Вам вреден кокаин мистер Холмс - Мейер Николас - Страница 10

• Предыдущая
• 10/44
• Следующая

Жена кивнула.

— А врач? Согласится ли он принять Холмса? Быть может, он слишком занят или... — она заколебалась, — или лечение окажется нам не по карману?

— На этот вопрос я смогу ответить не раньше, чем получу ответ на телеграмму, — ответил я.

— Телеграмму? Ты отправил ему телеграмму?

Я послал телеграмму с вокзала Ватерлоо тотчас, как прочитал заметку в журнале. Сделав так, я пошел по стопам Холмса, предпочитавшего телеграф всем другим средствам связи. Мысль о его телеграммах несчастному профессору Мориарти заставила меня вздрогнуть. Однако в моем случае здесь не было ничего дурного. Телеграмма подходила мне больше всего. Что касается телефона, даже если бы международная связь и существовала в 1891 году, я все равно ею бы не воспользовался. Предубеждение против телефона я позаимствовал у Холмса. Он считал, что телеграмма заставляет отправителя излагать мысли кратко и, следовательно, логично. Точность рождает точность, а не бестолковую болтовню. Я хотел получить не подробный длинный ответ, а лишь «да» или «нет».

— Ах, — грустно вздохнула жена, откинувшись назад, — мы совершенно не приняли во внимание самого мистера Холмса. Ты же сам говоришь, что его не так-то просто заставить лечиться. Допустим, врач согласится помочь ему. Как нам его доставить к доктору? Из того, что ты рассказал мне, ясно, что он настороже, как никогда.

— Да, это так, — ответил я, покачав головой. — Нелегко будет отправить его за границу. Надо представить дело так, будто он едет туда по собственной воле.

— Как же это устроить?

— Пусть думает, что идет по следам профессора Мориарти, а наведем его на этот след мы.

Жена с изумлением посмотрела на меня.

— Мы наведем его на след?

— Да, — я смотрел на нее не отводя глаз. — Мы должны подсунуть Холмсу ложные улики, которые и приведут его в Вену.

— Он все поймет, — немедленно возразила она. — Никто не знает об уликах столько, сколько знает Холмс.

— Весьма возможно, — отвечал я, — но ведь никто не знает Холмса лучше меня. — Я весь подался вперед. — Я пущу в ход все известные мне средства, чтобы привлечь его, чтобы он, что называется, взял след. Изощренность и изобретательность — не моя сильная сторона, а его. Но я перевоплощусь на время. Я позаимствую его образ мыслей; я просмотрю свои записи о делах, которыми нам приходилось когда-то заниматься вместе; ты мне поможешь в этом, и тогда, — заключил я тоном, скорее бодряческим, нежели бодрым, — и вот тогда мы заставим его играть по нашим правилам. Если потребуется, — добавил я запинаясь, — я буду тратить деньги не считая.

Жена наклонилась ко мне и, нежно взяв мое лицо в ладони, с обожанием посмотрела мне в глаза.

— Ты сделаешь все это — ради него?

— Я был бы последним негодяем, если бы поступил по-другому после того, что он для меня сделал, — ответил я.

— Я помогу тебе, — просто сказала жена.

— Прекрасно. — Я взял ее руки в свои и слегка сжал в восхищении. — Я знал, что смогу на тебя положиться. Но прежде мы должны заручиться согласием этого врача.

Это препятствие на пути наших планов, однако, исчезло незамедлительно. В парадную дверь постучали, и через некоторое время в комнату вошла служанка, неся телеграмму. Дрожащими руками я сломал печать и прочел послание, составленное на ломаном английском. В нем говорилось, что услуги врача «есть в распоряжение великий английский сыщик без всякая плата» и что сам врач с нетерпением ждет ответа. Я нацарапал записку и попросил служанку отдать ее посыльному, ждавшему у двери.

Теперь оставалось заманить Шерлока Холмса в Вену. 

Конечно, одно дело — пообещать перевоплотиться в Шерлока Холмса, позаимствовать его образ мыслей и совсем другое — сделать это.

Вдохновленные телеграммой, мы сдвинули кресла, я достал с полок свои записи и мы стали обдумывать, что может послужить ложным следом.

