Королевство белок - Тулянская Юлия - Страница 69
- Предыдущая
- 69/76
- Следующая
– Берест, ты знаешь… Глядя на тебя, я и в самом деле верю, что мы это сделаем. Ты всегда задумываешь странные вещи. Но они почему-то воплощаются.
Берест все еще хмурился. Ему чаще и чаще казалось, что он грудью идет против ветра. У него падало сердце при мысли о том, как другие верят ему. И отдалось где-то в глубине души: «Цену заплатим…»
Добровольцев в дружину оказалось немного больше, чем нужно. Берест объявил, что в семейные воевать не пойдут.
– У нас в Пристанище пока мало семей, – сказал он. – Нам не нужны вдовы.
Ирица грустно улыбнулась, слыша его слова. Ее муж, конечно, уедет…
Негодующему Вестру, который первый вызвался в добровольцы, пришлось остаться с Лин.
Берест решил оставить в Пристанище и Зорана. Он заглянул к ним с Иллесией вечером. Зоран старательно украшал резьбой детскую кроватку. Ярина с радостным смехом и писком тискала размякшего серого кота. Кота было не узнать. В прошлый голодный год котище совсем отощал и погрустнел, и стало видно, какой он старый. Но теперь Илла откормила его, счастливый кот вконец обленился. Он больше не охотился, зато спал целыми днями в кроватке Ярины и стал ее первой игрушкой.
Зоран помолодел. Чудилось, для него в самом делепошло назад время. Раненый, прячась в катакомбах, Зоран сильно сдал и исхудал не хуже кота. Но Илла вылечила его больную, застуженную грудь. Теперь Зоран снова стал таким же мощным и даже грузным, как до ранения. Он приобрел своеобразную красоту зубра или дикого вепря. Илла нарадоваться не могла: видели бы сплетницы из Богадельни, которые болтали, что Илла вышла за хромого старика, какой он у нее на самом деле молодец!
Берест поздоровался и сказал:
– Ты и так навоевался, Зоран. Поживи немного под своей крышей, хватит тебе уже спать у костров.
Глаза Иллы заблестели от счастья. С этого дня они с Зораном участвовали в общих сборах с каким-то особенным рвением. Зоран чинил лошадиную сбрую, для прочности подбивал сапоги воинов скобами и гвоздями, Илла помогала снаряжать обоз.
– Как здорово, что тебе не надо ехать на войну! Знаешь, мы с дочкой так скучали! Да тут без тебя всем было плохо, – убеждала Иллесия мужа. – Столько работы, а такого умельца, как ты, поискать!
Вечерами она заваривала ему крепкий свежий отвар, хотя кашля у Зорана давно уже не было и в помине: на всякий случай. Зоран не возражал. Он позволял Илле тормошить себя, как угодно, – как большой пес позволяет хозяйке делать с ним все, что ей вздумается.
Но какое-то смутное сомнение лежало у Зорана на душе. Он был лучший воин Пристанища, – со своим опытом, выдающейся силой, искусным мечом и сокрушительным кулаком. Даже в стычке с людьми лорда Эрвуда его участие решило все.
Многие из добровольцев вернулись бы домой живыми, если бы в их маленьком войске был Зоран. Он знал походную жизнь, умел перевязать рану, вправить кость. Он мог присмотреть за неопытными бойцами, впервые покидающими Пристанище – их было большинство. В душе Зоран сознавал: Берест не прав – ему еще рано себе позволять оставить дома такого воина, как Зоран.
Но у Зорана не хватало духу завести об этом речь с Иллой.
До отъезда отряда оставалось всего пару дней. Илла была уже не так оживлена, как раньше, часто замолкала, рассеянно гладила кота и вглядывалась в лицо мужа. Когда их взгляды встречались, она быстро отводила глаза и начинала очередной разговор о здешних делах или о ребенке…
Когда-то в Даргороде Берест отправился на войну простым пешим ополченцем.
Теперь он сам вел маленькую дружину сражаться с Вельдерном, о котором, в сущности, ничего не знал. Тамошний правитель хотел стать независимым хозяином вельдернских земель и ради этого поднялся против Годеринга. Во время свой первой поездки Берест колебался: может быть, поддержать Вельдерн? Если лорд борется за свободу, и народ его любит, то не постоять ли за него? Он будет рад подкреплению, а иметь под боком доброго соседа – чем не награда для Пристанища? Как ни рискованно было, Берест, быть может, решился бы принять сторону восставшего вассала. Но, расспрашивая людей, он подметил, что войска Вельдерна – рыцари и наемники: не похоже на народное восстание, и дело, видно, касается только интересов лорда. Простонародье, по слухам, лорда Вельдерна побаивалось. Тогда Берест решил, что в господской усобице нечего искать правых и виноватых. Он присягнул Годерингу, потому что это было выгоднее Пристанищу.
