Крестовый дранг - Мельников Руслан - Страница 6

• Предыдущая
• 6/62
• Следующая

На ночь остановились в лесной глуши — то ли на заброшенной летней стоянке прусских бортников и охотников, то ли в тайном разбойничьем схроне. Две шалашеобразные хижины издали напоминали погребенные под снегом берлоги. Однако сугробы над рукотворным буреломом надежно защищали от ветра и холода. Да и огонек, разведенный меж ними для согрева дозорного, скрывали от чужих глаз. Ядвига ночевала с Освальдом. Вторую хижину заняли Бурцев и Сыма Цзян. Мужчины договорились дежурить по очереди. Сначала Бурцев, потом — старик-китаец, последним — Освальд. Но первую вахту спал только бывший советник Кхайду-хана. Бурцев на своем посту хорошо слышал приглушенные звуки из соседнего сугроба. Сомневаться, чем вызвана эта возня в лежбище молодого мужчины и молодой женщины, не приходилось.

Он вздохнул. Ох, и хреново же было слушать такое, сидя в одиночестве у костра. Нет, вовсе не запоздалая ревность к Ядвиге мучила его сейчас. Иная печаль терзала душу. Опять! В язычках пламени чудился милый сердцу образ. Княжна Агделайда Краковская, гордая дочь Лешко Белого, улыбалась из огня приветливо, ласково. Совсем как прежде — так, как, наверное, никогда уж улыбаться не будет. Ему — не будет. Аделаида извивалась, изгибалась, как бывало порой, когда он ласкал ее юное стройное тело.

Внезапный порыв ветра качнул пламя. Огненная Аделаида будто вскочила с разогретого ложа любви, будто протянула к нему руки, взывая о помощи. Ища защиты. И тут же сникла… Зашипел на углях павший с ветки снег.

Бурцев сжал кулаки. Он вытащит ее. Вырвет из цепких лап штандартенфюрера Фридриха фон Берберга, чего бы это не стоило. Вырвет, даже если сама княжна будет тому противиться. Ну, а потом… Раз им суждено расстаться — расстанутся. Но сначала пусть фон Берберг умрет. А Аделаида окажется вне досягаемости для эсэсовских хроно-диверсантов.

Еще один — особенно громкий и звонкий — стон страсти нарушил тишину. Ядвига… А теперь вот — зычнее, глуше — Освальд. Бурцев глянул на луну. Впору взвыть.

Глядел долго, пока не решил: время! Пора будить Сыма Цзяна и ложиться спать… Заставить себя уснуть, пока совсем не рехнулся.

Вот и все. Долгий, почти бесконечный путь позади. В трофейный бинокль из густого подлеска, служившего им укрытием, местность просматривалась великолепно. Сюда они добирались, сторонясь трактов, дорог и явных троп и теперь могли наблюдать за городом спокойно, не опасаясь преследования.

Резиденция дерптского епископа Германа фон Крайземана — бывший русский городок, основанный еще в одиннадцатом веке Ярославом Мудрым и именовавшийся до захвата немцами Юрьевом, возвышался над замерзшей речушкой Эмайыгой. Онемеченный Дерпт не выглядел гостеприимным местом. Каменные стены и башни внутреннего замка были здесь, конечно, поменьше Кульмских. И над островерхими крышами внутренней цитадели не реяли грозные орденские стяги — только топорщились католические кресты да развевался одинокий флаг с гербом его преосвященства.

Благодаря мощной оптике Бурцев смог различить геральдические цвета епископа: красный, серебряный и золотисто-желтый. На красном поле огромный серебряный ключ перекрещивается с серебряным же клинком. В головке ключа вырезано крестообразное отверстие. Бородка — непроста, не примитивна. Для сложного замочка, видать, выкован ключик. Рукоять геральдического меча позолочена. Такой же золотой крест изображен сверху — над ключом и клинком.

Епископский замок, как и положено доброй крепости, построен на возвышении, окружен рвом и валом с обледеневшими склонами. К холму с каменной цитаделью со всех сторон жмутся домишки горожан, а внизу — уже на равнине — Дерпт опоясывает вторая стена — деревянная и невысокая.

