Любовники чертовой бабушки - Милевская Людмила Ивановна - Страница 44

• Предыдущая
• 44/56
• Следующая

Вкрадчиво я спросила:

— Казя, а что-нибудь конкретно для женщин ты мог бы предложить?

Казимеж откликнулся:

— Конечно, могу. Мое открытие обнажает такое поле деятельности, что труднее представить, чего я не могу. Какие проблемы тебя волнуют? Лишь намекни, мгновенно решу их с помощью своего открытия.

Как сказал он мне про проблемы, так я сразу и вспомнила те три сумки, которые набила в быдгощском универмаге.

«Теперь придется тащить эти сумки самой, — с раздражением подумала я. — Здесь меня на поезд, конечно, посадят и всей родней сумки в купе занесут, а дальше что? Из Быдгоща нет прямого поезда до Петербурга. Придется делать пересадку в Варшаве. Вот там-то я этих сумок и натаскаюсь!»

— Если бы ты придумал, как можно на носильщиках сэкономить, — сказала я, — человечество занесло бы тебя в анналы, признав открытие гениальным.

Казимеж опешил, так сложно было ему уследить за моей умной мыслью.

— На носильщиках? — обескураженно спросил он. — Что ты имеешь в виду?

— Сумки! Тяжеленные сумки!

— Ах, сумки! — прозрел Казимеж и немедленно выдал решение:

— Сумки больше не придется таскать! Сумки сами будут летать за хозяином. Причем кражи исчезнут.

Просила его решить одну проблему, он решил сразу две. Пришлось поразиться:

— Даже так?!

— Да! Ворам придется обладать фантастической ловкостью, чтобы угнаться за тем, что им приспичит слямзить. Сумки будут порхать, не даваясь чужим людям в руки.

— Не может быть!

— Проще простого! — заверил Казимеж и заговорил о таких чудесах, что не решусь пересказывать.

Ясно было одно: его гениальное открытие не обойдет вниманием ни одной сферы человеческой деятельности. Современный мир изменится до неузнаваемости: за ненадобностью исчезнут телевизоры, здания, самолеты, поезда, одежда… Казимеж подумал-подумал и решил, что гравитолеты он тоже отменит. Человек будет летать, словно птица. Где ему в голову стукнет лететь, там он и полетит. Разумеется, если останется жив.

Вот когда перестала я своему Казимежу верить. Подумала: привирает, как все мужики.

А теперь выясняется, что я ошибалась. Казимеж действительно гений! И я узнаю об этом в день его смерти!

— Что же это выходит? — растерянно спросила я у полковника Коли. — Мой Казимеж действительно оказался гением? А я-то надеялась, что он нормальный ученый, профессор, без всяких там неожиданностей с летающими сумками, прочим и прочим.

Коля насторожился.

— Балицкий рассказывал тебе о своем открытии? — спросил он, старательно делая вид, что его это не волнует.

Пришлось блефовать. «В противном случае, — подумала я, — ничего не узнаю». А мне до жути хотелось узнать про трупы, про похищение, про Тонкого, про мужчину с сигарой… Ах, какой был мужчина! Может, тоже полковник?

— О да! — воскликнула я. — Казимеж рассказывал о своей единой теории поля и даже консультировался со мной по кое-каким важным вопросам, в которых я оказалась гораздо его сильней.

Коля ехидно осведомился:

— Речь идет о вопросах моды? Или о том, как травить тараканов?

— Нет, речь о теории поля, — демонстрируя компетентность, заверила я. — Как вам это ни противно, но я приняла-таки в разработке теории свое активнейшее участие. О чем вы, со всей вашей контрразведкой, не узнаете. До тех пор, разумеется, пока я не узнаю, по какой причине подвергала риску свою молодую жизнь, будь он неладен, этот ваш стул! — взвизгнула я, хотя собиралась сразить Колю невозмутимостью.

— К стулу я не причастен! — поспешно воскликнул он и кротко спросил:

— Есть условия, при которых ты будешь паинькой?

Пришлось его успокоить:

— Есть. Если я почувствую, Коля, твой добрый настрой на полную откровенность, возможно, и соглашусь пойти на сотрудничество. А стою я, Коля, немало.

— Да ну! — не поверил он.

Пришлось выдать совет:

— На этот счет проконсультируйся у американских коллег. Они меня видели в деле и остались довольны. Особенно тот, с сигарой в косматом рту.

Удивительно, но Коля призадумался.

