Королевство белок - Тулянская Юлия - Страница 28
- Предыдущая
- 28/76
- Следующая
Зоран был полуголый, в одних штанах, с перетянутым широким кушаком станом. Перед выходом он обеими руками растрепал себе бороду, пояснив Илле: «В цирке надо – как грознее!» Со всклокоченной бородой, седой взъерошенной гривой волос он особым, тяжелым шагом силача вышел на площадку. Заиграли уличные музыканты. Пока Зоран перекатывал под кожей мышцы, разогреваясь, толпа не сводила с него глаз. Его грудь была вся в боевых шрамах, а спина с каких-то давних пор сплошь расписана бичом.
Наконец Зоран кивнул, и сейчас же двое парней постелили ему на земле красный плащ. Музыканты заиграли тревожнее. Зоран встал на колени и улегся на плащ ничком. Вдоль спины ему положили тонкие доски, чтобы, если камень попадется с острым углом, не поранил тела. Тут же работники, сразу по трое с каждой стороны, начали класть на Зорана один булыжник за другим. Зоран лежал неподвижно, а курган рос, и его тело скрывалось под камнями. Когда заложили большую седую голову, Илла поднесла кулак ко рту и прикусила палец. Курган рос до тех пор, пока на Зорана не положили все камни. Тогда по чьему-то знаку музыканты перестали играть, и настала мертвая тишина. Толпа вокруг не смела и дышать. Но пролетало мгновение за мгновением, а ни один камень не шелохнулся. Илла вскочила со скамейки, по-прежнему прижимая ко рту кулак. В это время каменный курган дрогнул, и всколыхнувшаяся было толпа затаила дыхание снова. С отчетливым стуком сверху скатилось несколько булыжников. Курган задрожал опять. Камни начали раскатываться по сторонам все быстрей. Сидевшим на ближних скамьях уже было видно, как кто-то медленно ворочается внутри кургана. И вдруг с глухим ревом посреди кучи камней взметнулась фигура с поднятыми руками, с побагровевшим от натуги лицом. Разбросанные камни какое-то мгновение и вправду казались песчинками, а Зоран – великаном.
– Зоран! – изо всех сил крикнула Иллесия, опередив рев толпы.
Она сунула Ирице испуганного кота и перелезла через веревку. Зоран будто не видел ее. Она еще раз крикнула, стоя прямо перед ним, пытаясь перекрыть гул толпы:
– Зоран!
Вдруг, всклокоченный и страшный, он показался Иллесии чужим. Она не сводила с него встревоженного взгляда, пока не узнала в глазах Зорана всегдашней знакомой печали.
Тогда Илла взяла его за руку:
– Пойдем, Зоран, здесь больше нечего делать. Пойдем домой.
Иллесия отвела Зорана не в комнатушку при трактире Плаксиного отца в Колокольне, а в их собственную потайную каморку. Илла сразу же усадила его на топчан и принялась, опустившись рядом на колени, вытирать его вспотевшее, разгоряченное лицо куском ткани, подливая воду из кувшина.
Хассем пошел на пустырь вскипятить на костре котелок. Он рад был остаться один. Перед его глазами еще стоял незыблемый каменный курган над живым телом Зорана. Когда-то поединок Береста и цепного волкодава на каменоломнях вызвал у него боевой восторг, от которого хотелось дико завыть. В этот раз, смотря на торжество человеческой силы, он не пережил этой странной ярости – а только опустошенность и отчаяние. Он рад бы был убежать и спрятаться – и все же не мог отвести глаз от кургана. Теперь, после победы Зорана, Хассем чувствовал облегчение, но усталость и опустошение остались.
Возвращаясь с котелком, Хассем столкнулся со Стином.
Плакса Стин не обратил внимания на молчаливого юношу. Он первым вошел в каморку и протянул кошелек:
– Твоя доля, Зоран!
– А, Стин! – Илла взяла кошелек и положила на табуретку.
– Здесь все, – сказал тот. – Процент от выручки, как договорились, – и, назвав вырученную сумму, вслух высчитал процент.
– Я играю честно, – сказал он Зорану. – У меня есть к тебе предложение. С твоими мускулами и моей головой мы могли бы стать богачами. Зоран, хочешь, я сделаю тебя богатым человеком?
