Выбери любимый жанр

Иное - Михайлов Сергей - Страница 1


Изменить размер шрифта:

1

Сергей Михайлов

Иное

Откровение эзотериста

Посвящается Антуану Рокантену

и всем тем, кого одолевает ТОШНОТА

Есть люди, которым снятся дурные сны, отравляющие им и дневное существование. Для многих же дневная жизнь кажется дурным сном, и они страстно желают наступления ночи, когда пробуждаются духи.

Карл Густав Юнг

Мы больше не ищем Бога. Мы сами ? Бог. Мы убиваем и умираем вместе с убитыми, мы творим и воскресаем вместе с нашими снами.

Герман Гессе

СОН

Мир белковой материи окутал меня промозглостью осени и смрадом городских трущоб.

Трансматериализация прошла, как обычно, более или менее гладко — я покинул метафизические слои, чтобы воплотиться в своё материальное «я» здесь, в этом неуютном, грубом, душном, слепом, невежественно-тёмном, обременённом веществом, временем и пространством, мирке условно-живых существ. Порой я завидую им, этим странным существам, завидую их мужественной покорности судьбе, их отчаянной решимости жить вопреки всякой логике, жить во что бы то ни стало — они смертны, и это не является для них тайной. Жить ради грядущей смерти — это ли не мужество? Мужество, бред и абсурд…

Впрочем, эти вспышки зависти крайне редки. Чаще я подвержен изумлению. Я бессмертен, мне трудно постичь слабых, полуслепых, но фатально-отчаянных людей. К чему жить, если жизнь — всего лишь прелюдия к тому краткому мигу, который зовётся смертью? Впрочем, жизнь и смерть всегда шествуют бок о бок: не будь смерти, не было бы и жизни. Я — бессмертен, и потому я не живу. Я просто есмь.

Кто же я?

Дух, трансфизический сгусток разума, Монада, концентрат вечного «я», синтез личного Эго и безличного Мирового Духа, вместилище полного знания об Абсолюте, нематериальная, внепространственная и вневременная субстанция. Мой мир лежит в высших сферах бытия, где нет места ни материи, ни смерти, ни рождению. Время минует меня, лишая жизни (ибо жизнь, хотя и краткий, но всё же отрезок времени), пространство обволакивает метафизические слои, не смея коснуться их своею тягучею бесконечностью, — я есмь всегда и везде. Но нет, «всегда и везде» — атрибуты материального мира; я — миг, я — точка, лишённая границ. Мой мир непостижим для человека, этого примитивного трёхмерного существа, увязшего в потоке времени.

Мой мир. Что я знаю о нём?

Ничего.

Разум затмевается завесой полного забвения, когда дух мой обретает материальную сущность. Уподобляясь белковым существам, я «вспоминаю» свои прошлые погружения в мир грубой физической реальности. (Прошлые! принимая материальную форму, я начинаю мыслить категориями времени и пространства… как это пошло!) Там , во вселенной метафизики и чисто духовного бытия, я начисто лишён знания об этом мире, мире бренном, смертном и несовершенном; попадая сюда , в низшую вселенную времени-пространства, я забываю о мире том : он сокрыт от моего разума почти полностью. Именно «почти», ибо память о нём всё же таится где-то на задворках подсознания. Транспереход совершенно преобразует меня, остаётся лишь частица моего самосознающего «я» — и ничего более.

Зачем я здесь?

Процесс материализации (процесс! опять временная категория) включает некую глобальную программу, заложенную во мне и заменяющую мою волю; эта программа влечёт моё бренное физическое тело к цели, оставляя дух в пассивной созерцательности. Я становлюсь безвольным сгустком материи.

Цель?

Самая примитивная и прозаическая — подпитка энергией. Мой мир обладает одним характерным несовершенством: он не в состоянии обеспечить жизнеспособность нематериальных духовных субстанций, к коим принадлежу я, своими собственными ресурсами; для поддержания оной время от времени (нет-нет, никакого «времени», это лишь чистая условность) требуется подпитка определённого вида материальной энергией, за которой и отправляются наши бестелесные духи в бренный мир белковых существ.

Энергия?

