Если бы Гитлер не напал на СССР… - Кремлев Сергей - Страница 16

В 1909 году университет был окончен, а через пять лет начинается Первая мировая война, которую якобы патриот Германии с могучими плечами и железным здоровьем пересидел в Штатах. Но в 1921 году с красивой женой и годовалым сыном он вдруг возвращается в Германию, подчиненную воле янки. Германия нищенствует, а у Эрнста — открытый дом в Мюнхене, богатая усадьба в Уффинге, солидные суммы на руках и на рабочем столе — план исследования о баварском короле-меценате Людвиге П.

И тут голубоглазый Ханфштенгль, виртуозно исполняющий Вагнера, якобы «увлекается» личностью голубоглазого Гитлера, обожающего Вагнера, вводит будущего фюрера в мюнхенские салоны, дает тысячу долларов (тогдашних, фактически — золотых!) на покупку оборудования для партийной газеты «Фолькишер беобахтер»… И вскоре «Путци» — шеф пресс-службы НСДАП и конфидент вождя партии. Под новый, 1933 год Гитлер записывает в семейный альбом Ханфштенглей: «Первый день нового года. Этот год принадлежит нам. Подтверждаю это письменно».

Но через четыре года миссия «друга фюрера» в рейхе закончилась — ему пришлось срочно, под неуклюжим предлогом, сбежать опять в Америку… Подлинной же причиной стало нежелание фюрера иметь при себе и впредь соглядатая янки. Ведь в далёком 1921 году «Путци» познакомили с нацистами заместитель военного атташе посольства США в Берлине капитан Трумэн Смит и приятель Эрнста по Гарварду — советник посольства Роббинс. Оба, как и сам Ханфштенгль, были, конечно, разведчиками. Так что все время своей «дружбы» с Гитлером «Путци» детально «освещал» фюрера, будучи типичной «подставой», «двойником»… Поняли это нацисты не сразу, но поняли. И «Путци» не очень вежливо указали на дверь — заокеанские соглядатаи в своём окружении фюреру больше нужны не были.

Теперь, в 41-м, сын Ханфштенгля имел чин лейтенанта американской армии, а «Путци» обретался в Вашингтоне в ранге личного советника президента Рузвельта. Таким вот был гость Аллена Даллеса, на котором скрестились взоры остальных присутствующих.

Старший Даллес, нарушив молчание, задал гиганту прямой вопрос — будет ли начавшийся год для России мирным?

— Господа, — не стал ходить вокруг да около Ханфштенгль, — вы сами прекрасно отдаете себе отчет в том, что прервать бурный рост Советов может только мой задушевный… — тут «Путци» саркастически ухмыльнулся, — берлинский друг…

— А это реально?

— В принципе — да! Фюрер, — произнося это слово, Ханфштенгль вновь ухмыльнулся, — с одной стороны, осмотрителен, расчётлив и умеет быть хладнокровным, но с другой — импульсивен…

Даллес-младший в знак подтверждения кивнул… В апреле 33-го он встречался в Берлине с Гитлером, и хотя встреча была единственной, впечатление, которое вынес из нее Аллен, не расходилось с оценкой Ханфштенгля. Так что Даллес прибавил:

— Я думаю так же… Муссолини, к слову, тоже подпадает под такую характеристику, насколько я могу судить по моему контакту с ним.

— Ну, это было давно, Аллен, — бросил Даллес-старший.

— Да, в ноябре тридцать второго, но характеры диктаторов меняются мало… Разве что — к худшему…

— Пожалуй, да, — согласился старший брат и вновь повернулся к Ханфштенглю:

— На какой же из двух весьма противоположных сторон натуры Гитлера вы, дорогой Эрнст, рекомендуете сыграть?

— Думаю, нам надо использовать их обе…

Донован бросил на Ханфштенгля испытывающий взгляд, а потом протянул:

— Это, пожалуй, умно… Если я понял вас правильно, вы рекомендуете прибегнуть к такой стратегической дезинформации, которая будет объективно подталкивать Гитлера к решению как можно скорее покончить с Россией, а параллельно растравить его желчь рядом провокаций, скажем — в Москве?

— Генерал, я восхищен той точностью и краткостью, с которой вы изложили мою ещё не высказанную до конца мысль! Лишь прибавлю — не только в Москве…

Братья Даллесы переглянулись и оба кивнули друг другу головами. Мысль действительно заслуживала внимания и одобрения.

