Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.14 - Булычев Кир - Страница 94

• Предыдущая
• 94/214
• Следующая

— Все-таки это Космозо.

— Чего?

— Ко-смо-зо. Космический зоопарк.

И в этот момент над скалой вспыхнули красные буквы:

И погасли.

— Ну и дела! — сказал Коля и чуть не выронил мороженое.

Ехал на проспект Мира, а попал в Космический зоопарк! И если бы не случайность, так бы и отправился обратно, не увидев. Нет, Коле явно везет.

— Тогда я пошел, — сказал Коля.

— Куда?

— В Космозо. Вы что думаете, я прощу себе, если уеду, не поглядев на Космозо?

— Нет, не простишь, — согласился Электрон. — Вообще-то говоря, я собирался домой пойти, но раз такое дело, погуляем вместе. Мне даже интересно посмотреть на человека, который никогда здесь не был.

— Да вы не беспокойтесь, — сказал Коля.

— Не спорь. Это будет двойной Космозо. Ты будешь смотреть на животных, а я буду смотреть на тебя, как ты смотришь на животных.

И они вместе вошли в пещеру, которая была входом в Космозо.

Вход был сделан так не случайно. Точно такую же пещеру нашли как-то в открытом космосе пилоты корабля «Стожары». Пещера неслась между звезд, и в ней, словно разноцветные светлячки, резвились самые маленькие из известных по Вселенной птиц — по полсантиметра длиной, включая хвост, но удивительных расцветок, причем нельзя отыскать ни одной птицы, похожей на другую. Пещеру как есть отбуксировали на Землю и поместили в Космозо. А раз птицы могли жить только в вакууме, то внутри пещеры проложили прозрачный туннель для посетителей.

В туннеле было полутемно, и Коля сначала даже не понял, что же творится за стеклянными стенами: словно тысячи разноцветных искр роились там, складывались в причудливые узоры, разлетались взрывами, выстраивались в цепочки, кольца и даже треугольники. На Земле птицы чувствовали себя хорошо и размножались в свое удовольствие. Их уже развезли по всем зоопаркам мира, а некоторые любители держали их дома в вакуумных колбах.

Полюбовавшись на птиц, Коля со своим спутником прошли дальше, на широкую площадку. Слева был большой пруд. Там плавали птицы, которые могли жить на открытом воздухе. Правда, у некоторых были подстрижены маховые перья, чтобы не улетели.

— Обрати внимание, — сказал Электрон Степанович. — Видишь серых птиц вон там, у берега?

— Утки, что ли?

— Как ты не наблюдателен! Присмотрись.

Клюв на месте, крылья на месте, хвост на месте — ничего особенного. И вдруг одна из птиц перевернулась, и оказалось, что снизу у нее вместо ног точно такое же туловище с крыльями и головой.

— Это еще зачем? — не понял Коля.

— Очень разумная выдумка эволюции, — сказал Электрон. — Одна половина отдыхает, дышит воздухом, вторая в это время ищет в воде червяков и мальков. Потом они меняются ролями. И еще их очень выгодно разводить в прудовых хозяйствах. Мяса в них вдвое больше, чем в обычных утках, и яиц они несут вдвое больше.

Посреди пруда вынырнуло что-то большое, черное и блестящее. Потом перед этой тушей поднялась маленькая голова на змеиной шее длиной метров в десять. Это был самый настоящий ископаемый динозавр.

— Ведь они же давным-давно вымерли! — воскликнул Коля.

— Вообще-то да. Но несколько лет назад ученые нашли в вечной мерзлоте яйцо, и им удалось вывести из него бронтозавренка. Он вырос и стал ручным.

— А зачем же его в Космозо держат, если он земной?

— Но в обычном зоопарке его тоже трудно держать, ведь динозавры на Земле уже много миллионов лет не водятся.

— Скучно ему, наверно, у вас, — сказал Коля. — Совершенное одиночество.

— Как сказать… У Бронти есть друзья. Вот посмотри.

Коля увидел, что на дальнем берегу пруда показалась девочка в красном комбинезоне. Она была светловолосая, коротко подстриженная и вряд ли намного старше Коли. Девочка подняла руку и что-то крикнула.

— Как ее туда пустили? — спросил Коля.

— Это Алиса. Она старый Бронтин друг. Они познакомились, когда Бронтя был еще маленьким.