Это особый вид тонкой материи, которая эманирует в момент смерти белкового существа — в тот самый момент, когда грубая материальная оболочка, именуемая телом, вступает в фазу необратимого биологического разложения. Эту эманацию, или тонкую материю, люди называют «душой». Таким образом, я питаюсь душами умирающих существ — неважно, человек это или низшее животное. Здесь главное — не упустить нужный момент, ибо душа сохраняет свою цельность и обособленность лишь в миг отрыва от тела; потом, по прошествии времени, эманирующая тонкая материя растворяется в космическом эфире и обезличивается. Сгусток энергии, заключённый в освобождённой душе, поглощается бессмертным духом в соответствии с программой, которая заложена в каждом духовном существе, прошедшем процесс трансматериализации. У людей подобная программа именуется «инстинктом».

Самый верный способ улучить нужный момент и «поймать» отлетающую душу — убить белковое существо. В своем материальном обличии мы, духи, снабжены всеми необходимыми средствами для убийства.

Каков я в этом обличии?

Не знаю.

Я никогда не видел себя со стороны. Мой облик не отражается в зеркале. Но одно я знаю наверняка: любая тварь, будь то человек, хищный зверь или безобидное травоядное, при виде меня впадает в состояние транса, панического ужаса, сменяемое затем безропотным подчинением моей воле, или могущественной программе, чьё телепатическое и гипнотическое воздействие полностью парализует волю обречённой жертвы. Никто никогда не оказывал мне сопротивления. Не осмелился.

Помню, в одно из своих прошлых воплощений я очутился в зоне, которая на языке людей именуется «африканской саванной». В нескольких шагах от меня, на выжженной солнцем траве, мирно расположилась семья — отец-лев, мать-львица и три их детёныша. Львица блаженно щурилась, полулежа на горячей земле, и урчала от удовольствия, её игривые отпрыски, повизгивая и мяукая, карабкались на мать, то и дело скатываясь и падая, снова карабкались, и снова падали, а глава семейства, гордый и могучий лев, словно патриарх, благодушно взирал на семейную идиллию, одновременно зорко озираясь в поисках возможной опасности. Впрочем, какая опасность может грозить льву в исконных его владениях?

И тут появляюсь я.

Глаза обоих хищников становятся стеклянными. Они уже знают , кто я и что я, знают , зачем я пришёл, древний инстинкт безошибочно диктует им условия игры. Игры со смертью. Безропотно приемлют они свою судьбу, лишь хвост матери-львицы трижды бьётся о пыльную землю — и безвольно замирает. Несмышлёные львята продолжают резвиться у лап матери, но уже нависла над ними могучая громада отца. Три точных удара отцовской лапой — и три маленьких трупика навечно затихают, безжизненными комочками распростёршись на земле. Словно околдованная сомнамбулическим сном, ложится на спину грациозная львица. Зубы патриарха смыкаются на её шее, кровь фонтаном брызжет из перекусанной сонной артерии. Потом он приближается ко мне, покорно склоняет косматую голову, зажмуривает стеклянные, подёрнутые мутью глаза и…

Мне претит эта красная жидкость, липкая, тёплая, замирающими толчками пульсирующая из раны. Я предпочитаю обходиться без крови, но такая возможность выпадает не часто. Тонкий, аккуратный надрез на горле, там, где отчетливо бьётся обречённая жизнь — и всё кончено. Я упиваюсь их душами, свежими, сильными, цельными, полными живительной энергии.

Особая, редкая удача выпадает на долю тех духов, которых судьба бросает в самую гущу военных действий — о, такого обилия цельных, ещё не растворившихся душ вряд ли где ещё можно найти! Бывают, правда, ещё железнодорожные катастрофы, землетрясения, мор, снежные лавины, иные стихийные бедствия, влекущие сотни и тысячи смертей. Одному из нас посчастливилось материализоваться в самом эпицентре ядерного взрыва. Многомиллионный город тогда исчез с лица земли… Впрочем, во всём должна быть мера, перенасыщение тонкой эманирующей материей, или душами, чревато нежелательными последствиями. Бестелесный дух впадает в некое сверхсостояние, своего рода безумие, из которого вывести его потом бывает очень непросто.

1
Перейти на страницу:

Вы читаете книгу


Михайлов Сергей - Иное Иное
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело