Путешествия Христофора Колумба - Магидович Иосиф Петрович - Страница 10

Во время отсутствия адмирала в Эспаньолу прибыли из Испании, под начальством Бартоломе (брата Колумба), три корабля с воинскими отрядами и припасами. Отряды вновь прибывших солдат разбрелись по острову, грабили и насиловали. Часть грабителей была перебита индейцами.

Тогда Колумб предпринял в 1495 году «покорение» Эспаньолы. Колумб действовал против почти не вооруженных индейцев небольшими отрядами, выбирая для сражения только такую местность, где можно было развернуться коннице. Всадники топтали несчастных индейцев копытами своих лошадей и травили их собаками. Так началось массовое истребление жителей Антильских островов. Эспаньола – первая испанская колония – была почти вся покорена. Индейцы, которые не в состоянии были платить непомерную дань золотом или хлопком, наложенную на них Колумбом, уходили в глубь острова, в горы, где массами гибли от голода. На острове распространились эпидемии, в частности оспа, которые завоеватели привезли с собой. Те индейцы, которым не удалось скрыться от испанцев, были превращены в рабов. Их морили голодом, так как они ничего не стоили их хозяевам; они гибли на плантациях и золотых приисках.

Когда в крепости Изабелла началась эпидемия желтой лихорадки, колонистам пришлось бросить северный, атлантический, берег Эспаньолы и перейти на южный, более здоровый берег, обращенный к Карибскому морю. Здесь в 1496 году Бартоломе Колумб заложил город Санто-Доминго, который стал политическим и экономическим центром Эспаньолы. Этот город – теперь столица Доминиканской Республики – является старейшим из сохранившихся европейских поселений в Америке.

Королевский доход от Эспаньолы был незначителен по сравнению с издержками экспедиции Колумба, поэтому король и королева нарушили договор с Колумбом. В 1495 году был издан указ, разрешающий всем желающим из кастильских подданных переселяться в новые земли, если они будут вносить в королевскую казну две трети добытого золота; правительство же обязывалось только снабдить переселенцев съестными припасами на год, но не должно было платить им жалованья. Тем же указом разрешалось любому предпринимателю снаряжать корабли для новых открытий на западе и для добычи там золота (за исключением Эспаньолы).

Встревоженный Колумб в 1496 году вернулся в Испанию, чтобы лично отстаивать свои монопольные права на открытие новых земель на западе.

А так как вольные поселенцы стоили казне очень дорого, то Колумб предложил ради дешевизны населить свой «земной рай» уголовными преступниками; и по королевскому указу испанские суды начали ссылать на Эспаньолу преступников, сокращая им наполовину срок ссылки.

Основным первоисточником по истории третьей экспедиции Христофора Колумба является письмо Колумба к Фердинанду и Изабелле о результатах этой экспедиции. Как первоисточник можно рассматривать и ту часть «Истории Индий» Лас Касаса, которая относится к третьему путешествию Колумба; в этой части он, как и в рассказе о предшествующих экспедициях, пользовался записями в дневниках Колумба (до нас не дошедшими) и устными сообщениями великого мореплавателя.

С величайшим трудом Колумбу удалось добыть средства на снаряжение третьей экспедиции. Флотилия адмирала состояла на этот раз из шести небольших кораблей и трехсот человек экипажа. Мало нашлось в Испании охотников добровольно отправиться в Западную Индию с адмиралом-«неудачником». Колумбу пришлось просить королей открыть двери тюрем, чтобы навербовать среди преступников недостающих матросов.

В конце мая 1498 года флотилия Колумба вышла из порта Сан-Лукар (в устье Гвадалквивира).

У острова Иерро адмирал разделил свою флотилию. Три корабля он послал прямо к Эспаньоле. Во главе остальных трех судов он двинулся к островам Зеленого Мыса, а оттуда взял курс на юго-запад, «намереваясь достичь линии экватора и далее следовать к западу до тех пор, пока остров Эспаньола не останется к северу». По-видимому, Колумб на этот раз имел серьезное намерение обогнуть юго-восточный выступ Азии и достичь Индии.

