Дом стрелы - Мейсон Альфред - Страница 52

Но Джим даже сейчас не мог ответить, хотя рассказ детектива должен был помочь ему догадаться.

– Разумеется, сама мадам Харлоу, – объяснил Ано и добавил, когда Фробишер в ужасе отпрянул: – Да, именно так! Мадам Харлоу получила письмо во время обеда, как и Энн Апкотт, вечером в день бала у мосье де Пуйяка. Как вы, возможно, помните, обед ей подали в постель. Она показала письмо сиделке Жанне Боден, которая хорошо его запомнила. Автор требовал крупную сумму денег, упоминая о страстных письмах, которые мадам Харлоу не хотела бы предавать огласке. Это ясно давало понять, что связь мадам Равьяр и Саймона Харлоу не являлась секретом для Бича. Я скажу вам кое-что еще, что наверняка вас удивит, мосье Фробишер. Мадам показала письмо не только Жанне Воден, но и самой Бетти Харлоу, когда та пришла пожелать ей доброй ночи и показаться в новом бальном платье. Неудивительно, что Бетти слегка потеряла голову, когда я расставил для нее маленькую ловушку в библиотеке и притворился, что не желаю читать показания сиделки о том, что мадам говорила ей после ухода Бетти Харлоу на бал. Я и понятия не имел, насколько неприятна для нее эта маленькая ловушка!

– Подождите, – прервал его Фробишер. – Если мадам Харлоу показала письмо сначала Жанне Боден, а потом Бетти Харлоу в ее присутствии, почему сиделка сразу не сообщила об этом магистрату, когда Ваберский предъявил свое обвинение? Почему она хранила молчание?

– А почему бы и нет? – отозвался Ано. – Жанна Боден – достойная и порядочная девушка. Для нее мадам Харлоу умерла во сне естественной смертью, чего вполне следовало ожидать. Жанна не верила ни единому слову обвинения Ваберского. Чего ради ей ворошить старые скандалы? Она сама предложила Бетти Харлоу ничего не говорить об анонимном письме.

Подумав, Джим Фробишер согласился с этими доводами.

– Да, я понимаю ее точку зрения, – признал он, и Ано возобновил повествование.

– Итак, Бетти Харлоу отправилась на бал на бульвар Тьера. Энн Апкотт находится в своей комнате. Жанна Боден выполнила свои вечерние обязанности. Мадам Харлоу осталась одна. Что ей делать? Пить? Только не в этот вечер. Она сидит и думает. Могла ли сохраниться до сих пор ее переписка с Саймоном Харлоу, относящаяся к периоду до их брака? Мадам думала, что уничтожила все письма, но, как и любая женщина, она могла сохранить какие-то из них. Если так, то где они могут находиться? Конечно, в доме по другую сторону тайного хода. Мадам Харлоу встает с кровати, надевает халат и туфли, открывает дверь в «Сокровищницу» и отправляется через потайной ход в пустой Отель де Бребизар. И что же она там находит, мосье? Комнату, которую явно используют повседневно, пачку ее писем в верхнем ящике письменного стола, на столе машинку «Корона», принадлежавшую Саймону, а также бумагу и конверты для анонимных писем. Только одна персона может иметь доступ к этой комнате – племянница Саймона Харлоу, которую мадам, несомненно, любила. В одиннадцать ночи мадам Харлоу появляется в спальне Франсины Роллар. В первый момент Франсине показалось, что мадам пьяна, но она быстро поняла, что ошиблась. Мадам Харлоу велит ждать возвращения Бетти и немедленно привести ее к ней в спальню. В час ночи Франсина ждет в темном холле. Как только Бетти возвращается с бала, она передает ей сообщение. Никто из девушек не знает, до какой степени разоблачены их злодеяния, но что-то так или иначе стало известно мадам. Бетти Харлоу приказывает Франсине ждать и бесшумно поднимается в свою комнату. Играя с огнем, она не желала сгореть в нем и приготовилась к разоблачению. Бетти хранила яд для стрел, намереваясь в случае надобности использовать его на себе. Она наполняет им шприц и, скрывая его в перчатке, направляется вместе с Франсиной к своей благодетельнице.

