Тайный рыцарь - Мельников Руслан - Страница 48

• Предыдущая
• 48/61
• Следующая

Тевтонский каноник поднял седую бородку. Его прищуренные глаза смотрели на папского легата с ненавистью.

— Ваши слова и поступки тоже заставляют нас усомниться, тот ли вы человек, за кого себя выдаете. Благородный Вольфганг фон Барнхельм говорил вчера о некоем обозе, разгромленном в лесу разбойниками. Молодой рейнский рыцарь даже предъявил нам епископский жезл, найденный там. Так, может быть, истинного посла Рима тоже нужно искать в том обозе? Думаю, нам всем стоит еще раз выслушать Вольфганга.

Епископ, вспыхнув, повернулся к ливонскому ландмейстеру:

— Благородный Дитрих, прикажите своим людям задержать этих смутьянов. Они хотели разбирательства, и разбирательство будет. Разбирательство над ними. Выполняйте волю Господа, гроссмейстер.

— Что?! Гроссмейстер?! — Рыцари Германа фон Балке негодовали. — Верховного магистра братства Святой Марии еще должен избрать Орденский совет!

— В этом нет необходимости, — улыбнулся Вильгельм. — Угодного Господу магистра нам указало уже Божье провидение.

Кульмский каноник в гневе тряс бородой:

— Никому не позволено менять процедуру избрания гроссмейстера, одобренную самим Папой. Или, быть может, у вас имеется булла из Рима, дающая такое право? Тогда покажите ее нам. А если нет, то позвольте магистрам, ландмейстерам, маршалам и комтурам самим вершить судьбу своего ордена.

Папский легат глянул на ристалище:

— Дитрих, этот зарвавшийся еретик должен немедленно замолчать. Если ты все еще рассчитываешь на мою помощь, заставь его сделать это.

Бледный как мертвец фон Грюнинген поднял «шмайсер». От короткой автоматной очереди снова вздрогнули люди и кони.

Кульмский священник пошатнулся. На белом плаще и черной рясе проступили темные разводы.

— Дьявол, — выхаркнул кровью умирающий каноник.

И пал на руки собратьев по ордену.

В этот раз ненависть прусских рыцарей была сильнее страха.

— Измена! — обнаженные тевтонские мечи взметнулись в воздух. — С нами Бог!

На призывный клич сторонников мертвого фон Балке откликнулось немало кульмских рыцарей. Ливонцы же тесной кучкой сгрудились вокруг своего предводителя. Остальные братья и полубратья ордена медлили в нерешительности. Приезжие рыцари-гости выглядели совсем уж растерянными. Не зная, чью сторону принять, они отступили от ристалищной ограды. Напуганная чернь откатилась тоже. Знатные дамы почувствовали, что турнирные игры закончились и теперь с визгом и давкой спешили покинуть трибуны. Ристалище грозило превратиться в поле боя.

Ливонцев в этом противостоянии оказалось значительно меньше прусских рыцарей. Правда, Дитрих все еще размахивал «шмайсером». Но сколько у него там осталось патронов? Вряд ли больше десятка. А стрелок он никудышный. И повторная стрельба никого уже не застанет врасплох. Страшно будет, конечно, но если противник преодолеет этот страх, фон Грюнингену — крышка. Один-единственный ствол, будь он хоть ангельского, хоть дьявольского происхождения, не остановит бьющихся за власть.

Рыцари сходились. Точнее, тевтоны перли на ливонцев молчаливой злобной массой. Строить привычную «свинью» в пешем строю, да на ристалищной площадке, не имело смысла. Кульмские крестоносцы просто спрыгивали с трибун, подныривали под ограждения и шли по утоптанному грязному снегу. Намечался самый зрелищный турнир этих дней. Пеший, групповой, на боевых мечах, без правил и жалости. Кровавая рубка на уничтожение.

— Остановитесь, грешники! — Вильгельм Моденский попытался предотвратить столкновение.

Ага, как же! Ливонцы — те и рады бы решить дело миром, однако прусско-тевтонскую братию бархатная революция не устраивала. Совершить переворот малой кровью не удалось. Крови сегодня прольется больше, гораздо больше.

Кульмские тевтоны не вняли призывам папского легата. Фон Балке убит, а верховная орденская власть на их глазах утекала из Пруссии в Ливонию. Этого допустить они никак не могли. Разгоряченные кульмцы намеревались попросту давить ливонцев массой. Невзирая на силы ада, подчинившиеся фон Грюнингену, и рык его преосвященства.