В середине июля испанцы достигли 5° северной широты. Страшная жара томила моряков. «Здесь ветер стих и начался такой великий зной, что казалось, что им будут спалены и корабли и люди». Через восемь дней, когда задул «добрый восточный ветер», адмирал решил повернуть на северо-запад и «следовать все время прямо на запад на линии Сьерра-Леоне, намереваясь не менять избранного направления до тех мест, где. будет обнаружена земля».

Через три недели после того, как острова Зеленого Мыса скрылись из виду, матросы с верхушки мачты заметили три плоские вершины, четко выступающие из воды.

Это был остров, которому Колумб дал имя Тринидад (по-испански «Троица»). Этот остров действительно находился на линии (то есть широте) Сьерра-Леоне, конечно, приблизительно, – близ 10-й параллели с. ш.

Первого августа 1498 года флотилия бросила якорь у южного берега острова, чтобы запастись водой. «Вдали, на юге, замечен был другой остров… Этот остров адмирал назвал Святым, – пишет Лас Касас. Колумб не подозревал, что этот дальний Святой остров (Исла-Санта) был материком, но только не Азией, к которой он стремился, а новым материком, еще неизвестным европейцам, позднее названным Южной Америкой.

На следующий день адмирал приблизился к узкому проливу, где юго-западный берег Тринидада близко подходит к материку, и бросил здесь якорь.

Колумбу не удалось еще найти безопасной гавани; течение в проливе оказалось таким стремительным, что его охватили недоумение и тревога. Так Колумб впервые встретился с той ветвью экваториального течения, которая входит из океана в Карибское море через пролив между Тринидадом и материком.

Колумб назвал этот пролив Змеиной Пастью (Бока-де-ля-Сьерпе). За проливом открылся широкий залив, куда, воспользовавшись попутным ветром, адмирал провел свои корабли. Вода в заливе оказалась пресной. Это открытие было для Колумба новой неожиданностью.

У северо-западной оконечности Тринидада он открыл второй, еще более опасный, пролив, окаймленный скалами, и дал ему название Пасти Дракона (Бока-дель-Драгон).

5 августа флотилия подошла к противоположному, западному берегу залива. По мере продвижения на запад вода становилась все более пресной.

Корабли вошли в устье какой-то реки и стали там на якорь. Здесь европейцы впервые высадились на материк Южной Америки. Колумб также принял землю за остров, и притом отличный от Святого, и назвал его Гарсия (Благодать).

Испанцы слышали от местных жителей слово «пария», и Колумб решил, что это название открытой им страны. До настоящего времени это название – залив Пария – сохранилось за водным пространством между Тринидадом и южноамериканским материком.

Страна казалась густонаселенной. Колумб сообщает о «бесчисленных каноэ», подходивших к кораблям. «И у многих висели на груди большие куски золота, а у некоторых к рукам были привязаны жемчужины. Я очень обрадовался, увидав эти предметы».

Корабли снова вошли в залив. Недалеко от Пасти Дракона Колумб заметил, что двумя островками течение в проливе разделялось и пенящиеся волны с силой врывались в узкие проходы. И он пришел к правильному заключению, что водоворот в проливе происходил от встречи морского течения с потоками пресной воды, стремившимися в открытое море.

Воспользовавшись попутным ветром, адмирал вошел в опасный пролив, а когда ветер стих, предоставил свои корабли на волю быстрого течения. Оно благополучно вынесло всю флотилию в открытое море.

На севере и востоке были видны два острова (вероятно, острова Тобаго и Гренада). По выходе из Пасти Дракона Колумб повернул на запад. Двигаясь вдоль берега материка, корабли подошли к островам, у которых индейцы занимались ловлей жемчуга. По словам Колумба, матросы набрали у них в обмен на безделушки много жемчуга. Крупнейший из новых островов получил название Маргарита, что по-испански означает «жемчужина».

Однако нельзя было медлить у этого Жемчужного берега. Запасы провизии портились, здоровье самого адмирала становилось все хуже. Он обследовал все же более чем на триста километров береговую линию этой новой, странной для него земли и открыл ряд новых небольших островов, затем повернул свои корабли на север, к Эспаньоле. Лежа на койке, обессиленный недугом, полуослепший, Колумб продолжал обдумывать значение своих новых открытий. Из письма, которое он несколько недель составлял для Фердинанда и Изабеллы, можно видеть, как замечательные догадки смешивались в его уме с болезненной и религиозной фантазией.