Если бы Гитлер не напал на СССР… - Кремлев Сергей - Страница 83

Гопкинс слушал, потому что пока что спрашивать было не о чём.

— Так вот, Гарри, американцев надо подтолкнуть, и я хочу воспользоваться примером великого Нельсона…

Реакция у Гопкинса была быстрой, и он рискнул предположить:

— Вы имеете в виду приём с подзорной трубой, сэр?

Президент пришёл в восторг:

— Гарри! Ты — гений! Я давно это говорю, но сейчас ты превзошёл себя!

Знаменитый англосакс адмирал Нельсон, имеющий репутацию великого реформатора тактики морских сражений (хотя он всего лишь переосмыслил тут идеи и опыт русского адмирала Ушакова), был умён и своенравен. А при этом он был одноглазым. И когда ему указывали на нечто, чего он видеть не желал, он прикладывал подзорную трубу к выбитому в сражении глазу и совершенно искренне заявлял: «Ничего не вижу».

Теперь этот приём решил применить Рузвельт. Никакие тревожные доклады о намерениях японцев его «не тревожили», и он раз за разом игнорировал все попытки простодушных военных повысить боевую готовность. Он боялся спугнуть «япошек» в их движении к войне, ибо Золотой Элите нужна была уже не «нейтральная», а реально воюющая Америка.

США вовсю были втянуты в войну в Европе, но официально были нейтральными. И объявить без серьезного повода настоящую войну рейху — ни с того ни с сего — было бы делом непопулярным. А вот получить войну с союзником рейха — Японией было наилучшим вариантом для втягивания американских «хороших парней» в войну с «плохими парнями»-наци.

10 ноября 1941 года, выступая на банкете в Лондонской городской ратуше, Черчилль предостерег Японию, что в случае конфликта Британия немедленно выступит на стороне США. Если учесть, что на Тихоокеанском театре военных действий Англия не имела ничего существенного, то это было со стороны Черчилля просто провокацией. Но янки уже не надо было подзуживать — если иметь в виду того же Рузвельта. На переговорах с японцами американцы делали заведомо неприемлемые предложения, и 17 ноября 41-го года нижняя палата японского парламента приняла резолюцию:

26 ноября 1941 года государственный секретарь США Хэлл вручил японцам два очередных вызывающих меморандума. Тем самым он — о том не подозревая — дал окончательный сигнал к началу японской «операции Z» против главной базы флота США.

ЗА ВОСЕМЬ дней до этого маневренное авианосное соединение 1-го японского флота небольшими группами покинуло внутренние воды Японии. Корабли уходили с постоянных баз чуть ли не поодиночке. Их радисты, которых служба радиоперехвата военно-морской разведки США хорошо знала по «почерку», были оставлены дома и имитировали оживленный радиообмен. Их же коллеги, ушедшие в поход, отдыхали, соблюдая строгое радиомолчание.

К 22 ноября маневренное соединение адмирала Нагумо собралось у южнокурильского острова Итуруп. Отсюда оно должно было выдвинуться в зону досягаемости острова Оаху самолетами палубной авиации для удара по Перл-Харбору в соответствии с планом «Z». Кроме того, в операции было занято и передовое соединение 6-го флота из 27 подводных лодок. Оно вышло из баз в Йокосуке, Сасебо и Куре 20 ноября.

В боевую готовность приводились японские базы на острове Формоза (Тайвань) и в Индокитае… Концентрация сил проходила под завесой переговоров специального посла Курусу с Кордэллом Хэллом. Замах был сделан, но окончательное решение зависело от позиции Вашингтона.

В тот момент США имели на Тихом океане 15 линкоров (Англия — 2), 6 авианосцев, 18 тяжеёлых крейсеров и 19 лёгких крейсеров — в дополнение к одному английскому авианосцу, 2 тяжёлым и 3 лёгким английским крейсерам и 5 голландским лёгким крейсерам.

У Японии было 10 линкоров, 10 авианосцев, 18 тяжёлых крейсеров и 22 — лёгких.

У янки был также перевес по эсминцам (195 против 136) и подлодкам (111 против 74).