Епископ Моденский угрюмо замолчал. Молчала и его черносутанная свита. И то верно: что могут сделать увещевания священников там, где уже обнажена отточенная сталь? Мечи блестели на солнце. О посланцах Рима забыли окончательно. Забыли все. И напрасно.

Краткая команда его преосвященства прозвучала, когда между противниками оставалось несколько шагов, а фон Грюнинген уже целил по первой ломаной шеренге кульмских рыцарей. Бурцев не расслышал, что именно произнес Вильгельм, но увиденного было более чем достаточно. И увиденное совсем уж не лезло ни в какие ворота…

Епископская свита действовала четко, слаженно.

Делай раз — распахнуты широкие плащи. Делай два — не мечи и не кинжалы, а укороченные «шмайсеры» появились из-под черных сутан. Делай три — и священнослужители ловко вставили магазины. Щелкнули затворы, чернорясники изготовились к стрельбе. Сам папский легат держал в руке «вальтер». Судя по стойке, которую принял падре, с пистолетом ему обращаться уже приходилось. И не раз.

Невероятно! Что же все-таки здесь происходит?!

Ясно одно: не только тайный рыцарь с эсэсовским кольцом и кинжалом причастен к обучению ливонского ландмейстера стрельбе из «МП-40». Скорее всего, и фон Грюнинген, и тайный рыцарь, и папский легат со своей псевдомонашеской братией действуют здесь заодно. Хотя какой он, на фиг, легат! Наверняка кульмский священник был прав: настоящий посланник Рима сгинул в болоте, оставив после себя лишь епископский жезл да бочку рейнского. Теперь-то Бурцев не сомневался: не простые разбойники напали на обоз его преосвященства. И не случайно дырка в винном бочонке фон Барнхельма так напоминала пулевое отверстие.

Судя по всему, тайные планы Гитлера и Гиммлера перекроить историю не ограничивались посылкой в прошлое одного-единственного переговорщика. Эсэсовцев-хрононавтов в неспокойное тринадцатое столетие заброшено больше, гораздо больше. Как — это уже другой вопрос. Но, глядя на автоматчиков в одеждах священнослужителей, Бурцев осознал, насколько наивно было с его стороны убеждать себя в обратном. Фашики — ребята предусмотрительные и перестраховщики еще те. Не вышло у них с Конрадом Тюрингским — так получится с Дитрихом фон Грюнингеном.

Все ведь сходится! Кто-то расстрелял епископский обоз и на скорую руку замел следы преступления. Кто-то после этого играл чужую роль, пряча под монашескими рясами «шмайсеры». Кто-то помог ливонскому ландмейстеру устранить основного конкурента в борьбе за пост орденского гроссмейстера и объяснил смерть фон Балке Божьим провидением. Кто-то явно и грубо проталкивает в верховные магистры братства Святой Марии Дитриха фон Грюнингена и всячески поощряет его план крестоносного натиска на Восток.

— Фойер! — рявкнул тот, кто выдавал себя за епископа Вильгельма Моденского.

И сам сделал первый выстрел. Сверкнуло, грохнуло. Ткнулся лицом в снег здоровяк в тевтонском плаще. «Так вот ты какой, пастор Шлак…» — мелькнула у Бурцева дурацкая мысль.

Еще десяток стволов отхаркнули огненную отрыжку. О, святая братия в монашеских одеяниях палила толково и метко, выкашивая экономными короткими очередями в два-три патрона мечников фон Балке и недовольных кульмских рыцарей.

Дружные залпы «ангельского» оружия произвели впечатление и на ливонцев. Свита ландмейстера Дитриха дружно бухнулась на колени. Сам перепуганный фон Грюнинген забыл о своем грозном оружии и торопливо огораживал себя от свистящих пуль крестным знамением. Пули, впрочем, ливонцев не трогали. Псевдоепископ и его команда были хорошими стрелками.

Сторонники покойного фон Балке один за другим падали в грязный снег. На белых плащах с черными крестами расплывались красные пятна. Крики, вой, ор, стоны и проклятия оглашали ристалище.

И все же с полдюжины тевтонов дорвались до врага.

— Готт мит у-у-у!..

Обезумевшие от редкой, но гремучей смеси ярости и страха, они врубились в коленопреклоненные ряды ливонцев. Полетели срубленные головы тех, кто не успел подняться и принять бой. Зазвенели мечи более расторопных. Вспыхнула бешеная рукопашная схватка.

• Предыдущая
• 48/61
• Следующая