Королевство белок - Тулянская Юлия - Страница 9

• Предыдущая
• 9/76
• Следующая

– Ты кто такая? Бродяжка? – спросила она. – Ты зачем пришла?

Мужчина с топором нахмурился, но Ирица быстро сказала:

– Я ищу работу… – и добавила. – Для мужа.

Хозяин прикинул:

– А кто он, к примеру, у тебя по ремеслу?

Ирица перечислила, что сказал Берест:

– Он воин, охотник, он очень сильный. Может трудное дело выполнить. Зверя выследить… Защитить, если надо, от кого-нибудь…

– А почему твой муж сам не нанимается? Что он вперед себя бабу послал? – недоверчиво сощурился хозяин.

Ирица обвела взглядом людей.

– Ему медведь на охоте все лицо порвал, – она согнула пальцы, как когти, и провела ими у себя перед лицом. – Он не любит показываться лишний раз. Говорит, что страшный, вы его сразу прогоните.

– Что, очень страшен с виду? – с уважением спросил хозяин.

– Очень! – заверила Ирица.

Так ей велел говорить Берест.

Хозяин глубоко задумался.

– Ну, пусть приходит. Скажи: не испугаемся. Если он подходящий нам человек, то какая бы там рожа у него страшная ни была, заплатим ему. Кажись, есть для него работа.

– Берест! – позвала Ирица, оборачиваясь в сторону леса. – Выходи: они обещали не бояться!

Когда Берест учил ее, что сказать людям на хуторе, Ирица никак не могла понять одного. Она думала, что все люди говорят на человеческом языке, на котором говорил с ней Берест. А Берест сказал:

– Тут, в Анвардене, свое наречие. Как же они тебя поймут?

Берест на каменоломнях научился чужому языку. Говорил он плохо, не бегло, но высказать свои мысли мог. А как Ирица объяснится с местными хуторянами?

– А как же ты, лесовица, понимаешь мои слова? – задумался Берест. – Ты ведь в Даргороде не бывала!

– Как ты разговариваешь, так и я стала, – ответила Ирица.

Берест покачал головой:

– Ну-ка, Ирица, а что я сейчас скажу?

И произнес на наречии Анвардена:

– Лэри – лесная девица – понимаешь ли ты, что я сказал?

Ирица услышала совсем незнакомые слова и подняла тонкие брови. Лесовица понимала речь Береста, хотя она и звучала на другой лад.

Ирица ответила, запинаясь:

– Я лэри, лесная девица. Я понимаю…

Она увидела смысл слов в его разуме. Берест засмеялся.

– Диво ты лесное, Ирица! И впрямь, ты можешь видеть все, что я думаю, что вспоминаю… И мои сны, да?

Он покачал головой, не зная, что и сказать об этом.

– Могу, – подтвердила Ирица. – Ведь я видела, что ты вспоминал про каменоломни. Но теперь я так не делаю. Я хочу как люди – говорить словами. Чтобы ты мне словами все объяснял.

Берест смотрел на нее, приоткрыв рот. «Вот так дела! – подумалось ему. – Зачаровал я лесовицу: в человека оборотил!»

Пока Ирица рассказывала хуторянину о своем муже, лицо которому будто бы навсегда обезобразил на охоте медведь, Берест стоял за деревом у самого края леса. Она окликнула: «Берест, выходи!» – и он вышел, подошел и встал рядом с Ирицей.

Хозяин хутора посмотрел на молодого бродягу с обросшим и исхудавшим лицом, сильно оборванного.

– Так ты кто такой? – недоверчиво спросил хуторянин, сжимая в руке топор. – Жена твоя говорила, что тебе медведь лицо располосовал, так что ты людям теперь на глаза не показываешься. А я смотрю, рожа у тебя хотя и разбойничья, но не то чтобы в шрамах.

– Я не разбойник, – ответил Берест.

– Беглый? – приглушенным голосом спросил Береста хозяин. – С каменоломен? Мор там…

– С каких тебе каменоломен! – вдруг вмешалась хозяйка. – Опомнись! Так с молодой женой и сбежал! Известное дело, какой же кандальник без жены из острога бегает!

– А ты помолчи. Сам вижу, – отмахнулся хозяин. – А по говору слышу, чужак?

– С севера.

– Так не разбойник?

– Нет.

Хозяин махнул рукой:

– Ладно, входи! – и открыл калитку. – Собаки на тебя не лают, – мельком удивился он, бросив взгляд на двух мирно лежащих на земле черных дворовых псов.