Нападение Японии на Перл-Харбор и другие базы и владения США и Англии в Тихом океане должно было выправить этот баланс сил в сторону Японии. Кроме того, сразу же планировались удары по острову Уэйк, Маршалловым островам, островам Тимор, Ява, Суматра, Андаманским островам в Индийском океане и удар по Бирме в целях блокирования Китайско-Бирманской дороги.

Рузвельт об этом знал, но готовность номер один не объявлял. Конечно, изображая из себя Нельсона, он рисковал. Однако на стапелях были заложены новые линкоры, и потеря старых ускоряла получение прибылей после спуска строящихся.

Безусловно, риск был — фактор времени выглядел к концу 41-го года иначе, чем это мыслилось ранее. Однако временный материальный проигрыш Золотой Элиты в Перл-Харборе предполагалось перекрыть психологическим выигрышем в настроении рядовых американцев, а это в конце концов должно было принести и материальные дивиденды.

В начале декабря главную ударную современную силу флота — авианосцы «Энтерпрайз» и «Лексингтон» — по приказу высшего командования вывели из Перл-Харбора и направили к островам Уэйк и Мидуэй. Линкоры же были оставлены для заклания на алтарь будущей войны.

За оборону базы отвечал комендант 14-го военно-морского округа адмирал Блох, подчиненный командующему Тихоокеанским флотом адмиралу Киммелю. Оба находились в Перл-Харборе. Ещё 9 июня 1941 года Рузвельт принял Киммеля в Овальном кабинете Белого дома и «доверительно информировал»:

— Адмирал! Сейчас мы ведем тайные переговоры с некими японскими представителями и другими заинтересованными лицами. — С кем конкретно, президент предпочел умолчать. — И это обеспечит мир на Тихом океане на сто лет!

— Не строим ли мы воздушные замки, сэр? — осторожно осведомился Киммель.

— О нет!

И тут же, без перехода, Рузвельт вопросил:

— А как вы относитесь к идее взять с Тихого океана три линкора? Кое-кто считает, что оставшихся шести хватит с лихвой.

— Это безумие, сэр! Любое новое сокращение флота явится приглашением для Японии начать войну!

— Я сам так думаю, адмирал, — успокоил его Рузвельт.

И Киммель удалился, так и не поняв, что лишь укрепил президента во мнении пожертвовать линкорами и раззадорить этим страну.

В конце ноября США официально отказали японцам в их претензиях на ведущую роль в Юго-Восточной Азии, и война стала неизбежной. В Перл-Харборе в это время находилась примерно половина боевого состава флота: более 90 кораблей, в том числе 8 линкоров, 8 крейсеров, 29 эсминцев.

Условия же японцам для удара были созданы почти идеальные. Воздушная разведка в угрожаемых направлениях не велась. Самолеты на аэродромах Оаху стояли ровными рядами, крыло к крылу, представляя собой идеальные мишени. 7 декабря более трети личного состава с кораблей получили увольнение на берег. На самих же кораблях в ожидании срочно назначенной «утренней проверки живучести» открыли двери и люки водонепроницаемых переборок.

Отосланные авианосцы были главным средством защиты флота от удара с воздуха, однако с Оаху в конце ноября взяли ещё и половину армейской истребительной авиации. Противолодочным силам запрещалось атаковать «подозрительные подводные лодки» даже в зоне обороны базы. А японские лодки уже окружали Оаху…

Утром 5 декабря эсминец «Селфридж» установил гидроакустический контакт с неизвестной лодкой, а вскоре эсминец «Тэлбот» запросил разрешения сбросить глубинные бомбы на неизвестную лодку в пяти милях южнее Перл-Харбора. Командиру «Тэл-бота» это категорически запретили.

— Вы приняли за лодку кита, — объяснили ему.

Бравый кэптэн хмуро хмыкнул:

— Первый раз встречаю кита с мотором в корме…

Береговое командование промолчало.

Итак, жертва была готова.

Японцы были тоже готовы. Начальник штаба Объединенного флота адмирал Матоме Угако записал в дневнике: