Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.14 - Булычев Кир - Страница 65

• Предыдущая
• 65/214
• Следующая

— Во-вторых, — сказал Громозека, — потому, что они только вчера кончили испытания новой машины времени. Если раньше все машины могли работать только из здания института, то новую машину можно перевезти на другое место. Она питается от атомных батарей. Они как раз собирались везти машину на Чудное озеро.

— Куда? — удивился я.

— Громозека хотел сказать — на Чудское озеро, правильно? — уточнила Алиса. — Громозека имеет право не знать некоторых событий в нашей истории.

— Я так и сказал — Чудское озеро, — заявил Громозека. — А кто не так услышал, у того, значит, больные уши… Они хотели смотреть, как Александр Македонский победил там песцов-рыцарей.

— Правильно, — сказала Алиса. — Они хотели посмотреть, как Александр Невский победил там псов-рыцарей.

— Ох, — вздохнул Громозека, — вечно меня перебивают! Но когда я узнал, что они все равно готовят машину времени для поездки, я им сказал: «Что такое одно озеро, когда в вашем распоряжении будет целая планета? А на озеро вы всегда успеете съездить, потому что каждому школьнику известно, что Александр Невский все равно победил всех рыцарей. А вот что случилось с планетой Колеида, не знаю даже я, великий археолог Громозека. Хотя, вернее всего, она погибла от космической чумы». — И они согласились? — спросила Алиса.

— Не сразу, — признался Громозека. — Сначала они говорили, что машина еще не проверена и в таких трудных условиях, как космос, она может отказать и случится авария. Потом, когда я сказал, что на Колеиде условия никак не труднее, чем на Чудном озере, они сказали, что атомные батареи и другая аппаратура такие тяжелые, что нужно десять кораблей, чтобы их перевезти на Колеиду. Но тут-то я уж понял, что они вот-вот согласятся. Ведь им тоже соблазнительно испытать свою машину времени на чужой планете. И я заявил им, что мы можем пустить в ход главную электростанцию на Колеиде и, кроме того, у нас в экспедиции есть очень мощный атомный реактор и даже гравитационные двигатели. А если им нужно послать вместе с машиной целую группу испытателей, мы их всех примем, накормим и даже будем через день возить на экскурсии. Вот они и согласились. Ну как, молодец я?

— Ты молодец, Громозека, — сказал я.

— А теперь я буду спать, потому что завтра начнем погрузку. Даже без атомных батарей нам понадобится для перевозки машины три корабля. А эти корабли еще надо достать.

И тут же Громозека прислонил толстую, мягкую, похожую на небольшой воздушный шар голову к стене и заснул.

Весь следующий день Громозека носился по Москве, летал в Прагу, созванивался с Луной, доставал корабли, договаривался о погрузке и лишь вечером пришел домой. На этот раз без цветов, но не один.

С ним пришли два временщика. Так у нас называют работников Института времени. Один временщик был молодой, длинноногий, очень худой и, может быть, поэтому не очень веселый. У него были темные курчавые волосы, словно у папуаса, и Громозека, удивляясь, какие бывают на свете тонкие создания, все время норовил поддержать временщика когтем. Второй временщик был невысоким плотным пожилым человеком с маленькими острыми серыми глазками. Он немного заикался и был одет по самой последней моде.

— Петров, — представился он. — М-михаил Петров. Я руковожу проектом. А Ричард будет заниматься непосредственно нашей машиной.

— Как же, как же, — сказал я. Имя этого знаменитого физика, который открыл временные изменения в сверхтекучей плазме, а потом возглавил Институт времени, было мне отлично известно. — Очень рад, что вы пришли к нам в гости.

— А у вас какой-то праздник? — спросил Петров. — Д-день рождения? Извините, мы не знали, а то бы принесли подарок.

— Нет, это не праздник, — заметил я. — Это наш друг Громозека вчера принес нам букет цветов. А так как Громозека все делает несколько преувеличенно, то он попросту оборвал целую цветочную оранжерею.

— Садитесь, — предложил Громозека. — Сейчас выпьем валерьянки и поговорим.

Он достал из глубокой сумки, которая растет у всех чумарозцев на животе, бутыль с валерьянкой и множество всяких вкусных вещей и напитков.

— Итак, — сказал он, усаживаясь на ковер и окружая всех нас щупальцами, будто боялся, что мы разбежимся, — вот мы и достали корабли, получили согласие Академии наук на вашу командировку в космос и скоро отправимся испытывать машину. Вы рады?

— Спасибо, — сказал вежливо Петров. — Мы благодарим вас за приглашение.

— Вот, — проговорил Громозека обиженно, обращаясь ко мне, — на самом деле он не рад. И знаешь почему? Потому что ему хотелось побывать на Чудном озере.

— На Чудском, — поправила Громозеку Алиса.

Громозека как будто не слышал.

— Ему хотелось побывать на Чудском озере, потому что он знает, чего ждать от этого озера. Сколько туда ни езди, все равно рыцарям не победить Александра… Невского. А вот на Колеиде неизвестно чем все закончится. А вдруг их погубила вовсе не космическая чума, а что-то другое?

— Если вы хотите упрекнуть нас в трусости, — обиделся Ричард, — то ваши замечания попали не по адресу. Вы просто не представляете, с каким риском связана работа во времени. Вы не знаете, что наши люди пытались помочь Джордано Бруно и спасти его от костра, что они проникали в ряды армии крестоносцев и в фашистские лагеря. Знаете ли вы, что им приходится полностью перевоплощаться в людей другого времени, делить с ними все их опасности и беды?

— Не горячись, Ричард, — остановил его Петров. — Разве т-ты не видишь, что Громозека тебя специально дразнит? Вот ты и попался на удочку.

— Я никого не дразнил! — возмутился Громозека. — Я очень прямой и наивный археолог.

Громозека говорил неправду. На самом деле он не лишен ехидства, и он боялся, что временщики почему-нибудь откажутся от полета к археологам и тогда все его мечты пойдут прахом.

— Не беспокойтесь, Громозека, — сказал вдруг Петров, который был очень проницательным человеком. — Если институт обещал вам, что экспериментальная модель машины времени будет испытываться в вашей экспедиции, значит, так и будет.

— Вот и отлично! — ответил Громозека. — Я и не сомневался. Иначе я не стал бы знакомить вас с моими лучшими друзьями — профессором Селезневым и его отважной дочерью Алисой, о которой вы мало знаете, но скоро узнаете больше.

— А почему они скоро узнают больше? — спросил я.

— Потому что я придумал замечательный подарок к дню рождения твоей дочки, профессор, — ответил Громозека.

— Какой?

— Я возьму ее с собой на Колеиду.

— Когда? Сейчас?

— Конечно, сейчас.

— Но ведь ей в школу надо ходить.

— Я завтра же сам пойду к ней в школу и поговорю с учительницей. Она наверняка отпустит ее на несколько дней.

— Ой, — сказала Алиса, — большое спасибо! Только не надо ходить в школу.

— Почему?

— Потому что наша Елена очень нервная и боится пауков, мышей и других чудовищ.

— А я при чем? — спросил строго Громозека.

— Ты ни при чем, — поспешила ответить Алиса. — Но она может тебя немножко испугаться. Не столько за себя, сколько за меня. Она скажет, что будет бояться отпустить меня… то есть не с тобой, а с таким, как ты… то есть, ты только не обижайся, Громозека…

— Все понятно, — сказал мой друг печально. — Все понятно. Ты, моя девочка, попала в руки к жестокой женщине. Ты опасаешься, что она может причинить мне, твоему другу, зло.

— Нет, ты меня не так понял…

— Я тебя отлично понял. Профессор!

— Что? — спросил я и постарался сдержать улыбку.

— Немедленно возьми своего ребенка из этой школы. Ее там замучают. Если ты этого не сделаешь, я завтра же сам пойду туда и Алису спасу.

— Алиса сама кого угодно спасет, — сказал я. — Не бойся за нее. Ты мне лучше скажи, на сколько дней ты собираешься ее забрать?

— Дней на тридцать-сорок, — попросил Громозека.

— Нет, об этом и не мечтай.

— Тогда на двадцать восемь дней.

— Почему на двадцать восемь?

• Предыдущая
• 65/214
• Следующая