— Однако, — признался Ханфштенгль, — это общий замысел, и его успех или, напротив, неуспех будут зависеть от конкретных условий и деталей.

— О, Эрнст, об этом вы можете не беспокоиться, — прогудел из своего кресла Джон Фостер Даллес. — Об этом мы позаботимся.

Теперь уже переглянулись Донован и Аллен… Первый уже получил от Уолл-стрит (формально, конечно, от Рузвельта) поручение сформировать новую, динамичную разведывательную службу, ориентированную на нужды расширяющейся мировой войны. Было подобрано уже и название — Управление стратегических служб, подбирались кадры… И Аллен Даллес готовился стать в нем то ли правой рукой «Дикого Билла», то ли — «серым кардиналом» Золотой Элиты.

ИТАК, Донован смотрел на Даллеса-младшего, а тот — уже что-то, похоже, соображая конкретно, — смотрел на Донована… Затем Аллен встал из кресла, разжег потухшую трубку, пару раз затянулся и сказал:

— Что же, господа, попробуем резюмировать… Если Гитлер не пойдет против русских, то он может с ними окончательно договориться и сломить Англию до того, как в игру вступим мы…

Ответом ему было молчание — с таким утверждением согласны были все.

И Даллес продолжал:

— Затем, укрепившись в Европе политически и по всему миру — экономически, Гитлер может пойти с Японией на Америку…

— Не забывай о возможности подключения к этому и русских, — подал голос Даллес-старший.

— Ты просто опередил меня… Я как раз хотел об этом сказать. Конечно, ты прав… Если Гитлер не начнёт с ним войну, Сталин за пару лет окрепнет так, что тоже полезет в драку… Он любит нас не более, чем мы — его…

Аллен пыхнул трубкой и подытожил:

— То есть надо вовремя отвести ефрейтора — как его величают наши друзья из германского Сопротивления — от Англии и ориентировать его на Советы…

Возражать никто не стал, и вскоре после этого гости стали прощаться и разошлись. Однако назавтра Донован и Аллен Даллес встретились вновь — уже у Джона Фостера Даллеса. Ханфштенгля на этот раз не пригласили — он был лишним, потому что речь шла не о фюрере и не о его окружении, а о тех конкретных разведывательных действиях, которые, по справедливому заявлению «Путци», и должны были определить успех всего замысла.

Впрочем, вначале Донован информировал братьев:

— Как сообщают нам наши друзья из Германии через Лондон, в Оберкомандо дер Хеере у Гальдера уже идёт разработка плана «Барбаросса» по вторжению в Россию…

Аллен Даллес одобрительно кивнул, но тут же усомнился:

— А насколько это серьёзно? После Бреста?

— Пока нельзя сказать ничего определенного…

— А «Морской лев»? — не унимался Аллен.

— Он тоже пока не сдан в архив, — вздохнул Донован.

— Выходит, фюрер колеблется? — опять вопросил Даллес-младший.

— Увы, да…

Тут в разговор вступил Джон Фостер и недовольно заявил:

— Значит, как и было сказано вчера, надо его умно, и аккуратно подтолкнуть и дать «неопровержимые», — тут он криво улыбнулся, — доказательства того, что Англия все еще сильна, а Советы — всё ещё слабы.

— Разумеется, — тут же откликнулся Донован.

— Каким же будет план наших действий? — спросил у двух деятелей возникающего Управления стратегических служб председатель Совета попечителей Фонда Рокфеллера.

— Он будет зависеть, пожалуй, от того, кто этот план будет реализовывать на месте, — ответил Донован.

— В Берлине?

— И в Берлине — тоже… Но конкретная география тоже будет зависеть от выбора конкретных лиц.

— Эх, — вздохнул Донован, — жаль, что у нас нет сейчас для Сталина хорошего «крота» в Москве…

Все трое понимающе переглянулись… «Дикий Билл» был прав… Все трое знали, что в 1918 году в Советской России неплохо развернулся капитан Джордж Хилл (оперативный псевдоним — IK8) из британской военной разведки МИ-6, известной и как Сикрет Интеллидженс Сервис, Си-ай-си… Со своей мешковатой внешностью, он абсолютно не был похож «на шпиона», удачно изображал из себя простака, весельчака, кутилу и любителя вкусно поесть.