— Все равно опасно пускать, — сказал Коля, глядя, как бронтозавр тянет свою немыслимо длинную шею к девочке на берегу и она его чем-то кормит. — Он же нечаянно может ее проглотить.

— Не проглотит, — сказал Электрон Степанович. — Он ручной.

Коля, затаив дыхание, смотрел, как динозавр медленно подплыл к самому берегу, положил голову у ног девочки, а та присела на корточки и стала чесать ему там, где у зверей положено быть уху. Есть ли ухо у динозавра, Коля не знал, а издали не разглядишь.

— Пошли, пошли дальше, — сказал Электрон. — Если хочешь, я тебя потом с Алисой познакомлю.

«Алиса… Алиса», — подумал Коля. Имя было знакомо. Может, эту Алису ждали ребята на Гоголевском бульваре?

— А она в космос летала? — спросил Коля.

— Да. И не раз. Она уже более-менее известный космобиолог.

— Скажете тоже! — не поверил Коля. — Она же ребенок.

— Сам ты ребенок! Не все ли равно, сколько лет человеку, если он знает свое дело?

Раньше бы Коля сам обеими руками подписался под этими мудрыми словами. Он не раз доказывал своим родителям и даже учителям, что возраст не играет роли и взрослые не имеют права щеголять своими сединами. Но взрослые в лучшем случае посмеивались, а в худшем начинали возмущаться и считать Колю нахалом. Но сейчас в Коле взбурлило чувство противоречия. Это с ним случалось.

— Рано ей еще биологией заниматься, — проворчал он. — Вот подрастет, может, еще захочет пожарником стать. Или в куклы играть.

— Значит, не хочешь знакомиться?

— И не подумаю.

— Ну, как знаешь, — сказал Электрон. — Хочешь на говоруна посмотреть?

— Это что еще за говорун?

— Его Алиса привезла. Он запоминает все, что при нем говорят. У него исключительная память. Знает восемнадцать космических языков.

Коля пожал плечами. Вообще-то интересно, но он не хотел этого показывать, тем более что говоруна привезла Алиса. Ну и что такого? Если бы Коле повезло и он родился на сто лет попозже, он тоже привозил бы из космоса говорунов. У него все впереди. Это он будет строить те корабли, на которых полетит Алиса. Это он, когда вырастет, первым сойдет на землю далекой планеты. Было бы свободное время, ну, хотя бы денька два, Коля не пожалел бы времени, отыскал самого себя. Не исключено, что он еще жив — ведь жив же его ровесник старик Павел.

— Ты о чем задумался? — спросил Электрон Степанович.

— Ни о чем, — сказал Коля. — Ну, где ваш говорун?

Говорун сидел под стеклянным колпаком высотой с дом. Дверь в колпаке была распахнута, чтобы говоруну выходить наружу.

Он был похож на большого белого попугая. На голове — корона и два клюва вместо ушей, а одно ухо — вместо клюва.

Перед говоруном стояли толпой зрители и разговаривали с ним.

— Расскажи что-нибудь о трех капитанах, — попросила бабуся с маленьким внуком, который держался за ее руку и сосал длиннющий леденец.

— Будь прост с людьми, но не запанибрата, — ответил ей говорун. — Проверенных и лучших из друзей приковывай стальными обручами. Но до мозолей рук не натирай пожатьями со встречными… Шекспир, «Гамлет». Слова эти принадлежат Полонию и сказаны им в назидание его сыну Лаэрту. Как вам нравится такая постановка вопроса, сударыня? Я много думал об этом последнее время.

— Нет, он сегодня не в настроении, — сказала бабуся. — Пойдем, Ванечка, покатаемся на склиссе.

— Не хочу на склиссе! — заревел вдруг малолетка, выплевывая леденец на землю. — Хочу марсианского богомола!

— Не поднимайте шума, — сказал второй клюв говоруна. — Нас могут услышать пираты.

А первый клюв другим голосом произнес:

— Кхрр, ппшш, брш, пршшврх.

Где же Коля слышал этот голос? Совсем недавно.

Второй клюв расхохотался.

Конечно же, в марсианском почтовом корабле! Так разговаривали «зайцы».

— Что это? — спросил Коля Электрона. — Кому он подражает?

— Космическим пиратам, — сказала бабуся, уводя ревущего младенца. — Я часто его слушаю.

— Нет, — возразил Электрон, — это крик кледианской совы. Я тут работаю и тоже часто слышу.

• Предыдущая
• 94/214
• Следующая