Неизвестный Лангемак. Конструктор "Катюш" - Глушко Александр Валентинович - Страница 20

Вскоре после высадки иностранных войск члены английской военной миссии провели в Новороссийске совещание с белогвардейским командованием. Здесь был уточнен план, разработанный союзническим военным комитетом и изложенный Вертело на совещании в Бухаресте. Предполагалось, что объединенные силы интервентов и белогвардейцев в количестве не менее 100 тысяч человек начнут наступление на Москву по трем основным направлениям: из Одессы, Херсона и Николаева через Киев и Калугу, из Севастополя через Харьков и Курск и из Мариуполя через Купянск, Воронеж и Рязань. Прикрытие левого крыла этих сил возлагалось на группу румынских и французских войск, которые действовали в направлении Яссы – Кишинев.

Империалисты Антанты рассчитывали начать широкое наступление всех контрреволюционных сил не позднее второй половины декабря 1918 года.

…Очень скоро стала очевидной авантюристичность планов интервентов. Уже с первых шагов они встретили серьезный отпор, в первую очередь, со стороны рабочих и коммунистических боевых дружин, которые сумели сдержать продвижение интервентов в глубь Украины до подхода частей Красной Армии. Захватчикам удалось занять лишь плацдармы в районе Одессы, Херсона и Николаева. Из Одессы, где высадилось свыше 27 тысяч иностранных солдат, матросов и офицеров, интервенты смогли продвинуться вдоль железных дорог на расстояние не больше 100–150 километров. В феврале 1919 года граница оккупированной интервентами зоны на юге Советской страны проходила от Тирасполя через Бирзулу, станцию Мартыновка до Николаева и Херсона. Интервенты, кроме того, захватили Крым.

В южных районах России, занятых интервентами Антанты и белогвардейцами, был полностью сохранен режим голода, насилий и массовых убийств трудящихся, установленный еще австро-германскими захватчиками. Хозяйственная жизнь почти полностью замерла. В Одессе в первый же месяц закрылось большинство предприятий. Повсеместно ощущалась острая нехватка топлива – угля, нефти. Катастрофических размеров достигла безработица. В январе 1919 года в Одессе в некоторых отраслях производства 85–90 процентов рабочих было без работы. В городе и его окрестностях свирепствовал голод.

«Никогда еще Одесса, – отмечала даже буржуазная газета «Одесские новости» весной 1919 года, – не переживала такого трагического, кошмарного момента, как теперь. Население изнемогает в буквальном смысле этого слова от голода и холода. Голод достиг небывалых размеров. Сотни тысяч семейств не только лишены возможности питаться горячей пищей, – они мечтают о сухом куске хлеба, сделавшемся недоступным даже для средних классов. Нет не только хлеба, но и картофеля, кукурузной муки, нет бобов, нет вообще пищевых продуктов, а если и имеются, то в ограниченном количестве и продаются они по баснословным, совершенно недоступным даже для людей среднего достатка ценам… Ужас дополняется холодом, полным отсутствием топлива и безработицей, достигающей потрясающих размеров».

Тяжелый продовольственный кризис усугублялся безудержной спекуляцией, которая при содействии интервентов приняла небывалые размеры.

В Одессе и других захваченных интервентами городах действовала разветвленная сеть официальных контрразведок и различные полицейские органы. Расстрелы без суда, пытки, истязания стали обычным явлением. Массовыми расправами с трудящимися интервенты пытались обескровить прежде всего рабочий класс оккупированных областей, сломить его революционный дух»¹⁶.

Если опустить помпезно-коммунистический тон, которым написан этот отрывок, то остается тяжелое положение жителей Одессы в этот период времени. Принимая во внимание этот факт, вполне возможно, что не работал и Новороссийский университет, т. к. документы о его деятельности за этот период практически полностью отсутствуют, и студенты были предоставлены сами себе. (В таком положении факт службы Г.Э. Лангемака в войсках гетмана П.П. Скоропадского, а затем и С.В. Петлюры вполне объясним.)

