Тайна под дубом - Елькина Марина Валерьевна - Страница 2

• Предыдущая
• 2/26
• Следующая

Толик заметно расстроился.

— Ладно, — покровительственно протянул Лешка. — Не расстраивайся. Этому научиться — раз плюнуть.

— Я недавно музыку подобрал. Из фильма, — сказал Толик. — Услышал, она мне понравилась. Хочешь, сыграю?

Лешка уступил ему место у рояля. Вообще-то, он очень сомневался в том, что Толик что-то правильно подобрал. Дело-то непростое. Лешка, например, в своей жизни всего одну песенку подобрать смог. Да и то с маминой помощью и одним пальцем. Для того чтобы хорошо подбирать музыку, слух нужен великолепный, как у Темки Семиреченко. Ну так им вся музыкальная школа гордится. Он уже в нескольких конкурсах участвовал.

Толик поерзал на круглом стуле. Неуютно он себя чувствовал за клавиатурой — сразу видно. Руки бог знает как держит. За такую посадку влетело бы ему от Лешкиной учительницы но специальности! Она и Лешку-то все время шпыняет, что он неровно спину держит. Увидела бы Толика! Локти в разные стороны, пальцы растопырены, корпусом навис над клавишами, вот-вот носом в них ткнется.

Но тут Толик заиграл. Играл он в две руки, с аккордами, красиво, ритмично, без единой ошибки. Лешка даже икнул от неожиданности. Вот это да! Может, притворяется, что нот не знает? Издевается над гостем? Подшутить решил?

Лешка так в жизни бы не смог! Почти как Темка Семиреченко играет. А может, даже лучше. Темка-то пять лет в музыкальной школе обучается и каждый день за пианино не меньше четырех часов проводит, а Толик сказал, что у него дома инструмента нет.

— Ну, как? — спросил Толик.

— Класс! — честно ответил Лешка. — Я так не смогу.

— Да ладно тебе! А сложная форма?

Стыдно стало Лешке и за свою сонату, и за «Собачий вальс».

— Я тебя не смогу ничему научить, — сказал он. — Ты лучше меня играешь.

— Как это — не сможешь? — заволновался Толик. — Сможешь! Я только подбирать и умею, а по нотам ничего не разберу! Научи. Слышишь?

Лешка кивнул:

— Ноты — небольшая премудрость.

— Не скажи! Мне без тебя ну никак не разобраться! Я не только ноты, ни одного значка не понимаю. Вот это что такое? — он ткнул пальцем в партитуру.

— Пауза.

— А это?

— И это пауза.

— А почему обозначается по-разному?

— Длительность у них разная.

— Не понял. Ладно, потом еще раз объяснишь. А это что?

— Оттенки так обозначаются. Ну, где громче, где тише.

Толик посмотрел на Лешку с таким уважением, как будто перед ним профессор сидел. Нет, он не разыгрывает. На самом деле нот не знает.

Лешка снова немножко приободрился:

— Можем прямо сейчас начать.

Но тут в комнату заглянула Вероника Аркадьевна:

— Мальчики, закрывайте рояль. Уже поздно. Соседи спать легли.

Толик послушно хлопнул крышкой и похвастался:

— Бабушка, Леша меня будет учить музыке.

— Вот и хорошо, — улыбнулась Вероника Аркадьевна.

— С самого утра завтра начнем.

— Ну, с самого утра не получится.

— Почему?

Надо гостям город показать. Поедем погуляем в центре. Заодно мы с Еленой Андреевной в наш двор заглянем.

— В какой двор?

— В тот, в котором мы после войны жили.

— Ну, нам-то это неинтересно!

— Там парк рядом. Погуляете пока. А теперь ставьте Леше раскладушку и укладывайтесь спать.

Лешка только теперь почувствовал, как устал после дороги. Толик гремел раскладушкой и ворчал себе под нос что-то по поводу того, что в дом детства можно было съездить самим, без внуков.

А Лешка против завтрашнего похода не возражал. Почему бы и не посмотреть тот двор, в котором в детстве жила его бабушка?

И вообще, Лешка был настроен благодушно. Кажется, каникулы складываются удачно. По крайней мере, первый день отличный.

Толик оказался хорошим парнем. Вот только его тяга к музыке! Ну, зато мама будет довольна: она все переживала, что Лешка целое лето не будет заниматься фортепиано, и так в музыкалке не лучший ученик, а тут еще без занятий.

