Когда нет выбора (СИ) - Гусейнова Ольга Вадимовна - Страница 54

• Предыдущая
• 54/74
• Следующая

Он бы еще долго мог показушно жалеть Биану, в душе явно испытывая удовлетворение, но мы втроем подошли к столовой. Возле автоматов «кумушки» наконец заметили меня и вновь окатили презрением. Зато теперь точно знаю, за что экипаж снова меня внес в черный список, и причина, мягко выражаясь, не радует. Обидно: Тария все жалеют, хоть и боятся, и завидуют, а о моих чувствах даже не задумываются. Понятно, извечная мужская солидарность с поправкой на менталитет илишту.

Я уже привыкла есть без аппетита, просто потому что надо. И этот раз исключением не стал. В каюту идти не хотелось: вдруг там Тарий со своими претензиями и поползновениями, или еще хуже – пустота и множество собственных нерадостных мыслей. Устала от них, устала от негатива, сожалений и тоски о несбыточном. Мне всего тридцать лет... хм, а ведь через два дня у меня день рождения будет! Тридцать один год, а в печалях и проблемах утонуть можно. Надо что-то менять, и если не можешь изменить окружение, попробуй изменить себя или хотя бы свое отношение к происходящему.

Сочтя мысль позитивной, я даже шаг прибавила, направляясь к полюбившемуся уединенному местечку на корабле. Может быть там, наедине со звездами, удастся принять окончательное решение – что делать, как жить и с кем?! Пусть помогут и поддержат, может и путь укажут?!

Уже привычно свернула к смотровой площадке, предвкушая неповторимое, испытываемое только здесь, ощущение покоя и умиротворения, когда будто паришь в открытом космосе, оставляя печали и заботы. Но неожиданно уловила чужие чувства тоски, одиночества, потери и... Так прощаются, наверное. Остановилась в замешательстве, уже подумывая вернуться обратно, но доносившиеся чувства звучали столь ярко и мощно, что любопытство пересилило и я осторожно заглянула в проем. Подняв голову к смотровой площадке, увидела на самом краю Тария. Он стоял спиной ко мне, немного подняв голову, заложив руки за прямую напряженную спину. Словно завис в необозримом космическом пространстве.

Я застыла в восхищении, осознавая, насколько органично и естественно выглядит сильный, несгибаемый мужчина на фоне звезд. На душе сразу потеплело, словно что-то щелкнуло и отпустило поток, смывающий страх, тоску и печаль, отпускающий сердце на свободу. Пора принять свой дальнейший путь и постараться жить в согласии с собой! И как только пришло окончательное решение, нечаянная радость охватила. Вот стоит мой мужчина – сильный, харизматичный и МОЙ! Черный, ушастый и строптивый, но ведь мой и навсегда... Значит буду радоваться тому, что есть.

Тихо прошла к лестнице и на мгновение потеряла Тария из виду, собираясь тихонько подняться наверх, чтобы не потревожить его думы, но на верхних ступенях увидела знакомые ботинки. Запрокинула голову – Тарий Биана смотрел с высоты своего роста вниз на меня, внезапно нерешительно замершую на лестнице, потом – видимо, чтобы не передумала – подхватил под мышки и поставил рядом.

– Ты что здесь делаешь? – спокойно поинтересовался Тарий, одновременно строя ментальные баррикады.

– Пришла о жизни подумать и просто отдохнуть. Я люблю смотреть на звезды и часто прихожу сюда полюбоваться – здесь красиво! Ты не возражаешь?

Мужчина несколько мгновений смотрел на меня, а я разглядывала его непроницаемое лицо с точеными чертами, будто вырезанное из сартора. Только металл холодный, а я точно знаю, какая теплая у него кожа, даже кончики пальцев начали зудеть от желания еще раз потрогать. Затем он повернулся и снова отошел к краю площадки, встав ко мне спиной, и тишину нарушил скрежещущий, но уже почему-то ставший приятным голос:

– Я с детства грезил звездами! Наслаждался их светом, восторгался просторами космоса, играл в военные игры, – он на мгновение повернулся ко мне, застывшей возле лестницы, и спросил. – Знаешь, чем я люблю заниматься в свободное время?

Отрицательно покачала головой, а он вновь отвернулся к звездам.

