Золотое руно - Ашар Амеде - Страница 4

• Предыдущая
• 4/39
• Следующая

— Вот наше снаряжение.

— Прекрасно, — ответил капитан и, вернувшись к столу, швырнул на него несколько монет. — Вот мое теперь условие. Каждое утро вы собираетесь здесь и ждете моего приказа. По первому сигналу все надевают плащи и берут с собой шпаги.

— Ура капитану! — был ответ.

Капитан величественно попрощался с бандой и вышел с Карпилло наружу.

— Видишь, — сказал он ему, — эти волки на самом деле, что ягнята.

А возвратясь к Шиврю, обрадовал и его:

— По первому вашему сигналу, граф, я выступаю.

Тем временем Сент-Эллис мчался по дороге в Зальцбург. Его голова была полна мыслей о сопернике, теперь уже бывшем его друге Монтестрюке. По дороге он заметил одну карету. С ней было что-то необычное. Лошади тянули её изо всех сил, форейторы бесновали ь, а из глубины самой кареты доносились жалобные увещевания. Впрочем, голос был какой-то слабый. Разумеется, рыцарь бросился даме на выручку. Он подскакал и на ходу открыл дверцу. Сидевшая внутри дама воскликнула:

— Как! Это вы, мсье Сент-Эллис?

— Принцесса Мамьяни!

— Само провидение посылает вас, маркиз!

— Нет, мадам, это всего лишь ярость. Я еду в Зальцбург, чтобы встретить Монтестрюка. Только не говорите мне, что вы едете туда за тем же.

— Именно за этим я и еду.

— Как, и вы тоже?!

— Да, но ведь он ваш друг, не так ли?

— Он мой друг?! Никогда!

— Боже, каждый час промедления здесь и так может привести к катастрофе, а тут ещё такие новости! В чем же дело?

— И вы ещё спрашиваете? Но это лишь усугубляет дело!

— Да какое это такое дело, что вы никак не успокоитесь?

— Но он же вас любит!

— О, Боже, что вы такое говорите! (Последовало бурное объяснение, в конце которого принцесса сообщила, что Орфизе грозит опасность и что она едет к Монтестрюку предупредить его об этом).

— Вы едете для этого?

— Да. (И снова бурное объяснение). Но речь идет именно о нем, потому что он не перенесет беды с Орфизой и умрет. Понятно?

— Так, стало быть, вы его все же любите?

— Да.

— А он вас, что же, не любит?

— Я не знаю.

— Он, стало быть, слепой, скотина он этакая?!

— Увы, нет, ведь его глаза узрели мадемуазель де Монлюсон.

— А вы из-за неё стараетесь и мчитесь в Зальцбург?

— Вы меня очень обяжете, если поможете мне в этом.

— И что же мне следует делать?

— Поначалу выслушать меня так, чтобы мой голос вызвал эхо в вашем сердце.

— Я ничего не могу обещать. Объяснитесь.

— Монлюсон решила ехать в Вену, чтобы сблизиться с Монтестрюком.

— Она, похоже, его любит, не так ли?

— Вы что, не знаете об этом?

— Но получается, что весь мир влюблен в этого бандита!

— Нет, у него есть и враг.

— Разве? Кто же?

— Шиврю. Возможно, он уже в Зальцбурге и собирается нанести свой удар. Но я собираюсь схватить его за руку.

— Вы, вот этими своими маленькими ручками?

— Зальцбургский епископ гостит у моих родителей.

— И все это лишь из-за того, что этот шалопай Монтестрюк обожает Монлюсон?

— Все из-за этого.

Сент-Эллис был потрясен такой решимостью. Заметив это, она спросила:

— Итак, могу я рассчитывать на вас?

— Полностью, безоговорочно и постоянно, когда вам будет угодно.

Она махнула рукой, карета помчалась, а он за ней. Нечего и говорить, через некоторое время карета сломалась, они пересели верхом на лошадей, которых пришлось вскоре в одной из деревень поменять. Впрочем, в дальнейшем они ехали без приключений.

По прибытии в Зальцбург маркиз отправился на поиски мадемуазель Монлюсон и графа Шиврю.

Вспомним теперь, что после успешного рекрутирования молодцов для своей банды д'Арпальер отправился к Шиврю, чтобы доложить о своих успехах. Они рассуждали о предстоящих делах. Д'Арпальер выражал сомнение (у дьявола, как известно, нюх острый), не предупрежден ли Монтестрюк относительно их плана.

