Элвис Пресли: Реванш Юга - Даншен Себастьян - Страница 50

Первое из них было позаимствовано из мира спорта. С изобретением системы телевидения замкнутого контура устроители боксерских матчей получили возможность транслировать поединки одновременно в нескольких залах по всей Америке. Вдохновляясь этим принципом, Паркер рассчитывал организовать сразу по возвращении Элвиса в Штаты шоу, которое передавали бы в прямом эфире в сотне концертных залов. Развивая мысль в том же направлении, он сообщил прессе о подписании договора с каналом Эй-би-си о серии ежегодных передач, каждая из которых принесет «каких-то» 100 тысяч долларов. На самом деле это были просто рекламные трюки, но пресса так изголодалась по информации о своей любимой звезде, что Паркер был уверен: журналисты с радостью напечатают все эти новости, даже не проверив.

Выбраться из моря слухов, окружавших имя Пресли весь этот период, порой очень сложно. Похоже, что полковник отказался вместо артиста от главной роли в «Вестсайдской истории» с Натали Вуд, не получив в свое распоряжение песенный репертуар; это вполне правдоподобно, и если Паркеру действительно сделали такое предложение, можно понять, почему он никогда не похвалялся тем, что упустил такую возможность. Когда в сентябре 1959 года в США приехал Никита Хрущев, за которым пресса ходила табуном, возникла идея показать ему Грейсленд, но в отсутствие хозяина дома от этих планов пришлось отказаться.

Ловко лавируя между правдивой информацией и «утками», полковник научился мастерски извращать реальность. Он похвалялся, что заработал в 1958 году больше двух миллионов долларов от имени Пресли, хотя тот был в армии, и пообещал еще более впечатляющие результаты в следующем сезоне. Однако судя по налоговой декларации Элвиса, его доходы были в два раза меньше, причем треть из них забрало государство, но ведь главное — чтобы имя артиста упоминали в новостях, не так ли?

Когда не надо было манипулировать прессой, полковник чаще всего ограничивался обычными вещами: рассылал на Новый год праздничные открытки, на которых он стоит рядом с Элвисом в костюме Санта-Клауса; планировал интервью по телефону с тщательно отобранными журналистами, в особенности Диком Кларком: его передача «American Bandstand» была поставщиком пристойного рок-н-ролла «для семейного просмотра»; публиковал в бульварной прессе фоторепортажи из Бад-Наухайма; устраивал конкурс для немецких тинейджеров, победители которого могли встретиться со своим кумиром…

Самым удачным ходом было заставить «Парамаунт» снова выпустить на экраны «Любить тебя» и «Короля Креола» в одной программе — благодаря этой операции удалось стимулировать продажи одноименных альбомов. Полковник собирался выстроить империю Пресли не столько на пластинках, сколько на кино, и с Хэлом Уоллисом уже начались переговоры по поводу нового фильма. Если бы не боязнь подпортить патриотический имидж артиста, Паркер умолял бы военное начальство досрочно вернуть Элвиса в Мемфис, тем более что тот беспрестанно твердил ему по телефону, как ему скучно в армии. Это было решение на крайний случай; Паркер предпочел ему «Джи-ай блюз» — новый полнометражный фильм с крайне оригинальным сюжетом: любовные и музыкальные приключения американского сержанта, отправленного служить в танковую часть в Германии.

Чтобы выиграть время, Хэл Уоллис отправился в Европу для проведения натурных съемок в окрестностях Франкфурта с разрешения американского командования. Зато Том Паркер и слышать не хотел, чтобы Элвис участвовал в этом проекте в его отсутствие, и вынуждал Уоллиса использовать дублера для всех кадров, на которых появляется герой фильма. Болезненное собственническое чувство полковника возрастало пропорционально расстоянию, отделявшему его от певца.