– Мне нравится продумывать стратегию боя в космическом пространстве. Схватки в замкнутом пространстве корабля и вообще все, что касается военного дела, – это мое. Я составляю обучающие программы для будущих эсаров по специальности «обеспечение внутренней и внешней безопасности космических кораблей». В Самуре отвел целую часть своего дома для виртуальных схваток. Там можно планировать, разрабатывать и даже проигрывать целые баталии или конкретные ситуации...

Пока Тарий говорил, подошла к нему и встала рядом, тоже окунаясь в далекий блеск звезд. Как только прервался пронизанный горечью и тоской монолог, осторожно поинтересовалась:

– Я не понимаю, почему все считают, что ты возвращаешься домой навсегда? Почему не сможешь продолжить здесь служить?

Он повернул голову ко мне, а я высоко задрала подбородок, чтобы смотреть ему в глаза.

– Я – черный илишту! Уверен, что миса Иванна уже описывала тебе некоторые особенности нашей расы. Я – черный, значит не смогу находиться далеко от тебя... Не более недели, Есения, дальше начнутся необратимые физиологические и психологические изменения в организме. Мой воздух должен содержать твой запах, мое тело должно чувствовать твое, иначе начинается своеобразная ломка, мои глаза должны видеть тебя, иначе все время буду искать тебя среди других... до бесконечности. Мы – сильные, очень сильные, но в то же время такие слабые из-за вас, Есения. Меня успокаивает лишь то, что у каждой расы и вида есть свои слабые места. Надо лишь их выявить!

Слишком много горечи в его словах; понятны его страхи и злость. А еще теперь полностью ясна моя дальнейшая судьба. Кто я такая, чтобы спорить с ней?! Именно поэтому взяла его руку в свои и, все так же заглядывая в лицо, спросила:

– А хочешь узнать мое слабое место? Чтобы быть наравне со мной?

В нем вспыхнула жажда знания, интерес и удивление. Огромная ладонь обхватила мое запястье, притягивая ближе, а глаза блеснули ярче любой звезды.

– Я – эмпат, Тарий, это – моя слабость, – прошептала, придавая большей таинственности своим словам. – Чем дольше и ближе я буду с тобой, чем сильнее ты будешь испытывать ко мне чувства, тем больше я буду привязываться к тебе с теми чувствами, которые вызовешь. Мой отец когда-то сказал, что любого тсарека можно заразить ответной любовью или ненавистью. И только от тебя зависит, чем ты заразишь меня. Ты хочешь моей ненависти?

Он основательно переваривал мои откровения, словно тщательно раскладывал в своей голове по полочкам, и через какое-то время хриплым голосом ответил:

– Нет! Не хочу ненависти!

Я впервые почувствовала, что сейчас поступила правильно.

– Тогда тебе придется меня полюбить – и я отвечу тем же. Можно сказать, ты привяжешь меня, а я – тебя! Тогда мы будем в абсолютно равных условиях.

Тарий хмыкнул, но из его души исчезли горечь и тоска, даже что-то благостное появилось. А я решила закрепить пусть маленький, но успех:

– Если захочешь, я могу летать вместе с тобой на «трех семерках». Меня Фисник вон как натаскал, я теперь их вдоль и поперек знаю, да и образование у меня все же инженерное и подучиться еще можно...

Сперва от Тария пришло изумление, а затем робкая, недоверчивая надежда, потом он с сомнением спросил:

– Ты, правда, пойдешь на то, чтобы остаться здесь со мной?

– Ну а почему нет? – я пожала плечами. – Не хочу ломать твою жизнь, и в то же время, думаю, что с моей профессией можно устроиться и на военном корабле. Ну, хотя бы первое время...

Теперь он полностью развернулся ко мне и мы стояли друг напротив друга. Огромная черная рука взметнулась вверх и коснулась моей головы. Я вздрогнула, но не отшатнулась: знала, что не ударит, но уж очень резким было движение. Осторожно прошелся по моим волосам, потрогал упругие пружинки, затем погладил лоб, щеку, очертил контур губ. Я ощутила, как в нем все сильнее разгорается желание, нет, оно не дремало, лишь ненадолго утихло, а сейчас вновь опаляло и меня своим жаром. Смущенно попросила:

– Поцелуй меня!

От Тария вновь пришло изумление, но уже радостное и предвкушающее. Правда, скользнули смущение и сомнение.

• Предыдущая
• 54/74
• Следующая