Видела бы мама этот великолепный рояль! Представила бы она себе, что сын не просто каждый день будет разучивать упражнения, а станет кого-то учить!

Конечно, мама сказала бы, что учить Лешке рано. Сам еще не выучился. И правильно. Главное, Лешка не знает, с чего начать. Занятия в первом классе он помнил очень смутно. Помнил только, что уроки эти с самого первого дня ему не нравились. Что он только не делал, чтобы от музыкалки избавиться — и скандалы закатывал, и ноты рвал, и с уроков убегал, и даже один раз пытался поджечь пианино.

Честно говоря, он и сейчас себе не очень хорошо представляет, как человек может хотеть учиться музыке. Вот бы Лешкиной маме такого музыкального сына, как Толик!

Ладно, завтра можно просмотреть самоучитель и кое-что вспомнить, а сейчас уже очень хочется спать.

Лешка блаженно растянулся на раскладушке. Толик еще хотел поговорить, но Лешка отвечал односложно и сонно, поэтому разговор вскоре затих.

Город мало чем отличался от других городов — площади, аллеи, бульвары, старые дома в центре и высотные дома в новых микрорайонах. Достопримечательности — несколько памятников, новая церковь, огромный парк и музей истории города.

Бабушки потащили внуков в музей, хотя мальчишки туда совсем не хотели. И музей самый обыкновенный — археологические находки, старинные вещи и документы, диорамы «Война» и «Освобождение города», фотографии и образцы заводской продукции.

Перед диорамами Лешка и Толик немного постояли. Здорово сделано! Все как настоящее! Вот воронка от взрыва, вот зарево пожара, вот погибающий командир, вот остановленный фашистский танк.

— Сюда бы надо было тот дневник сдать, сказала Лешкина бабушка. — Помнишь, Вероника?

— И сейчас не поздно, — ответила Вероника Аркадьевна. — Дневник-то у меня остался.

— Ты его сохранила? — обрадовалась Елена Андреевна.

Мальчишки из этого разговора ничего не поняли. Да и внимания особого на слова о каком-то дневнике не обратили. Они скучали и мечтали побыстрее выбраться из музейных залов на улицу.

— Я там неподалеку компьютерный салон видел, — шепнул Лешка Толику. — Давай зайдем, поиграем.

После музея бабушки решили посетить церковь. Мальчишки воспротивились и отпросились-таки в компьютерный салон.

— Только на полчаса, — строго сказала Вероника Аркадьевна. — И чтобы мы вас не ждали и не разыскивали.

— Строгая у тебя бабушка, — вздохнул Лешка.

— Не строгая. Пунктуальная. Ужасно не любит, когда кто-то опаздывает. — Толик посмотрел на часы: — Время идет. Пошли, а то и поиграть не успеем.

— Ну, что? Отправляемся в наш двор? — спросила Лешкина бабушка, когда все снова были в сборе.

Она заметно волновалась.

— Все так изменилось! Город вырос, я его совсем не таким помню. Тогда одни развалины кругом были. Так странно, что среди всего этого нового сохранился наш дом.

— Не только дом, — улыбнулась Вероника Аркадьевна. — И парк сохранился. Помнишь, как мы туда на танцплощадку по вечерам бегали, смотрели, как взрослые танцуют?

— Помню! А Артур ругался и говорил, что мы дуры, — рассмеялась Елена Андреевна. — Ты про Артура-то ничего не знаешь?

— Ничего. Мы ведь почти следом за вами уехали. Отца перевели на работу в поселок. Я только после школы в город вернулась, когда в институт поступила. Хотела Артура разыскать, да как-то… Повзрослела, стеснялась, смешным и глупым казалось разыскивать мальчишку из детства. Ну, а в городе за все эти годы его не встречала.

Лешка с интересом прислушивался к разговору бабушек, а Толик лишь сердито пробурчал:

— Опять воспоминания!

— Вот доживешь до наших лет, и тебе будет что вспомнить. — Вероника Аркадьевна пригладила внуку непослушные вихры на макушке. — Вот и парк. Сейчас обойдем его с этой стороны и увидим дом.

— А парк совсем не изменился, — сказала Елена Андреевна. — Интересно, наш дуб на месте?

— Ваш дуб? — переспросил Лешка.

— Да. Рос там, в парке, большущий дуб. Я таких огромных и не видела больше. Ветки там так сплелись, что настоящее гнездо получалось. Мы в это гнездо частенько забирались.

• Предыдущая
• 2/26
• Следующая