Вы можете представить себе эту сцену. Оскорбленная пожилая женщина, чьи роман и трагедия были безжалостно использованы в корыстных целях, изливает свой гнев, да еще в присутствии горничной! Она собиралась оставить без гроша в кармане не Ваберского, а девушку в серебристых платье и туфельках. Неудивительно, что поток оскорблений изменил намерения Бетти Харлоу. Почему она должна обращать яд против себя, когда может спасти все – свободу, положение, состояние – с помощью убийства? Но нужно действовать быстро. Несмотря на толстые стены, крики мадам могут разбудить Жанну Боден или еще кого-нибудь. Все происходит в один миг. Мадам Харлоу опрокинута на кровать, Франсина Роллар зажимает ей рот, а шприц делает свое дело. «Так-то лучше!» – шепчет Бетти Харлоу. Но в темноте в дверях «Сокровищницы» стоит Энн Апкотт. Она не может опознать шепот, как мы с вами, мосье, не смогли опознать голос, шепчущий нам из окна дома Жана Кладеля, но ужасные слова врезаются ей в память. И ни одна из убийц этого не знает.

Они начинают искать письма и не находят, так как мадам спрятала их в сундук со старыми счетами и бумагами. Тогда они приводят в порядок постель, придают их жертве позу спящей и проходят в «Сокровищницу», забыв запереть за собой дверь. Вполне возможно, они посетили Отель де Бребизар. Бетти Харлоу нужно было поместить остаток яда и шприц в безопасное место, а где может быть безопаснее? Приняв все меры, чтобы ничто не свидетельствовало об убийстве, Бетти крадется наверх убедиться, что Энн Апкотт спит, но Энн просыпается, протягивает руки и касается в темноте ее лица. – Ано поднялся. – Вот, мосье, дело, с которым предстоит столкнуться вам и мосье Бексу.

Джим наконец решился сказать то, что едва не сказал в самом начале разговора.

– Я в точности передам мосье Бексу то, что вы мне сообщили, и окажу ему всю помощь, какую в состоянии оказать я лично и моя фирма. Но я больше не имею никаких официальных связей с защитой.

Ано озадаченно посмотрел на него.

– Не понимаю, мосье. Сейчас неподходящий момент отказываться от клиента.

– Я и не отказываюсь. Все совсем наоборот. Мосье Беке сообщил мне очень… как бы это сказать…

– Очень корректно, – с усмешкой подсказал детектив.

– Он сообщил мне, что мадемуазель больше не желает меня видеть.

Ано подошел к окну. Унижение, явно испытываемое Фробишером, отражаясь на его лице и в его голосе, тронуло детектива.

– Неужели вы не можете этого понять? – мягко заговорил он. – Она ведь поставила на карту все – свою свободу, состояние, доброе имя и вас. Да, – быстро добавил Ано, когда Джим встрепенулся. – Будем откровенны, мосье! Вы значительно отличались от друзей Бетти Харлоу, и она сразу же увлеклась вами. Помните мой первый утренний визит в Мезон-Гренель? Вы обещали Энн Апкотт переехать туда, хотя отклонили такое же предложение Бетти Харлоу. В ее глазах сверкнула такая бешеная ревность, что я со стуком уронил свою трость в холле, дабы она не догадалась, что я открыл ее секрет. Естественно, сделав такую ставку и проиграв, она не хочет с вами встречаться. К тому же вы видели ее в наручниках и со связанными ногами, как овцу. Я хорошо понимаю мадемуазель Бетти.

Джим Фробишер вспомнил, что с тех пор, как Ано ворвался в комнату Отеля де Бребизар, Бетти ни разу не взглянула на него. Поднявшись, он взял шляпу и трость.

– Передав эту историю мосье Бексу, я должен вернуться с ней в Лондон в своему партнеру, – сказал Джим. – Поэтому я хотел бы знать все детали. Когда вы впервые заподозрили Бетти Харлоу?

– Могу сообщить вам и это, – кивнул Ано. – О, не благодарите меня! Едва ли я был бы так разговорчив, если бы не испытывал уверенности в вердикте, который вынесут в суде. Я посвящу вас в подробности, которые вам еще неизвестны, но не здесь. – Он посмотрел на часы. – Уже начало первого! Что, если нам снова подняться на Террасную башню Филиппа Доброго? Возможно, мы опять увидим Монблан. Берите ваши записки, и отправимся туда.

Им повезло во второй раз. На небе не было ни облачка, и высокая серебристая вершина четко виднелась на голубом фоне. Ано закурил одну из своих черных сигарет и неохотно отвернулся от притягательного зрелища.