Легендарное оружие древности - Низовский Андрей Юрьевич - Страница 14

Как бы то пи было, из-за категорического отказа жрецов святилища Ацута показать меч широкой публике и упорных слухов о том, что подлинный меч утрачен еще как минимум восемь-девятъ столетий назад, следует признать, что меч Кусанаги — наиболее спорный объект в числе трех Священных сокровищ Японии. Это обстоятельство, однако, лишь добавляет таинственности к истории Священных сокровищ, о которых слышали многие, по не видел никто, за исключением горстки избранных. Последний раз меч появлялся на публике в 1989 году, во время церемонии возведения на трон императора Аки-хито, однако легендарный клинок при этом находился в футляре, так что и на этот раз тайна осталась неразгаданной…

Семилезвийный меч — одно из национальных сокровищ Японии. Этот железный меч длиной 74,9 см имеет совершенно необычную форму: от его центрального лезвия, подобно ветвям, отходят еще шесть малых лезвий, придавая оружию странный и более чем экзотический вид. Надпись на одной стороне лезвия сообщает, что меч создан в 4 году китайской эры Тайва (Тайхэ), что соответствует 369 году нашей эры. Эту дату некоторые исследователи соотносят с сообщением старинной японской хроники «Нихон секи» («Анналы Японии») о том, что приблизительно в это же время (с учетом некоторого расхождения в календарях) правитель корейского государства Пэкче по имени Кынчхого присылал своего посла к японской императрице-регентше Цзингу.

Но почему речь зашла о Корее? Дело в том, что современные исследователи, занимаясь изучением меча, пришли к выводу, что он происходит или из Кореи, или, что менее вероятно, из Китая. Техника его изготовления заставляет обратиться прежде всего к корейским корням меча, а точнее — к эпохе трех древних царств Пэкче, Когурё и Силла, существовавших на территории Корейского полуострова в I–VII веках нашей эры (в VII веке царства Пэкче и Когуре вошли в состав объединенного государства Силла). Специалисты приписывают создание меча мастерам из Пэкче и полагают, что он предназначался для ритуальных целей. Внешний облик меча навеян образами корейского шаманизма и заставляет вспомнить о распространенном в корейской космогонии мотиве Мирового Древа с семью ветвями.

На обеих сторонах лезвия меча сохранилась трудночитаемая надпись, инкрустированная золотом. Существуют различные варианты ее перевода, и все они довольно спорны и являются предметом острых дискуссий между корейскими и японскими историками. Надпись на одной стороне приблизительно можно перевести так:

«Этот семилезвийный меч был сделан из […] очищенного много раз, в полдень в одиннадцатый […] день […] месяца, четвертый год Тайхэ […] эра. […] отразить врага и служить правителю […] сделанный…».

На второй стороне лезвия читается следующее: «Никогда прежде не было такого меча […] Пэкче. […] кто обязан своей жизнью императору Цзинь, сделали этот меч для правителя Ши страны Ва в надежде, что это перейдет по наследству к их потомкам» (существует версия, что вторая надпись сделана совершенно другим человеком и в другое время, чем первая). Упоминание некоего императора из династии Восточная Цзинь (317–420 гг.) и использование китайского летоисчисления заставляют некоторых ученых предполагать, что меч мог быть сделан в Китае. Другие исследователи считают, что меч, вероятно, был изготовлен по заказу одного из правителей корейского государства Пэкче или его высокопоставленным придворным в качестве подарка правителю страны Ва — так в Древнем Китае и Корее именовалась страна Ямато — Япония. Исходя из текстов на лезвии меча, ученые разных стран высказывают прямо противоположные предположения: это был подарок от равного равному; этот меч правитель Пэкче отправил своему японскому вассалу; отправка меча в Японию означала признание вассалитета со стороны правителя Пэкче. Согласно другим гипотезам, меч был вообще изготовлен в Китае, а надписи появились на нем уже позднее, в разное время, и связаны с совершенно разными событиями. Если же оружие действительно произведено в Корее, то в этом случае оно является вершиной творческих и технических достижений оружейников страны Пэкче.

