела руками Далила.

— Так поздно?

— Извини, мысли скверные одолели. Не улежала в постели. Пустишь?

Он поспешно сделал шаг в сторону:

— Ну, ты вопросы мне задаешь. Давай, проходи.

Далила скользнула в прихожую и, застыв в нерешительности, спросила:

— Куда лучше, в гостиную? В кухню?

Евгений обиделся:

— Ну, ты, прям, как неродная. Куда угодно. Лучше на кухню. Чайку заодно попьем.

Девицы на кухне не было.

— Где она? — присев за стол, спросила Далила.

Евгений махнул рукой в глубь квартиры:

— Прячется, там.

— Где — там?

— В спальне, в шкафу.

— Веди.

Он покачал головой:

— Не пойдет.

— Даже если узнает, что это я?

— Если узнает, что ты, вообще убежит, — признался Евгений. — Оделась уже, пыталась на улицу вырваться. Еле ее удержал.

— Слышала я, — усмехнулась Далила, мысленно констатируя, что девица, похоже, не стерва.

«Хорошенько надо разобраться в этой трагедии, — решила она. — Даже если Вета убийца, все равно постараюсь девчонке помочь. Молодая она, неопытная, не во всех своих глупостях виновата».

Несмотря на возникающие симпатии к девушке, Далила в глубине души все еще была убеждена, что Виолетта убила своих любовников.

— Жека, иди, — настойчиво прошептала она, — попробуй ее привести. Скажи, что я добра ей желаю. Или не поверит?

Евгений пожал плечами:

— Да поверит, но не пойдет.

— Почему?

— Стесняется.

— Стесняется? Что ж, хорошо. Тем более веди свою Виолетту сюда. Пора разобраться.

Евгений ушел. Далила выждала минуту-другую и на цыпочках подкралась к спальне. Там опять шла борьба. Евгений в полный голос убеждал Вету выйти, она шепотом отбивалась.

— Нет, не надо, не пойду, пойми, не могу, скажи лучше, что я ушла, — жалобно просила она.

Желая прекратить их возню, Далила распахнула дверь спальни и ахнула. Вета действительно нешуточно собралась покинуть квартиру. На ней был синий берет (от борьбы он съехал на ухо), коричневые замшевые брюки, высокие сапоги. Но главное (от чего Далила и ахнула), на Вете была дорогая темно-желтая куртка.

В ушах у Далилы зазвенели слова: «В захолустном придорожном отстойнике! Меня едва не сбивает с ног девица! Кошмарный облом! В точно такой же куртке! Тоже нетуфтовый Диор! Захожу в забегаловку. И там девица сидит! Другая! И на ней моя куртка! Точно такая, как у меня! Диоровая!»

На Вете была точно такая же куртка, как на Красноволосой, на дамочке из роддома.

«Ну и счастливое же совпадение, — поразилась Далила. — Бывает же так. В рубашке родилась эта Виолетта, не иначе».

Благодаря фантастической случайности стало вдруг очевидно, что Вета действительно не виновата — похоже, ее подставляют.

— Детка, ты курточку где покупала? — глядя в испуганные глаза девушки, осведомилась Далила.

Евгений с осуждением уставился на тетку, мол, нашла время шмотками интересоваться. Вета же ошарашенно попятилась и спросила:

— Что-что?

— Где ты курточку покупала? — повторила Далила.

— В Гостином Дворе, — изумленно ответила Вета.

— Давно?

Девушка пожала плечами:

— Месяц назад. Или два.

«Значит, есть шанс, что продавец ее вспомнит», — предположила Далила и оптимистично воскликнула:

— Отлично. Раздевайся, и чай пошли пить, везучая. Ты почти спасена.

— О чем ты? — поразился Евгений.

— Потом расскажу, — пообещала Далила. — Но прежде ваш рассказ услышать хочу.

Про свое неожиданное открытие она решила пока промолчать.

«Завтра утром Красноволосую расспрошу, в каком кафе она девиц в своей куртке видела, а потом уже окончательно сделаю вывод, убивала Вета или жертва сама. И чем ей можно помочь», — планировала Далила, сидя на кухне и с интересом наблюдая за девушкой.

Пока все говорило за то, что Вету «подставили», но Далила — пуганая ворона. Обладая открытой душой, она частенько боролась со своей детской доверчивостью и старалась быть осторожной. Вот и на этот раз осадила себя, решив не спешить.

Бесспорно, был прав Евгений в одном: девушка явно из неуверенных в себе, из стеснительных. Рассказывая о путешествии в Москву, она нервничала, запиналась, с трудом подбирала слова.

"Налицо все признаки «серой застенчивости»: нерешительность, желание спрятаться от чужих глаз, — констатировала Далила, механически предположив:

— Не купалась Вета в родительской любви. Наверняка в ее семье есть младший ребенок, которого все обожали в ущерб старшей дочери".

Не надо быть психологом, чтобы увидеть несоответствие того, как девушка ощущала себя и как она одевалась. Скромной и даже пугливой Виолетте должно быть неуютно в тех броских эффектных вещах, которыми изобилует ее чемодан.

Спрашивается, зачем Вете вызывающе одеваться? Зачем внимание к себе привлекать? Чтобы ежесекундно вспыхивать от любопытных взглядов? Чтобы прятать глаза и страдать?

Из рассказа девушки Далила ничего нового не узнала. Лишь уточнила название кафе, в котором произошло второе убийство.

Впрочем, если Вета не убивала, она ничего особенного и не могла рассказать. Собралась в Москву, села в автомобиль и поехала. Проголодалась в пути, зашла в так называемый ресторан «Старый замок», во время обеда заметила в окно машину милиции. Из любопытства хотела на улицу выбежать и случайно увидела в приоткрытую дверь туалета труп любовника. Он лежал на полу с дыркой во лбу. В шоке Вета застыла, а следом узнала, что чуть раньше погиб второй ее бывший бой-френд. Что испытала? Паника, в мыслях хаос. До Питера добралась на автопилоте, точно не помнит как.

«Просто чудо, что ее не задержали прямо в кафе, — поразилась Далила. — Явно сам господь ей помогает».

Закончив рассказ, Вета робко, с надеждой промямлила — иначе не скажешь, так тиха и невнятна была ее речь:

— Далила Максимовна, почему вы сказали, что я везучая и почти спасена?

— Да, почему? — оживился Евгений.

Далила озабоченно глянула на часы и устало произнесла:

— Поздно уже, ребята, а мне рано вставать. Завтра поговорим. Точнее, уже сегодня. Вечерком заскочу.

Евгений, хмурясь, спросил:

— Обещаешь?

— Обещаю, — кивнула она, направляясь к двери.

• Предыдущая
• 11/58
• Следующая