Фотография петлюровских офицеров из книги И. Мазепы «В огне и бури революции». Третий справа (во втором ряду) офицер очень похож на Г.Э. Лангемака

Хотя в воспоминаниях бывшего министра гетмана П.П. Скоропадского И.П. Мазепы «Україна в огні й бурі революції. 1917–1921» среди многочисленных фотографий есть фотография группы офицеров петлюровской армии, на которой изображен человек, очень похожий на Г.Э. Лангемака. Примечательно, что он под фотографией не подписан…¹⁷ Но он это или нет, данный вопрос требует проверки, а потому работа продолжается дальше. Но уже сейчас известно, что он несколько месяцев служил во флоте (или в береговой артиллерии, или в морской пехоте) петлюровской армии, и посему можно сделать вывод, что вероятность того, что на фотографии офицеров изображен именно он, очень велика.

По имеющимся данным, он действительно служил у Симона Петлюры. Убивал, как убивал и во время службы на Руссарэ, как будет убивать и потом, в Кронштадте. Убивал потому, что это была война. До тех пор, пока не понял, что этот путь тоже ведет в тупик… Этот путь тоже не его… Украине не быть петлюровской… Он не видел Украину и советской, но… он видел свою родину своей родиной и, понимая, что в случае продолжения борьбы на этой стороне баррикад он будет вынужден сбежать, т. е. предать свою родину… Это и заставило его простить себе еще одну ошибку и вернуться в Одессу…

Идя по улице, он видит маленького оборванного мальчика с кровоточащей губой. Его взрослые и злые глаза смотрят на молодого офицера. В этих глазах, как на экране, он увидел себя, сидящего на полу и пытающегося подняться после сильнейшего удара человека, одетого в военную форму, с какими-то странными знаками различия на петлицах. Его начищенный и пахнущий гуталином сапог сильно нажимал на кисть правой руки, а голос требовал признания в каких-то невероятных преступлениях. Георгий пугается этого взгляда и отходит от ребенка прочь…

Через несколько дней, встретившись с одним из своих, так же как и он, ушедших от Петлюры офицеров, Лангемак расскажет ему об этой встрече с сожалением и грустью в голосе. И в ответ на свой рассказ он услышит странное замечание:

– Нет ничего хуже детей мертвых духом, которые могут убить из-за угла за копейку… Не смейте никого брать на воспитание, мой друг… Если вам не хватает воспитанника, заведите собаку. Животные еще не забыли, что значит любовь и верность…

Он и не собирался брать кого бы то ни было на воспитание, ему просто показалось очень странным то, что он увидел в глазах этого ребенка. Хотя заметная доля реализма в словах его товарища заставляла запомнить их и не забывать ни при каких обстоятельствах.

Источники и комментарии:

¹ «Посвiдчення Елiсаветського повiтового вiйськового начальника № 10782 от 28.07.1918», копия, ГАОО (г. Одесса), ф. 45, оп. 5, ед. хр. 7394, л. 10.

² «Анкета для членов и кандидатов РКП(больш.) флота от 17.11.1921», РГАВМФ, ф. р-52, оп. 4, ед. хр. 430, лл. 1, 1 об, 2.

³ РГВА, Служебная карточка № 147974, Георгий Эрихович Лангемак.

⁴ Получается очень интересная ситуация. По одним данным, он, демобилизовавшись в 03.1918 после развала флота, до 08.1918 проживал в Петрограде, по другим выходит, что был на батарее и командовал ею до упора, оставшись после того, как разбежалось все командование. Одни данные получены из воспоминаний дочери Г.Э. Лангемака М.Г. Беляниной, которые она писала со слов своей матери, а другие из Послужного списка (из Кронштадта). Кроме того, то что он бывал в это время в Петрограде, сомнений не вызывает, как не вызывает сомнений и то, что там же он провел крайние дни перед отъездом к матери в Елизаветград. А поскольку Майя Георгиевна, говоря об этом, называет свою мать источником информации, то предельно ясно, что он останавливался в доме генерал-майора В.Н. Камнева, бывшего тогда начальником Академии Генерального штаба. Возможно, что с этого времени начались разговоры о свадьбе, т. к. если пока она была еще маленькой и он не выполнил своего обещания, то речи об этом быть не могло, то уже повоевав, он имел полное право сделать 17-летней девушке официальное предложение…