– Я женюсь, – произнес Зоран таким тоном, в котором слышалось «нет», и показал глазами на стоявшую посреди каморки Иллу.
– Это и так всем ясно, – Плакса опять засмеялся, показывая, что считает его отказ за шутку. – Женись, пожалуйста. А я дам тебе шанс заработать для жены денег. Илла, разве ты не хочешь выбраться из трущоб? Со временем Зоран купит тебе дом в городе, если будет показывать такие трюки.
– Ну нет, Стин! – Илла даже стиснула кулаки. – Больше я вам его камнями засыпать не позволю, и не думай! И одного раза хватит, – Илла села на топчан рядом с Зораном.
Тот так открыто любовался ей, что Илла бросила на Плаксу гордый взгляд: понял, мол, как я скажу – так и будет! Стин, перехватив этот взгляд, сделал для себя выводы и скоро попрощался.
В каморке Ирица поила Зорана травником. В лесу она никогда не заваривала травы, но когда узнала, что так делают люди, сразу поняла, что это может помогать в лечении: ведь она от природы знала силу и свойства каждого растения. Поэтому Ирица набрала на пустыре нужных трав, залила кипятком и теперь делала все, чтобы Зоран отдохнул после представления. Илла и кот сидели около него на топчане.
Берест, чтобы никому не мешать, устроился в углу. Он глядел, как Ирица заваривает травник и дает Зорану кружку. В эту минуту лесовица казалась ему обычной человеческой женщиной, чьей-нибудь дочерью и сестрой, и его невестой.
– Зоран, а кто оставил тебе такие рубцы на спине?… Это не от клыков, не от когтей, не от ножа, – Ирица вспомнила ножевую метку у Береста на груди.
– От бича, Ирица… А что ты сама травник не пьешь? Все со мной возишься.
– И я потом буду, – обещала лесовица.
Зоран приподнялся на топчане.
– Я служил во Флагарно, – он глубоко задумался. – И вели мы войну с вольным городом Тиндаритом. Как-то раз была у нас хорошая стычка. В верховьях реки на нас напали тиндаритские «волки». Это их особые войска, мастера на всякие обходы и засады. Ну, начали они задавать нам жару. А мы, Ирица, наемники, нам деньгами плочено. Да и жалованье-то задерживали… Конечно, своя шкура дороже денег. Мы побежали. А потом, во Флагарно, выстроил нас военачальник. Сперва говорит: вы крысы, трусы, подонки. А потом велел бичевать каждого десятого. Я и попал под бичи. Вот только до смерти меня не забили. Очень уж я здоров. Сняли меня со скамьи, увидали, что жив. Ну, говорят, пускай живет, раз не сдох, – добродушно, как о давно забытом, закончил Зоран.
– За что люди воюют? – спросила Ирица.
– Да мне-то откуда знать? – слегка повел плечом Зоран. – Меня наймут, скажут: «Сегодня те, у кого знамена синие, будут враги». Ну и идешь на них. Правители, может, поссорились, или спорные земли у них, или за веру, или за еще какую-нибудь справедливость… Конечно, и от врага мы, бывало, бегали. Правитель думает, что за него надо умирать. А наемник – нет, он так не думает. Наемник думает, что, если будет дураком и даст себя убить, кто тогда пропьет его жалование? Я не трус, Ирица. Я бы и насмерть мог стоять, не побежал бы. Но только для этого мне надо, чтобы за мной был порог моего родного дома. Если позади – он, то не отойду, пока на копья не подымут.
Ирица вздохнула и погладила Зорана по руке.
– Зоран! – сказала она. – Вокруг тебя было много зла, а в тебе совсем нет злости. Я чувствую. Как хорошо, что ты жив, и Илла теперь с тобой, – она улыбнулась. – Я за нее рада.
– А уж как я-то рад! – Зоран тихо засмеялся. – Она – хозяйка моя! Пусть посадит меня на цепь во дворе – не обижусь, только уж и чужих к ней никого не подпущу!
Иллесия с улыбкой посмотрела на него. Вдруг она тихонько запела:
Значения слов Илла не понимала. Она сама не помнила, когда выучила наизусть песню Зорана, которую он часто пел на своем родном языке:
- Предыдущая
- 28/76
- Следующая
