Эрдейский поход - Мельников Руслан - Страница 37

• Предыдущая
• 37/63
• Следующая

С полудюжиной оставшихся в живых и отбивающихся из-за повозок лиходеев шекелисы теперь совладают сами – тут Золтан прав. Да и конницу разбойников угры уже обратили в бегство. Так что ни предателем, ни неверным союзником Всеволод себя не чувствовал. А и не было у него с Золтаном никакого союза. Была лишь коварная западня. Теперь – западня открыта.

– Уводи-уводи, русич!

Дружинников своих Всеволод увел. Всех. И тех, кто прикрывал ворота, и тех, кто так и не успел вступить в бой. Увел к лошадям. Потерь, слава Богу, не было. Ратники сторожи, обученные драться и с человеком и с нелюдью, были слишком хорошими воинами, чтобы пасть в скоротечной схватке с немногочисленной разбойной шайкой. Двух-трех слегка задело – вот и все. Раненых перевязали на скорую руку. Проверили пострадавших прежде – в схватке с волкодлаком. Здесь тоже был полный порядок. Все были готовы продолжить путь.

По приказу Всеволода дружинники начали споро седлать и вьючить лошадей.

– Стойте! Не велено! – из-за коновязей вдруг выскочил вооруженный угр. При полном доспехе, в шеломе. Но все равно не узнать юного безусого цимбалиста – мудрено. Раду! Мальчишка этот, оказывается, не только за казной присматривать оставлен.

– Что не велено? – подтягивая подпруги, спокойно спросил Всеволод.

А парень-то, оказывается, в самом деле говорит по-русски не хуже шекелисского сотника. Видать, правда, мать – из наших. Из карпатских[27] или галических. Но лучше бы он сейчас пел, а не говорил. Сидел бы где-нибудь в сторонке да бренчал на своей цимбале. И не лез на рожон.

– Золтан не велел вас выпускать.

Раду лез...

– И что же? Ты нас остановишь, отрок?

Дружинники слушали вполуха – каждый занимался своим делом.

– А и остановлю, коли потребуется! – Раду выхватил меч.

Нет, все-таки эти шекелисы в самом деле отчаянные ребята. А может, не угорская то кровь вскипает, а русская? Или просто зол юный музыкант, что до битвы его не допустили, оттого и ярится.

– Слушай, уйди с дороги, – мягко попросил Всеволод. – Мы ведь все равно уедем и...

Удар парня был внезапен и неожиданно силен.

Всеволод отскочил, вырывая клинки из ножен. Шарахнулся в сторону перепуганный конь.

Второй удар горячего шекелиса, вышедшего из лона русской бабы, Всеволод принял на меч левой руки.

Третий нанес сам. Правой. Не лезвием, не острием – тяжелой рукоятью вдарил. Отрок этот все же был слишком юн, чтобы умирать. И потом – почти земляк. Свой ведь наполовину. Хоть и глуп до неприличия.

От мощного тычка с головы юнца слетел шлем. Парень покатился кубарем. Однако меча не выпустил – молодец. «Мома», как говорит Золтан. Раду быстро поднялся, встряхнул вихрастой головой. Огляделся затравленно.

Русичи прятали улыбки в бороды. Многие уже сидели в седлах. Бранко и Конрад смотрели с любопытством.

От ворот еще доносился шум битвы.

– И-и-и-и! – молодой шекелис, взвизгнув, снова взмахнул клинком.

Скакнул влево. Ударил по низу.

Раз. Другой.

Лошадиное ржание тоже было похоже на визг...

Теперь юнец нападал не на людей. Теперь он вознамерился остановить пришлую дружину иначе: подрубал сухожилия и вспарывал животы коням.

Рухнул славный пегий жеребец под Ильей. Сам десятник едва успел соскочить с седла на землю. Повалилась вороная лошадка под Бранко. Волох тоже вовремя спрыгнул, откатился.

Проклятый шекель! Всеволод бросился к отроку, двумя слаженными ударами с обоих рук вышиб меч. Бросил свои клинки и что было сил – кулаком в морду. Не защищенную уже шеломом.

Второй раз юнец встать уже не смог. Угр лежал неподвижно, закатив глаза. Рядом молотили воздух окровавленными копытами два добрых коня. В темных лошадиных глазах стояли слезы и обида.

– Добить! – хмуро приказал Всеволод, поднимая клинки с земли.

К молодому шекелису подступил Илья. Рука – на мече. В глазах – лед. Лицо искажено. В скакуне своем Илья души не чаял.