Как бы то ни было, удивительный меч считается сегодня реликвией сразу двух стран — Японии и Кореи. Само его существование доказывает, что уже к 372 году между обоими государствами имелись тесные и дружественные отношения. Оригинал меча пыле хранится в Японии, в святилище Исопоками, а многочисленные копии, изготовленные в разные времена, можно увидеть во многих музеях и святилищах Японии и Южной Кореи.

В 1485 году в Англии вышло в свет обширное сочинение Томаса Мэлори (ок. 1405–1471) «Смерть Aртура», ставшее наиболее полным сводом романов о знаменитом короле Артуре. Несмотря на то что Мэлори находился под несомненным влиянием французской рыцарской литературы, в основу его труда лег кельтский (а точнее, бриттский) эпос, отразивший реальные исторические события, связанные с борьбой бриттов сперва с римлянами, а позднее с англами и саксами.

Наряду со многими другими легендами, повествующими о жизни короля Артура, Мэлори собрал и пересказал предания об Эскалибуре — легендарном мече, которому молва порой приписывала волшебные свойства. В наши дни, наверное, не отыщется другого меча — реального или легендарного, — который приобрел бы столь же широкую известность, как Эскалибур. Это знаменитое оружие тесно связано с мифами и легендами о короле Артуре, Камелоте и рыцарях Круглого Стола.

По мнению современных исследователей, Эскалибур вошел в цикл повестей о короле Артуре уже в очень ранние времена. Очевидно, что в столь же ранние времена родилась по крайней мере одна из двух наиболее популярных традиций, объясняющих происхождение меча. В своем сочинении Мэлори приводит обе эти традиции, не очень заботясь о соответствии между ними.

В первой части «Повести о короле Артуре», входящей в цикл повестей «Смерть Артура», рассказывается о том, как юный Артур извлек из камня таинственный меч, подтвердив тем самым свое королевское происхождение:

«В величайшей из церквей Лондона — был ли то собор Святого Павла, во французской книге (речь идет об одном из множества французских источников, которыми пользовался Мэлори. — Авт.) не говорится, — задолго до наступления дня все сословия королевства собрались на молитву. И когда отошла заутреня и ранняя обедня, вдруг узрели люди во дворе храма против главного алтаря большой камень о четырех углах, подобный мраморному надгробию, посредине на нем — будто стальная наковальня в фут вышиной, а под ней — чудный меч обнаженный и вкруг него золотые письмена: «Кто вытащит сей меч из-под наковальни, тот и есть по праву рождения король над всей землей английской».

Подивились люди и поведали о том архиепископу.

— Повелеваю вам, — сказал архиепископ, — оставаться всем во храме и молиться Богу; пусть ни один не коснется меча, покуда не будет завершена торжественная обедня.

Когда же окончилась служба, все лорды вышли подивиться на камень и на меч. И когда узрели они письмена, попытались иные, кто хотел стать королем, но ни один не сдвинул, не шелохнул меча.

— Нет среди вас того, — молвил архиепископ, — кто добудет этот меч, но отриньте сомнения, Бог укажет его. Однако вот мой совет, — молвил архиепископ, — поставим здесь десять рыцарей, мужей доброй славы, и поручим им охранять сей меч.

Так и было сделано, и возвестили повсюду, чтобы всякий, кто пожелает, приходил и пытался выдернуть меч из-под наковальни. В день же Нового года устроили бароны турнир с поединками, дабы все рыцари, кто желал сразиться и явить свое искусство, могли на нем выступить. А задумано все это было затем, чтобы съехались все лорды и собрался простой люд, ибо архиепископ уповал на то, что Бог откроет, кому владеть мечом.

И вот в день Нового года, когда отслужили службу, бароны выехали на поле, иные — сразиться в поединке, иные — погарцевать и явить свое искусство. Случилось так, что приехал на турнир и сэр Эктор, у которого были в окрестностях Лондона обширные владения, а с ним его сын сэр Кэб и юный Артур, приходившийся тому молочным братом. Перед тем незадолго, в день Всех Святых, сэр Кэй посвящен был в рыцари. Но, когда направлялись они на турнирное поле, хватился сэр Кэй своего меча — он оставил его в отчем доме, — и просил он юного Артура съездить за его мечом.