Увы, задача оказалась гораздо более сложной, чем я мог представить. Все знатоки моих заметок склонны считать, что их автор тугодум, безнадежный тупица, человек доверчивый и совершенно лишенный воображения, если не хуже. Я отвергаю эти обвинения по всем пунктам, хотя и признаю, что пользовался некоторыми художественными приемами. Так, описывая наши с Холмсом приключения, я, естественно, иногда представлял себя несообразительным по сравнению со своим другом, что, видимо, было с моей стороны ошибкой. Должен заметить, что прибегал я к такого рода преувеличениям не для того, чтобы усилить впечатление от способностей Холмса. Причина скорее в том, что само его присутствие заставляло чувствовать умственную неполноценность не одного меня, а и других людей, обладавших совершенно нормальным интеллектом.

Когда же заурядный ум, пусть движимый самыми добрыми намерениями, берется переиграть превосходящего соперника, сразу становится ясно, что дело это почти безнадежно.

В тот вечер мы с женой перебрали в уме с десяток неудачных способов. Все наши хитрости имели какой-нибудь изъян, были неубедительны или просто лишены чего-то такого, без чего — я знал наперед — не стоит и пытаться привлечь внимание Холмса. Жена, выступая в роли беспощадного критика, раз за разом не оставляла камня на камне от того, что еще секунду назад казалось великолепным замыслом.

Сколько так просидел я перед очагом, ломая голову и снова и снова листая свои заметки, — не знаю точно. Помню только, что в моем воображении времени прошло гораздо больше, чем на самом деле, о чем бесспорно свидетельствовали часы над камином.

— Джон — вдруг воскликнула жена, — мы все делаем не так.

— То есть? — поинтересовался я, несколько уязвленный, ибо знал, что делаю все, что в моих силах. Мне не доставило никакого удовольствия вдруг услышать от своей собственной супруги, что все, что я предпринимаю для спасения дорогого друга, «не так».

— Ну не сердись, — поспешно добавила жена, увидев, что я покраснел. — Я только хотела сказать, что, если мы намерены перехитрить мистера Холмса, нам надо обратиться за помощью к его брату.

Ну почему эта мысль не пришла мне сразу? Я наклонился и чмокнул жену в щечку.

— Ты права, — сказал я, поднимаясь. — Майкрофт — тот человек, который сможет подсказать, на какую приманку лучше всего ловить. Даже сам Холмс признает, что Майкрофт превосходит его по уму.

Я заторопился к двери.

— Ну куда ты пойдешь на ночь глядя? — возразила жена. — Уже почти десять. В самом деле, Джон, на сегодня хватит.

— Я же говорил тебе, что нельзя терять ни минуты, — ответил я, натягивая сюртук, висевший перед огнем. — Успеть бы в клуб «Диоген» до одиннадцати, может быть, еще застану Майкрофта. Не жди меня, ложись спать, — добавил я, нежно поцеловав ее еще раз.

На улице я подозвал экипаж и попросил отвезти меня к «Диогену». В этом клубе Майкрофт обычно проводил свободное время. Откинувшись на подушки и прислушиваясь к цокоту копыт лошади, катившей кэб по улицам, залитым светом газовых фонарей, я изо всех сил старался не уснуть. По правде говоря, ужасно устал. Но тут я вспомнил, что Холмс, когда занимался каким-нибудь делом, был способен поистине на нечеловеческие усилия. Если уж я не могу тягаться с ним по уму, то должен хотя бы не уступать ему в выносливости.

Я не слишком хорошо знал Майкрофта Холмса. Раз или два мы виделись с ним года три тому назад, когда наши пути пересеклись во время расследования ужасного происшествия с греческим переводчиком. Подумать только, мы прожили с Холмсом бок о бок более семи лет, прежде чем он впервые упомянул о своем брате. Эта новость поразила меня так же, как ошеломило бы сообщение о том, что Земля все-таки плоская. Еще большей новостью для меня было то, что Холмс признавал за своим братом умственное превосходство.

— В таком случае он, несомненно, куда более известный сыщик, чём вы, — сказал я тогда. — Но если так, то почему я о нем никогда не слыхал? — Мне показалось совершенно невероятным, что в наше время в Англии живет человек равный Холмсу по уму, но о нем никто и никогда не упоминает.

• Предыдущая
• 10/44
• Следующая