— Лады, — решительно махнув рукой, в конце концов сказал он, — видимо, ты права. Придется все тебе рассказать. Слушай.

— С тех пор как у меня появились уши, только этим и занимаюсь, — сочла не лишним поведать я.

Коля усмехнулся и приступил к рассказу — насколько это было возможно рядом со мной.

— Казимеж Балицкий, — сказал он, — производил научные исследования под крышей трансконтинентальной корпорации. Название открывать не буду, корпорация слишком известна.

Пришлось подогреть к себе интерес:

— Не старайся, знаю название корпорации.

Я не лгала. Даже могла добавить, что работал Казимеж во французском филиале вышененазванной корпорации.

— На самом деле, — продолжил Коля, — корпорация принадлежит ЦРУ.

— А-ах! Батюшки-светы! — ахнула я. — И Кази-меж был в курсе?

— Даже не подозревал, а когда узнал, смылся со своим гениальным открытием.

— Если все обстоит именно так, мне неясно: при чем здесь я?

— Балицкий был под постоянным наблюдением, и ваш пылкий роман…

Как порядочная девушка, я вынуждена была воскликнуть:

— Между нами ничего не было!

— Согласен, — устало кивнул Коля, — про ваш платонический роман стало известно ЦРУ. Нас тоже интересует теория Казимежа. Признаюсь честно, ты нам нужна.

— Ладно, чем смогу, помогу, — в пароксизме благодушия пообещала я. — Только скажи, почему ЦРУ обратило внимание на меня? Я точно знаю, у Казимежа были другие любимые девушки: француженки, немки, шведки и даже одна японка — мать ее была против. Только поэтому они и расстались. А мы с ним два года не виделись, Казимеж мужчина, а не монах.

Коля вынужден был согласиться:

— Да, ты права, он нравился женщинам.

— В чем дело тогда? — строго осведомилась я.

И получила ответ, от которого обалдела. Коля удивленно сказал:

— Но счет в банке на приличную сумму Балицкий почему-то открыл на твое доброе имя. Для американцев это серьезный показатель отношения к женщине.

— Для русских, кажется, тоже, — только и смогла вымолвить я.

Не скрою, немедленно захотелось узнать: страну, где покоится счет, номер счета, банк и — главное! — сумму, которой Казимеж меня осчастливил. Понимая, что вопросы задавать бесполезно, я благоразумно подумала: «Придется быть посговорчивей. Ведь к сотрудничеству призывает родная страна!»

Пока я размышляла, Коля мой продолжал:

— Балицкий долго скрывался. Его не могли засечь целый год. И вдруг этот счет. Для ЦРУ счет — просто подарок. Американцы решили найти Балицкого с твоей помощью. Поначалу они собирались завербовать тебя, но их психоаналитики забраковали такой вариант.

Пришлось с обидой спросить:

— Почему это?

Коля доверчиво пояснил:

— Характеристики твоего характера, прости за тавтологию, не предполагали вербовки. Психоаналитики выдали тебе вот такую оценку: глупа, лишена всякой логики и абсолютно непредсказуема.

Я возмутилась:

— Кто бы мне говорил! Ты?! Муж крашеной Выдры?! Разве не видел, как нападала она на меня? Вот кто лишен разума, логики и предсказуемости! Я и глазом моргнуть не успела, как она набросилась на меня, твоя дура, твоя жена! Черт ее раздери!

Коля вспылил:

— Оставь в покое мою жену!

— Оставлю! Сразу же, как ты оставишь в покое меня! Я никому не позволю себя оскорблять, кроме бабули! И врать себе не позволю! Врать мне имеют право только мужья!

— Какие мужья?

— Конечно, мои! Чужие пусть врут своим женам! А ну, немедленно признавайся, как вы узнали про Балицкого?

— Случайно, через тебя.

Я поразилась:

— Через меня?

Коля кивнул:

— Да. Мы заинтересовались твоим четвертым мужем, с которым ты развелась. Уже несколько лет он был известен как агент ЦРУ. Нам были точно известны день и час, когда его завербовали.

— Просто удивительно слышать такое! — оскорбленная, завопила я. — Мой четвертый муж — агент ЦРУ. Эти премудрые американцы глупее его найти никого не могли? И главное — я им не подхожу, а мой придурок подходит! Они хоть видели, кого вербовали? Он же ничтожество! Ничего не умеет: ни украсть, ни покараулить.

• Предыдущая
• 44/56
• Следующая