Схаас - Мерцалов Игорь - Страница 24
- Предыдущая
- 24/137
- Следующая
Правда, Длинный Лук опасался Истер. Если остальных людей он еще способен был понять, просто обыкновенно ленился, не находя нужным вникать в тонкости чужой натуры, то Истер, понять которую ему хотелось всегда, оставалась для него черным пятном, туманным очертанием хрупкой, чуть-чуть как будто даже болезненной, соблазнительной до умопомрачения девушки со сгустком первозданной тьмы вместо души. То, что она поведала о себе сегодня ночью, слегка приоткрывало покров тайны, однако недостаточно, чтобы что-то понять. К тому же в коротком рассказе Истер были скорее впечатления гонимой девчонки, испуганной, но стойкой, затравленной — и озлобленной, чем трезвые рассуждения нынешней талантливой ученицы ведьмы.
— Поспешим, — сказала Истер, взлетая в седло Голиафа.
Длинный Лук, зачарованный легкостью и грацией ее движения — в этой грации было что-то от брошенного меткой и сильной рукой кинжала дамасской стали, летящего сквозь туман в чье-то горло, — испытал мгновенный прилив возбуждения. Наверное, Истер почувствовала это, потому что сказала с улыбкой:
— Чем быстрее мы доскачем до места, тем больше времени останется у нас до урочного часа…
— Тогда какого дьявола мы стоим на месте? Веди! — воскликнул Длинный Лук, приготовившись до крови врезать шпоры в бока кобылы.
Истер кивнула:
— За мной!
«Вот еще за что можно поблагодарить чужака…» Раньше Истер отдавалась ему, точно губила себя, глушила какую-то боль, не требуя ничего, ни слова не произнося об отношениях Длинного Лука с Изабеллой. Теперь все изменилось, в юной ведьме проснулось неукротимое движение жизни — сладостной и вместе с тем опасной, затягивающей как водоворот. И сразу же изменилось ее отношение к Длинному Луку. Она словно короновала его…
«Что ж, я скажу большое-пребольшое спасибо его голове, когда отрублю ее», — пообещал себе вожак Зеленой Вольницы, пригибаясь к кобыльей холке, чтобы пропустить над собой упругие ветви бука, и, вынув из-за пояса плеть, принялся молча нахлестывать животное. Конечно, нечего было и надеяться обогнать зловещего Голиафа, с ним, пожалуй, мог поспорить один только Цезарь, но ничто не заставило бы Длинного Лука уступить в гонке. Обезумевшая от боли кобыла неслась вперед, не разбирая дороги, и вдруг Длинный Лук обнаружил, что она скачет уже бок о бок с Голиафом. Удивление во взгляде Истер было сдержанным, но искренним. Впервые за время их знакомства он видел нечто подобное в ее глазах! Ему отчего-то стало хорошо, даже захотелось смеяться. И он захохотал:
— Какая бы кляча ни тащила мою судьбу, я заставлю ее расшевелиться! Она потянет меня в гору!
Возможно, ему лишь показалось, но он увидел на лице Истер одобрение.
Через некоторое время юная ведьма постепенно стала сдерживать бег Голиафа, чтобы не загнать кобылу Длинного Лука до смерти. Ближе к вечеру они устроили короткий привал, потом вновь тронулись в путь, уже рысью, по идущей под уклон лесистой равнине.
Закат еще только бросил на западный склон небес первые робкие мазки, когда они уже сидели, стреножив коней, у подножия поросшего чахлой травою кургана.
— Сколько у нас еще времени? — спросил Длинный Лук, пожирая любовницу взглядом
— Достаточно, — был ответ.
Миновал час и еще час, мрак ночи опустился на округу, в небе засияли звезды. Истер смотрела на них как жид на алмазы, доставшиеся ему даром, губы ее шептали непонятные слова.
— Тхат, Аль-Гюль… — расслышал Длинный Лук, но не стал спрашивать, что означает эта явно еретическая галиматья.
— А вот теперь пора, — неожиданно сказала Истер, поднявшись на ноги. — Теперь ты докажешь, что ты и впрямь мужчина.
— Разве мало ты получила доказательств?
— Брось эти шутки. Мне нужен настоящий мужчина, а не бабник. Возьми свой меч и, держа острием вверх, трижды обойди вокруг холма справа налево. Когда ты сделаешь последний шаг, тебе откроется видение… Постарайся не испугаться.
— Что это будет? — дрогнувшим голосом спросил Длинный Лук. Сознавая бесплодность этих попыток, он все же постарался не показать, что уже испугался.