В отношении собственной неверности Паркер был менее щепетилен. Он не боялся «перебдеть» и после долгих лет разлуки внезапно восстановил отношения с Эдди Арнольдом, подготовив себе «запасной аэродром» на случай, если карьера Элвиса рухнет после его возвращения с военной службы. Параллельно он предоставил свой опыт в области пиара в распоряжение старого друга Джимми Дэвиса — человека, который произвел его в полковники десятью годами раньше. Побывав преподавателем университета, певцом и шефом полиции Шревепорта, Дэвис был столь же пылким демагогом, сколь и сам Паркер; годы, проведенные на посту губернатора Луизианы (1944–1948), привили ему любовь к политиканству, и при поддержке Тома Паркера он начал новую предвыборную кампанию в преддверии 1960 года, построив свою программу на возвращении к расовой сегрегации.

Этот эпизод позволил полковнику придать себе вес в глазах южного криминалитета, протянувшего свои щупальца до Лас-Вегаса. Водя дружбу с кем попало, он в то же время сумел сойтись с Линдоном Джонсоном, сенатором-демократом из Техаса, о котором заговорят осенью 1960 года, когда он станет вице-президентом при Джоне Ф. Кеннеди.

По ту сторону Атлантики Элвис всерьез задумывался о будущем, по мере того как приближался день его возвращения на гражданку. Перед тем как собрать чемоданы, он принял участие в операции «Зимний щит» — серии учений НАТО, организованных вдоль границы с Чехословакией, — это был символ «железного занавеса», разделившего Европу. Во время учений, когда некоторые части изображали «условного противника», Элвис оказался в центре внимания, которого охотно бы избежал, поскольку командование назначило цену за его голову: тому, кто сможет взять его в плен, пообещали награду в 50 долларов и тридцатидневный отпуск, но сержант Пресли с честью вышел из положения, завершив маневры целым и невредимым.

После этой формальности Элвис собирался съехать из дома на Гёте-штрассе, где прожил больше года. День отъезда назначили на среду, 2 марта. Накануне на базе Фридберга прошла традиционная пресс-конференция, на которую пригласили около сотни журналистов. Элвиса превозносили за «присутствие духа, энергичность и задатки лидера», как с военной точностью сообщается в характеристике, выданной ему бригадным генералом. Это были одни из самых счастливых моментов его пребывания в армии, поскольку он узнал среди присутствующих капитана Макиннесс — это имя носила теперь Марион Кейскер. Бывшую помощницу Сэма Филлипса перевели в Германию, где она работала на военном радиоузле. К изумлению присутствующих офицеров, певец упал в объятия этой женщины, которой был обязан своей карьерой, и спросил, может ли он ее поцеловать или должен отдать ей честь. Для Элвиса это уже была встреча с Мемфисом.

Остаток дня прошел в суматохе, длинной череде прощаний со всеми, кого он повстречал, пока жил здесь. Все это время бабушка Пресли упаковывала последние вещи вместе с Элизабет Стефаняк, которая уезжала в США за кланом Пресли, забрав флаконы со стимулирующими средствами, которые Элвис не захотел оставить себе. Для семьи и телохранителей певца зафрахтовали самолет, куда предстояло погрузить два десятка чемоданов с одеждой и коллекцию пластинок, которую он возил с собой.

Последний вечер на Гёте-штрассе прошел в унылой атмосфере, особенно для Присциллы, не скрывавшей своего горя оттого, что ее знакомство с Элвисом подошло к концу. Но поскольку правило, установленное капитаном Болье, нарушить было нельзя, поздно ночью она уехала в Висбаден и с рассветом вернулась обратно в день отъезда. Несмотря на дождь, около тысячи фанатов дожидались перед домом последних автографов, которые Элвис старательно раздал и отправился в аэропорт Франкфурта, где встретился с сотней других джи-ай.

На сей раз он собирался пересечь Атлантику по воздуху на военно-транспортном самолете, который с гомоном окружили несколько сотен поклонников, фотографов и журналистов. В качестве прощального подарка, потребовав взамен обещания оставаться «нетронутой», Элвис подарил Присцилле свой китель и сержантские нашивки — и военная полиция оттеснила девочку в безликую толпу. Элвис быстро взбежал по трапу с небольшим вещмешком в руке и с «личным делом» под мышкой и, помахав рукой, вошел в самолет С-118Б.

Он видел Европу в последний раз.