– Да не его, – остановил десятника Всеволод. – Коней добить. Им теперь все равно не жить. Так и мучиться ни к чему.

Илья, сплюнув, отступил. Кровавую работу сделали другие.

– Бранко, Илья, возьмете себе угорских лошадей, – Всеволод кивнул на соседнюю коновязь, где стоял добрый десяток невысоких выносливых угорских лошадок. – И прихватите еще двух – про запас. Долг он завсегда платежом красен.

Подседлать коней и заново перекинуть седельные сумы – дело нехитрое. Но вот проехать через ворота да мимо хайдукских повозок... Битва там уже стихла и...

– Куда! – Начальник перевальной стражи Золтан Эшти первым бросился под копыта. – Назад!

Пешие шекелисы хватались за узду, загораживали путь щитами, кричали, размахивали руками, стараясь напугать, повернуть лошадей обратно.

Русичи молча и упрямо двигали коней вперед. Оттесняли угров, валили с ног. Угры упирались. Кто-то из дружинников уже тянулся к плети, кто-то – к оружию.

Перед лошадиными мордами и лицами всадников тоже замелькала обнаженная сталь – мечи и копья, перепачканные хайдукской кровью. Шекелисы, разгоряченные битвой, готовы были продолжить... Немедленно. Не важно с кем, не важно за что. Хоть и оставалось их уже не более дюжины, но в тесном проходе они стояли плотно, крепкой неподатливой пробкой.

Рамук, чья белая шерсть тоже стала красной, щерясь, заходил сбоку. Своей жертвой пес Золтана избрал Всеволода и только ждал команды хозяина. Что ж, ладно, одолевали волкодлаков, справимся и с обычной псиной. Всеволод, бросив поводья, потянул из ножен мечи.

Назревала новая стычка, в которой простым мордобоем, как у коновязи, уже не обойтись. И все же Всеволод вел дружину вперед. Даже если придется позвенеть железом, сейчас для этого – самый благоприятный момент. Сейчас заслонить дорогу им не смогут. Пока заставная дружина поделена надвое, пока большая часть шекелисов гоняется за хайдукскими всадниками.

Всеволод глянул за ворота. Конница Золтана уже прошла половину ущелья. Если повернет – там тоже придется пробиваться с боем, но...

Нет, не придется!

Долгий, тягучий звук рога над перевалом. Неожиданный, зловещий. И – будто отозвавшись на зов – новый нарастающий, накатывающийся шум.

Вздрогнул Всеволод. Вздрогнул Золтан. Даже Рамук, дернув ушами, повернул морду в сторону ущелья. Посмотреть вслед всадникам, покинувшим заставу.

Камнепад начался неожиданно. Массивные одиночные глыбы и наваленные воедино груды камней, что нависали над узким проходом, обрушились разом, единомоментно, с обоих склонов. Огромные валуны скакали по уступам, словно тряпичные мячи, которыми любит забавляться детвора. Скакали, раскалывая и стесывая эти самые уступы. Кувыркаясь, летели вниз бревна и доски сбитых подпорок. Густая сыпь мелкого острого щебня и булыжников размером с человеческую голову накрывала ущелье.

Каждый падающий камень, каждый камешек выбивал по пути из потресканной скальной породы еще несколько обломков. И в туче пыли обвал – одна волна за другой – катился вниз, чтобы раздавить, размазать, размозжить...

Предсмертных криков людей и ржания гибнущих коней слышно не было. Только грохот камня, сшибающегося с камнем. Только эхо, отраженное скалами. Тоже – волна за волной.

И русичи, и шекелисы опустили оружие.

Все взгляды были устремлены сейчас в ущелье, окутанное пыльным туманом.

Люди молчали. Кони пятились.

«Все-таки они сбросили, – подумал Всеволод. – Верхние дозоры Золтана сбросили камни. Но вот на кого?!»

Черные хайдуки проход в скалах проскочить успели. Обвал накрыл конницу Золтана. И то была не ошибка. Вслед за камнями сверху полетели стрелы. Добивают? Так, значит... Значит, верхний рубеж больше не принадлежит перевальной страже. Значит, там хозяйничают другие.

– Стоять! – приказал Всеволод.

И натянул поводья коня.

Отъезд откладывается.

Путь через ущелье больше не был безопасным. Хоть камни сверху теперь не нависали, но лезть по завалам, да под обстрелом... Полдружины потеряешь, пока выберешься. А сколько коней переломает ноги? Нет, сначала следовало выбить засевших наверху стрелков. А как к ним подобраться – об этом ведают только шекелисы.

• Предыдущая
• 37/63
• Следующая