Хозяин отвел оборванца с женой в дом, где возле печки пригрелся кот, на столе, накрытом грубой скатертью, лежал свежевыпеченный хлеб. Берест только сжал зубы: от запахов снеди у него закружилась голова.

– На разбойника ты, конечно, смахиваешь, а все-таки с тебя может быть толк… – сказал хуторянин, сел за стол и дал знак своим гостям тоже садиться. – У нас есть обычай. Когда соберем урожай, начинается состязание. Ты на кулаках бьешься? Ну вот, соседнее село отыскало себе какого-то бродягу. Третий год ничего с ним не можем поделать… А ты-то?

– И я бродяга… – ухмыльнулся Берест.

– Нашли против нас злодея! У нас с соседями давний спор за поемные луга. Чей боец победит – то село на будущий год и косит, – сказал хозяин. – Третий раз их берет. Ну как такое можно стерпеть? Наши местные против соседского кулачника не тянут. В последний раз и мы нанимали бойца – все равно проиграл.

– Наймите меня, я выиграю, – сказал Берест.

Ирица вспомнила битвы оленей за своих олених, за поляны, где они привыкли пастись и за то, кому быть вожаком стада. Лесовица посмотрела на Береста: он был сильный и молодой, как один из этих лесных бойцов. Хозяин между тем продолжал:

– Как тебя звать? Берест? Так вот, Берест, если наши мужики согласятся тебя нанять, я вас с женой возьму к себе жить, чтобы никто о тебе не знал. Кормить буду, одежку какую-нибудь найду. Победишь – получишь кое-что и деньгами. Тогда уходи своей дорогой – и концы в воду. С хутора пока что ни ногой. Нечего заранее соседям знать, какого мы бойца наняли. А проиграешь…

Хозяин замолчал. Берест вопросительно посмотрел на него. «Тогда, видно, поглядят, нет ли у меня на плече клейма», – догадался он.

– Тогда посмотрим, что с тобой делать, – решил хуторянин. И повторил. – Но, думается мне, с тебя будет толк.

Хозяина звали Лассел. Бересту и Ирице он отвел для жилья темную клеть в своем доме. Хозяйка Нейнел, немолодая больная женщина, всегда чем-то раздраженная, сразу попыталась привлечь Ирицу к домашней работе, а заодно и расспросить, кто да что они с мужем. Вечером хуторянка позвала лесовицу прясть. Пряла Ирица быстро и тонко. Хозяйка только дивилась. Но расспросить бродяжку ей так ни о чем и не удалось: Ирица все больше молчала или говорила: «Спросите мужа». Так ее научил Берест.

Берест, не упускавший Ирицу из виду, всегда был неподалеку. Он боялся оставлять лесовицу одну. Хозяин не досаждал ему работой: понимал, что не в работники нанял чужака.

Берест по своей охоте брался за какое-нибудь дело, но так, чтобы не ходить далеко со двора.

Тетка Нейнел подметила много чудного в этой парочке… А Лассел как-то раз уперся в Ирицу взглядом и сказал Бересту:

– Странная у тебя жена. Где только такую выискал?

– Ты смотри, – хмуро ответил Берест. – Я сам еще больше странный.

– Ну, мне все равно, лишь бы с моими бабами поладила, – отступил хозяин: он имел в виду старую Нейнел и свою дочь.

Однажды, хлопоча возле печки, хозяйка попросила Ирицу:

– Подай-ка ухват.

Ирица оглянулась на Береста, поймала его взгляд… Тот вдруг сам поспешно взял ухват и подал хозяйке.

Тетка Нейнел замечала и многое другое. Жена чужака не умела ни приготовить, ни растопить печь, ни прибрать, а злые дворовые псы на цепи не то что не лаяли на нее, а при ней притихали.

В доме Ирица всегда терялась, молча сидела в углу. При первой возможности она старалась выйти в сад. Тетка Нейнел решила для себя, что жена бродяги просто никогда не жила в доме, а бродяжничала с детских лет.

У хозяина был сын и двое работников. Сын – высокий парень по имени Норен, со светлыми, как солома, волосами, бровями и ресницами, – напрямик спросил Береста:

– У тебя жена что, дурочка?

Берест уронил:

– Это уж, брат, мое дело, мне с ней жить.

А потом своим острым слухом Ирица услыхала, как Норен рассказывает отцу:

– По всему видно, этот чужак за красоту с ней живет. Кажись бы, какой прок с дурочки. Но уж больно хороша, хоть сам женись, – и засмеялся.

Хозяин ответил:

– Ну, в бабе-то ум не главное, а вот что она ухвата от помела не отличает…

• Предыдущая
• 9/76
• Следующая