Наступил день отъезда. Ирица собрала мужа в дорогу так заботливо и просто, как будто надолго расставаться было им уже не впервой. Они обнялись на прощанье, в последний раз – прямо на крыльце замка, и Берест отстранился, бегом подбежал к своему коню: маленькое войско уже ждало его, готовое двигаться. Ирица долго стояла на крыльце, неподвижно смотрела вслед отъезжающим, не подавала голоса, не махала рукой. Так замирают лесовицы в лесу, сливаясь с деревьями, и становятся незаметными для человечьего взгляда. На ее непокрытые волосы падал снег, но Ирица не замечала холода. «Возвращайся домой, – мылено напутствовала она мужа. – Я желаю тебе скорой победы. А если не убережешься, то пусть смерть будет легкой…»
Во дворе замка дети играли в бабки.
Их научил Берест. Ни дети высших, ни дети рабов не умели играть. Они только удивлялись, когда Берест спрашивал их про бабки и про горелки, не понимая, почему никогда не застает детей за игрой. Потом однажды он вырезал биты и показал, как, отойдя на двадцать шагов, одним броском сбивать сложенные чурбачки. Кроме Береста, эту игру знал только Зоран. Но у Береста был на памяти еще его мальчишеский опыт: и лобовым ударом, и верховым, и с перекосом, и с недолетом он неизменно выбивал чурбачки за проведенную черту. Глядя на эти состязания, первыми не выдержали не дети – наставник.
– Дай попробовать, – попросил Энкино.
А тогда захотелось бросить биту и Эльхи, и уже отбоя не было от желающих. С тех пор со двора часто доносился стук чурок, разбиваемых деревянной битой, и крики: «Заступил!» – «Нет!» – «Не считается!», если игрок нечаянно заступал за черту и оказывался ближе к цели, чем полагалось.
Игра шла вовсю. Зима на западе не бывала снежной. На припорошенной замерзшей земле были сложены из чурок «ворота», и сбивать их надо было ударом с перекосом. Хлоп – и чурки вылетели за черту. Эльхи гордо смотрела на биту, лежащую теперь на месте «ворот». Девочка чувствовала себя сильной и смелой. Когда несколько дней назад Пристанище проводило свою маленькую дружину на войну, Эльхи твердо решила: случись военный поход через несколько лет – она непременно будет среди тех, кто верхом и в доспехах добровольцем отправится в большой мир.
Лорд Эйтол распахнул окно. Только что оруженосец дал ему знать, что в столицу воротился князь Пристанища. Маленькую дружину пропустили во двор замка. Из окна лорд Эйтол увидел всадников и пеших, которые сгрудились возле обозных телег. Лорд удивленно, но одобрительно хмыкнул, тронув тонкими пальцами чисто выбритый подбородок. Всадники были как на подбор: высокие, крепкие, молодые. Не только бедняк князь Пристанища, но и сам лорд не отказался бы от такой личной дружины. Они были в легких доспехах, без шлемов, но вооружены, видно, неплохо. Лорд даже различал у всадников седельные арбалеты. Пешие были уже не такими отборными молодцами, но нисколько не походили и на запуганную чернь, которую набрали силой. Они, правда, смотрелись совсем неотесанно и оглядывались по сторонам, разинув рты, но чего еще было ждать от войска, прибывшего в столицу из медвежьего угла?
Лорд Эйтол приказал разместить дружинников и позвать князя Береста. Вскоре в покой вошел князь, в бороде и русых волосах которого еще не растаяли мелкие крошки снега. Лорд ощутил, что Берест нравится ему: лицо бесхитростное, похоже, верный и смелый человек. Такие служат честно и ценят себя недорого. Лорд Эйтол подумал, что стоит его пригреть. Со своим маленьким Пристанищем он неопасен, а преданный слуга всегда пригодится.
Лорд отпустил Береста привести себя в порядок с дороги и пригласил отобедать. «Надо будет сделать ему какой-нибудь подарок, – думал лорд Эйтол. – Драгоценную фибулу с моим гербом… А потом пусть отправляется и покажет себя у Каменного Брода. Посмотрим, как его люди будут драться».
- Предыдущая
- 69/76
- Следующая