Если бы Гитлер не напал на СССР… - Кремлев Сергей - Страница 3

СТАЛИН колебался в оценке подлинных намерений Гитлера и в прочности его лояльности к Советскому Союзу. Но и антикоммуниста Гитлера тогда обуревали жестокие сомнения. И то, что он колебался, хорошо видно из его малоизвестного письма Муссолини от 21 июня 1941 года. Оно начиналось так:

Взаимные подозрения и тревоги можно было снять, посмотрев друг другу в глаза, тем более что тема личной встречи Гитлера и Сталина возникала с момента подписания Пакта Молотова — Риббентропа несколько раз — в том числе в беседах Сталина и Риббентропа, Молотова и Гитлера.

Но как могло бы в этом случае все развиваться дальше?

ЕСЛИ БЫ СССР принял предложение Гитлера о присоединении к Пакту трех, то это не было бы отходом СССР от пробританской линии, в действительности для Сталина не существовавшей. Сталин вел лишь одну политику — прорусскую, так сказать. Но это было бы отходом от нашего скользкого нейтралитета в сторону долговременной политической дружественности к странам «оси».

Главным тут мог бы стать наш отказ от поддержки антигерманских кругов в Сербии (что до хорватов и словенцев, то они традиционно были лояльны к немцам, а остальные южнобалканские славянские народы в серьезный «расклад» не шли).

Политические шаги (в том числе отказ от активности на Балканах) можно и нужно было подкрепить усилением поставок в Германию не только нефти и сырья, но и, очевидно, необходимых ей для десанта в Англию вооружений к концу 1941 года или в 1942 году. Поставляла же оружие Англии официально нейтральная Америка — на коммерческой якобы основе. Вот и мы могли бы предпринять нечто подобное по отношению к Германии.

Избежав за счет этого войны в 1941 году с Германией и усилив производство вооружений на не разрушенных бомбежками, неэвакуированных заводах Харькова и Запорожья, Николаева и Севастополя, Киева и Днепропетровска, Донбасса и Ростова, мы не получили бы в 1941 году и войны с Англией — при любой нашей политике. Выиграть же в той ситуации один мирный год на перевооружение значило для России выиграть устойчивые перспективы для построения развитого социализма. А обеспечить нерушимое социалистическое будущее России означало для России всё!

Германия же, дав нам мирный 1941 год без реальных, убедительных доказательств с нашей стороны устойчивой лояльности к Германии, рисковала все потерять. Ведь время работало не на нее, а на англосаксов… И при этом Гитлеру было непонятно — с кем в перспективе будет Россия?

Но и не дать нам мирный 41-й год означало для Германии — как показала реальная история — цивилизационное поражение к концу XX века. Ведь ныне и Германия подпала под власть чуждых ей наднациональных сил.

То есть единственным взаимно разумным — и тактически, и стратегически — вариантом был для России и Германии всё более тесный и нерушимый союз. Вплоть до военного.

Гитлер должен был понять, что великое будущее Германии обеспечено лишь в условиях мира и дружбы с Россией.

Сталин должен был понять, что великое будущее России — невозможное без социалистического строя в ней, обеспечено лишь при блоке с рейхом, что исключало бы поражение России в ее единоличном (без немцев) противостоянии с Западом в XX веке.

Поэтому в той книге, которую ты, уважаемый мой читатель, держишь в руках, реально бывшие события, факты, цифры и судьбы тех или иных исторических фигур постепенно вплетаются в — как я ее называю — рациональную виртуальность… И в этой книге война между русскими и немцами 22 июня 1941 года не начнется. Она вообще не состоится, зато будет разгромлена — и во многом совместно — Британская империя.

Впрочем, давая такой вариант истории, я более чем далек от «методологии», скажем, авторов коллективного сборника «Third Reich Victorious: The Alternate History of How the Germans Won the War» («Победа Третьего рейха: Альтернативная история того, как немцы выиграли войну»), изданного в Лондоне в 2002 году. Десяток магистров, докторов, полковников и подполковников из Англии и США описали в нем, как немцы выиграли-таки ту войну.

Гитлер мог выиграть войну, лишь сохранив мир с СССР и упрочив союз с ним. Любые иные варианты абсолютно некорректны даже в рамках виртуального анализа! Однако англосаксы-«аналитики» производят Георгия Жукова в Генеральные секретари ЦК КПСС (это при «живой», так сказать, ВКП(б) на протяжении всех сороковых годов), а фельдмаршал Манштейн у них устраивает советским танковым войскам новый «Танненберг» в феврале 45-го года «на равнинах Центральной Польши». На Западном фронте, в Нормандии, при этом, естественно, подписано сепаратное перемирие, позволившее немцам «перебросить тысячи орудий с западных границ рейха на Восточный фронт».

Ох, как хочется англосаксам (нашим бывшим заклятым «союзникам») хотя бы на бумаге, но лишить «этих русских» победы 45-го года! Мало англосаксам победы 1991 года, так им и ту на заклание подавай!

Однако научно и исторически состоятелен лишь один альтернативный вариант победы фюрера — вместе с Россией! Вот я этот вариант и дал… Тоже, увы, на бумаге!

Но тут уж — как говорится, всё, что могу.

А ТЕПЕРЬ я уведомлю читателя, что, работая над этой книгой, пользовался многими документальными источниками и, скажем, практически все цифровые и фактические данные, приводимые в тексте (за исключением явно виртуальных), соответствуют реальной ситуации конца 30 — начала 40-х годов XX века.

Я хотел дать — насколько это возможно в пределах относительно небольшой книги — разноплановую, но исторически состоятельную картину той эпохи, включая в повествование много реализовавшихся ситуаций и деталей. Соответственно, многие диалоги, те или иные обстоятельства и т. п. имеют своей базой реальные исторические данные. Однако в этой книге автор вводит в свой рассказ реальность в той мере, в какой это оправдано и необходимо для выполнения основной задачи: вплетая в ткань реальных событий и фактов 41-го и 42-го годов события возможные, но не произошедшие, дать в итоге виртуальную картину такого рационального варианта развития событий, такой рациональной истории, которая стала бы естественным и логическим результатом взаимно рациональных действий двух великих держав — СССР и Германии и их лидеров — рейхсканцлера Адольфа Гитлера и Генерального секретаря ЦК ВКП(б), Председателя Совета Народных Комиссаров СССР Иосифа Сталина.

Поэтому разговор, например, шефа абвера адмирала Канариса и его помощника Ганса Остера, приведенный в главе «Меморандум Канариса», полностью выдуман автором, хотя очень возможно, что о чем-то подобном они и говорили. Но разговор Остера с начальником оперативного отдела штаба фон Лееба полковником Винценцом Мюллером фактически документален — он дан по мемуарам самого Мюллера.