— Нам надо торопиться, — добавил он.

— Я тоже так думаю, — произнес его собеседник. — Кроме того, у меня есть ещё идея. Я ведь не должен показывать вида, что вместе с вами. Поэтому по первому сигналу вам следует обнажить шпагу против меня.

— Буду готов. Только не слишком сильно поражайте меня.

— Заканчивать будем разоружением.

На том и договорились. В дальнейшем Сезар попытался использовать все свое влияние на кузину, чтобы ускорить отъезд из Зальцбурга.

Наконец, стало известно об отбытии Монлюсон. Капитан спешно отправился в известный трактир. Его дружки сидели за столом, усиленно занимаясь картами.

— Подъем! — Закричал он. — Этой ночью выходим. Быть наготове вечером.

И он бросил пару испанских дублонов на стол.

В ответ последовало «ура!». А уже этой ночью кучка вооруженных людей (кто их видел, думал, что они идут воевать с турками) направилась в неопределенном (для окружающих) направлении. Сам же капитан д'Арпальер поехал к горному массиву, пересекавшему дорогу, по которой должна была проехать Монлюсон.

Спустя несколько часов после того, как банда тихо снялась с места, придерживая оружие, чтобы оно не звякало, граф Шиврю уже подавал руку мадемуазель Монлюсон, помогал ей войти в карету вместе со своей теткой. Над Тиролем светило яркое солнце, что вдохновляло Шиврю на производство пошлых мадригалов.

— Посмотрите, — говорил он, — само небо с улыбкой встречает ваше путешествие. Похоже, вы и есть та утренняя заря, что должна осветить всю эту местность.

Но мадемуазель Монлюсон проявляла не более, чем весьма посредственное внимание своему сверхгалантному кузену: она знала цену его плоскому ухаживанию.

Итак, все заняли свои места. Впереди ехал Криктэн, слуга мадемуазель Монлюсон, замыкал кортеж Шиврю вместе со своим другом Лудеаком, который растачал возгласы восхищения по поводу открывавшегося перед ними ландшафта. Нет, это, оказывается, уже был не придворный, а пастух, что ли.

— По-моему, — болтал он, — нам должно здорово повезти в пути. У меня, знаете, такое чувство, ей-Богу, что мы встретим что-то прекрасное прежде всего для вас, мадемуазель, — обратился он к Монлюсон.

— В каком же виде оно появится перед нами? — полюбопытствовала она.

— Кто же знает? Может, это будет красавец на коне или вообще принц Прекрасный, в окружении свиты пажей и слуг, который пригласит вас отправиться в гостеприимное королевство.

— Где он, разумеется, предложит мне корону и свое сердце?

— Увидите, мадам, как бы даже и не лучше.

В то же самое утро принцесса Мамьяни с Сент-Эллисом прибыли в Зальцбург. Не отдыхая, принцесса направилась к епископу и попросила у него помощи в виде эскорта из определенных людей.

— Еще можно её спасти, — сказала она маркизу после успешного визита к епископу. — Благодарите Бога, что мы прибыли не слишком поздно.

Им стало известно, что граф Шиврю выигрывает у них не более четыре — пяти часов. Хотя и такое время с необходимой быстротой нагнать было нелегко. Принцесса также разузнала о группе вооруженных лиц, ночью направившихся в сторону дороги, по которой ехала Монлюсон.

— Нет сомнения, они ехали в засаду, — предположила принцесса. — Пока мы с вами тут болтаем, Монлюсон уже стала их жертвой.

— Что вы все о ней, да о ней! — воскликнул в сердцах Сент-Эллис. — Вы не нуждаетесь в моем обожании?

— Обожайте меня, но спасите ее!

— Извольте, мадам, я воспользуюсь талисманом, сокращающим все пути и открывающим двери.

— Отправились живее! — обратился он тут же к руководителю группы. — Тебе будет сотня пистолей, если ты пару часов превратишь в полчаса.

Две минуты спустя ещё одна группа выехала из Зальцбурга в том же направлении, что и первая. Последовали часы бешеной гонки, во время которой принцесса и маркиз беспрестанно обращались к руководителю, прося его гнать, как можно, быстрее.

Наконец, в какой-то момент тот обратил их внимание на клочья тумана, окутывавшие контуры ревущего потока, низвергавшегося с гор.

• Предыдущая
• 4/39
• Следующая