Опытный глаз сразу различил бы, что хозяйство в Дерите ведет человек, умеющий не только творить молитвы. Подступы к городу и замку хорошо просматривались и простреливались. Посад под стенами — небольшой, но поставленный добротно и с толком, чтобы в случае штурма разбить, рассеять, задержать противника. Такой посад нетрудно и поджечь при спешном отступлении к крепости.

Фортификации содержались в идеальном состоянии. У городских и замковых ворот собрано достаточно стражи, чтобы отбить неожиданный наскок передового вражеского дозора и даже на время сдержать натиск более крупного отряда неприятеля. Причем сразу видно: воины не отбывают время, не маются от безделья. Все — при полном вооружении, все собранны, подтянуты. Ни одна повозка, ни одни сани мимо таких не проедут недосмотренными, ни один путник не пройдет нерасспрошенным.

На внешних и внутренних стенах тоже поблескивали шлемы и наконечники копий. Меньше, чем требуется для отражения штурма, но больше, чем нужно для простого наблюдения. Дымились костры под котлами с варом — стража согревается, не покидая постов. Видимо, близость к новгородским землям и вечное полувоенное положение приграничья держало епископскую рать в надлежащем боевом тонусе.

Но…

Но до чего же дико и нелепо смотрелись в крепости, полностью готовой к обороне, два солидных — в полпролета стены — пролома. Первый открывал нутро епископского замка. Второй зиял во внешних укреплениях, неподалеку от привратных башен. От одной дыры к другой — по разрытому валу, по засыпанному рву, по оборванным, рассеченным улочкам через весь Дерпт и далее — выступая за пределы городской стены — тянулся не частокол даже — а так себе, невысокий — в рост человека — дощатый забор с бойницами. Укрытие от стрел, и только. А вот перед забором…

Три ряда колючей проволоки. И еще один — четвертый, поменьше, поплоше — на удалении. Этот — не для врага. Этот просто оберегает от неразумных дерптцев и тупой домашней скотины припорошенную свежим снежком полоску земли. Дураком надо быть или средневековым невеждой, чтобы не распознать между рядами «колючки» минные заграждения. И пулеметные вышки по периметру, с боевыми площадками, укрытыми деревянными щитами.

Беспрепятственно попасть за колючую проволоку тут можно только через вынесенные далеко… очень далеко за черту города ворота. Впрочем, настоящие ворота вешают там, где есть мощные стены. Хлипкий забор и столбы с «колючкой» плохо подходят для этой цели. Нет, то были не ворота, а скорее мощный шлагбаум. Обитый щитами-павезами с бойницами. Укрепленный приваренными стальными подпорками — прочными, надежными — вроде противотанковых ежей. Оплетенный спиралями колючей проволоки. Шлагбаум поднят — хоть пешком иди, хоть на коне проезжай, хоть на санях. Опущен — не пройдешь, не перелезешь, тараном не взломаешь.

За шлагбаумом — караульная будка. Над шлагбаумом — еще одна пулеметная вышка. На вышке — полотнище со свастикой. Справа — окопчик огнеметчика. Слева — окопчик гранатометчика. Трубу ранцевого фламменверфера и коническую болванку фаустпатрона нетрудно разглядеть на заснеженном бруствере. Так что, хоть подступы к шлагбаумным воротам и не заминированы, ни пехоте, ни коннице, ни осадной технике противника легко они не дадутся.

На огороженной территории сновали несколько человек в шинелях. В касках. С автоматами. За «колючкой» вообще все было не так, как на тесных улицах Дерпта. Если когда-то там и располагались дома горожан, то ныне от них не осталось и фундаментов. Впечатление такое, будто в цитадели его преосвященства стоял необычайно высокий, тяжелый и узкий шкаф-небоскреб, который случайно уронили на город. Шкаф рухнул, сминая все на своем пути. Шкаф проломил стены, расплющил вал, утрамбовал ров, разнес узкие зловонные улочки. А когда упавшую мебель подняли и унесли грузчики-великаны, по всему Дерпту протянулась выдавленная пустая полоса: длинный-предлинный прямоугольник снесенных на фиг построек.

Образовавшийся пустырь огородили забором, колючей проволокой и минными полями. Поставили мощный шлагбаум с караулкой. Да пулеметные вышки. Да длинные казармы по одну сторону и просторные бревенчато-дощатые строения непонятного предназначения — по другую. Да штабной домик с антенной на крыше.

• Предыдущая
• 6/62
• Следующая