Любовь и месть - Хэмпсон (Хампсон) Энн - Страница 28

Тони могла только ошарашенно уставиться на него, не веря своим ушам. Ее муж, такой скупой в прошлом, согласен оплачивать комфорт и душевное спокойствие женщины, которую никогда не видел! Да еще и представительницы презренного племени англичан!

— Ты хочешь помочь деньгами моей сестре? — выдохнула Антония, когда наконец к ней вернулась способность говорить.

Прямые брови мужа чуть приподнялись.

— При том, что тебе я не давал ни гроша, да?

— Вот именно.

Дарос вытер губы салфеткой, бросил ее на стол и встал со стула.

— Но тогда ты требовала, Тони, — объяснил он и легонько похлопал ее по щеке.

— Я твоя жена.

— Теперь — да. Но ведь тогда ты ею не была, верно? — Мужчина кинул косой взгляд в ее сторону, его глаза смеялись. — Ты казалась мне маленькой твердолобой охотницей за золотом. Но, как я сказал однажды вечером, последнее время ты меня озадачиваешь.

Девушка взглянула на него, закинув голову. Дарос пару минут пристально всматривался в глаза супруги, а потом залюбовался прелестным цветом ее волос и персиковым оттенком щек. Губы Тони были приоткрыты, и он наклонился, чтобы впервые поцеловать ее без страсти и вожделения.

— Дарос… — Сердце Антонии как-то странно заныло. — Ты… Я…

— Да?

— Я напишу сегодня Пэм и маме, — поспешно сказала девушка.

Задорная улыбка смягчила твердую линию его губ.

— Да, моя дорогая, ты уже говорила об этом.

— Тогда они перестанут волноваться.

— Обязательно, — кивнул муж.

— Дети будут в восторге, — смущенно пробормотала Антония.

— Без сомнения.

— Хотя, может, и не будут…

— Нет? — удивился мужчина.

— Луиза в последнее время часто вспоминает о маме.

— Тони, — обратился к ней супруг, смеясь. — Так можно продолжать до бесконечности. Если ты хочешь успеть отправить письма с сегодняшней почтой, тогда тебе лучше пойти и написать их.

Девушка смотрела, как он уходит, ошеломленная произошедшей в нем переменой. Потому что надменный грек действительно преображался. Возможно, его смягчили дети… Хотя нет. Племянники не имели отношения к этому поцелую, поцелую, так отличавшемуся от всех его страстных ласк, в которых не чувствовалось ни нежности, ни уважения.

Мужчина несколько раз заявлял, что Тони его озадачивает. Могло ли его мнение о ней измениться? Как ни странно, девушке очень хотелось, чтобы именно так и случилось. И это после героических усилий казаться настолько неприятной и раздражающей, насколько она была способна!

Миссис Латимер напевала себе под нос песенку, поднимаясь наверх за бумагой и конвертами. Она забыла об отвратительных замечаниях Дароса, касающихся англичанок, жалела о своей клятве отомстить ему и даже простила мужа за все его угрозы.

Ответ сестры пришел через несколько дней. Антония зачитала письмо супругу, который, как она заметила, слушал с неподдельным интересом. Правда, иногда он хмурился, словно не хотел о чем-то слышать.

Девушка замолчала, в горле стоял ком. Пэм была настроена оптимистично или просто подбадривала близких. Но она никогда не накопит необходимую сумму, чтобы оплатить четыре билета до Родоса. Судовладелец думал о том же, судя по тому, как он качал головой и хмурился.

Тони позволила письму упасть на стол.

— Ну разве Пэм не храбрая? — вздохнула она. — Ты и не представляешь, через какие испытания ей пришлось пройти после смерти мужа.

— Могу вообразить, — прозвучал мрачный ответ. Мужчина наклонился и, взяв послание, сам просмотрел его. — Ты сообщила ей, будто я даю ей деньги в долг? — сухо поинтересовался он.

— Нет.

— Значит, она неправильно поняла?

— Намеренно. Я говорила тебе о ее гордости, Дарос, — напомнила Антония. — Она не берет у меня наличные. Мне приходится покупать детям подарки.

Дарос странно посмотрел на жену поверх письма. Думал ли он о счете из магазина в Родосе, не понимая, как у нее хватило наглости заявить, что она покупает детям подарки? Тони отвернулась, пожалев, что напомнила мужу о счете, который он вынужден был оплатить сам.

— Ее надо как-то заставить принять деньги, — мрачно заметил мужчина. — Это никуда не годится.

— Она будет настаивать на возможности, чтобы вернуть их, — предупредила жена.

— С этим мы разберемся потом. Скажи мне, какая примерно сумма необходима, и я сразу же займусь ее переводом. — Грек на секунду замолчал, выражение его глаз стало задумчивым. — И я считаю, когда ее прооперируют, тебе лучше будет поехать туда: ты сможешь навещать сестру в больнице и привезешь ее на Родос, как только она будет готова к путешествию.

Его спокойное заявление потрясло девушку. Она уставилась на супруга, на мгновение лишившись дара речи.

— Привезти ее сюда? — выдохнула она наконец. — Ты хочешь сказать, что оплатишь ее перелет?

— Пэм надо будет выздоравливать. Здесь она поправится быстрее, ей на пользу пойдут и теплый климат, и морской воздух, — заметил мужчина. — К тому же она сможет находиться рядом с детьми.

Тони ошарашенно покачала головой, пробормотав что-то про свою неспособность понять мужа. Дарос улыбнулся и ответил с иронией:

— Тогда нас уже двое, поскольку я совершенно уверен, что не понимаю тебя.

И неудивительно, печально подумала девушка. Она упорно старалась казаться воплощением тех пороков, которые грек на дух не выносил, — стяжательницей, задирой, нахалкой. С самоуверенной беспечностью она влезла в долги, вынудив судовладельца расстаться с деньгами, которые никак иначе вытащить из него не могла. Намеренно она старалась опозорить его перед деловыми партнерами. Антония привезла в его дом трех неуправляемых сорванцов с единственной целью — позволить им свести мужа с ума.

Другой — положительной — стороной была ее привязанность к детям, чья любовь к тете не вызывала сомнений. Была сильная тревога за сестру и за мать, когда предполагалось, что та будет присматривать за внуками. Наверняка не осталось незамеченным изменившееся отношение Тони к самому Даросу. Он наверняка обратил внимание на ее более дружелюбный настрой, отсутствие дерзкого, вызывающего поведения. О чем мужчина не знал, так это о странной тоске, поселившейся в сердце девушки, и об огромном желании жить с полном согласии с мужем.

Судовладелец все еще наблюдал за ней, и Антония улыбнулась. Следует ли ей чистосердечно во всем сознаться? Объяснить, что понимает его родной язык и поведать, что заставило ее начать изводить супруга? Она вспомнила, как требовала заплатить ей пять тысяч фунтов. Служили ли услышанные ею оскорбительные эпитеты оправданием для подобной жадности? Девушка была уверена, что Дарос так не подумает. В любом случае, как он отреагирует на унизительное известие о том, что она понимала все сказанное им? Грек был таким гордым… Нет, Тони чувствовала: ее муж никогда не должен догадаться, что она уже во время первой их встречи знала греческий. Когда-нибудь Антонии придется заговорить на местном наречии, если ей суждено будет остаться здесь навсегда. Но пусть Дарос решит, будто его жена выучила язык позже, общаясь с жителями Линдоса.

К середине сентября Пэм уже отдыхала на Родосе, где за ней ухаживала сестра.