— Враг, — коротко ответила Истер. — Убей его, и клад будет наш.
— Кто он такой?
— Все хочешь знать заранее? — усмехнулась она. — Нет, мне нужно, чтобы ты прошел через неизвестность — только так ты докажешь, что ты и правда тот мужчина, в котором я нуждаюсь. Покажешь, что ты герой не только в постели, но и в серьезном деле…
— Вот как? Ну хорошо, смотри же!
Длинный Лук забросил руку за спину, определился с правой стороной и двинулся туда, воздев меч.
Истер, отступив на несколько шагов, подняла руки, обратила их ладонями к вершине кургана и гортанно запела на незнакомом языке. Эта странная песня была как зубная боль, она пронизывала каждый дюйм тела, вызывая непонятную беспросветную тоску и единственное желание — чтобы заклинание побыстрее закончилось. Длинный Лук порадовался, когда курган отгородил его от ведьмы и стал глушить звуки, но вскоре страшная песня стала надвигаться спереди.
«По крайней мере, со счета не собьюсь, — подумал Длинный Лук, непроизвольно сжимая пальцы на рукояти меча. — Но кто же это будет?..»
По завершении первого круга он уже чувствовал себя изможденным, ночь поплыла перед глазами, как, бывает, плывет утро, отравленное избытком винных паров и вонью плохого эля. Заклинание все звучало, как будто Истер и не переводила дыхание, дребезжало, как расстроенная струна в треснувшей лютне. Звуки его проникали до самых костей, бередили нутро, возбуждали тошноту.
Второй круг едва не доконал вождя Зеленой Вольницы.
Даже звездный свет, потревоженный колдовством, обострился, и падающие с черного неба лучи больно ранили мозг. Плавное движение влево казалось противным всему человеческому существу. Меч в руках налился небывалой тяжестью.
И все-таки Длинный Лук шел. Сам он уже не знал, зачем это делает, события давностью в несколько минут успели отойти для него в область небывалого прошлого, стерлись из памяти. Он только помнил, что намеревался показать Истер свою настойчивость, неукротимость, — и делал шаг за шагом, и с каждым мгновением раскаленные добела крючья страдания или, может, изогнутые, покрытые инеем неземного холода когти неведомых чудовищ все безжалостней рвали его на куски.
На третьем круге, уходя от кошмарной песни Истер, Длинный Лук начал приходить в себя. Мир обрел обычные свойства, боль ушла, осталось только слабое головокружение, но на противоположной стороне кургана сгинуло и оно.
Длинный Лук глубоко вздохнул. Кошмар стал казаться бредом, каким-то нелепым сном. Где весь этот ужас, где боль, где сковывающая слабость? Где чудовища? Да столь хорошо ему давно уже не было!
Он так радовался избавлению, что едва не пропустил тот момент, когда третий круг вдоль подножия кургана замкнулся.
«Ну где же эта тварь?» — уже с азартом подумал он, оглядываясь, хотя и опасался, что сейчас из земли выскочит клыкастый великан, или прошуршит по траве ядовитая и тоже клыкастая змея, или лев, наводящий дрожь хищник далеких языческих земель, прыгнет на него со спины.
Вместо этого он увидел на склоне холма человека, которого там только что не было. Одетый в серый плащ с капюшоном, он склонялся над каким-то большим предметом, неразличимым в тусклом сиянии, струившемся… откуда? Казалось, сама вершина кургана призрачно засветилась. Человек в плаще резко обернулся, точно почуяв на себе пристальный взгляд, и Длинный Лук похолодел — он увидел, что под капюшоном нет лица, а только тронутый щербинками череп с зеленоватым огоньком в глазницах. А предмет, над которым он стоял… Едва ли можно было сказать это точно, но Длинный Лук сразу убедил себя в том, что это труп какого-то бедолаги, возможно — предыдущего кладоискателя.
Впрочем, как выяснилось вскоре, он не так уж и ошибался.
Не прошло и секунды, а костистая рука уже откинула в сторону, будто крыло зловещей птицы, полу плаща и сомкнулась на рукояти меча. Нижняя челюсть опустилась, и над окрестностями прокатился льдистый, пронзающий сердце вой, стон грешника, которому позволили на несколько вздохов поднять голову над могилой, а потом потянули обратно в ад. Обнажив клинок, скелет ринулся вниз по склону, прямиком на ошарашенного Длинного Лука.
- Предыдущая
- 24/137
- Следующая
