Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в 5 томах. Том3 - Афанасьев Александр Николаевич - Страница 4

И опять укатился; только медведь его и видел!.. Катится, катится колобок, а навстречу ему лиса:

– Здравствуй, колобок! Какой ты хорошенький!

А колобок запел:

– Какая славная песенка! – сказала лиса. – Но ведь я, колобок, стара стала, плохо слышу; сядь-ка на мою мордочку да п ропой еще разок погромче.

Колобок вскочил лисе на мордочку и запел ту же песню.

– Спасибо, колобок! Славная песенка, еще бы послушала! Сядь-ка на мой язычок да пропой в последний разок, – сказала лиса и высунула свой язык.

Колобок сдуру прыг ей на язык, а лиса – ам его! – и скушала.

Сюжет русского «Колобка» имеет аналоги в сказках многих народов: от восточных, узбекских и татарских до западных – английских, немецких и скандинавских. Согласно классификатору сюжетов Аарне-Томпсона, сказка относится к так называемому типу «убежавший блин».

В английском фольклоре, например, подобная сказка называется «Джонни-пончик». Сюжет примерно такой же, как и у «Колобка», а вот герои, включая и главного, другие:

Вот покатился Джонни-Пончик дальше и вскоре прикатился к двум рабочим, что рыли колодец. Рабочие перестали работать и спрашивают:

– Куда спешишь, Джонни-Пончик?

А Джонни-Пончик им в ответ.

– Я от деда убежал, я от бабки убежал, от мальчишки убежал, и от вас я убегу!

– От нас? Ну это мы еще посмотрим! – сказали рабочие.

Бросили кирки и погнались за Джонни-Пончиком.

Но куда там! Разве его догонишь? Пришлось рабочим сесть у дороги передохнуть.

А Джонни-Пончик покатился дальше и вскоре прикатился к двум землекопам, что канаву рыли.

– Куда спешишь, Джонни-Пончик? – спросили они.

А Джонни-Пончик им опять свое:

– Я от деда убежал, я от бабки убежал, от мальчишки убежал, от двух рабочих убежал, от вас тоже убегу!

– От нас? Ну это мы еще посмотрим! – сказали землекопы.

Бросили заступы и тоже погнались за Джонни-Пончиком. Но Джонни-Пончик катился быстрее. Увидели землекопы – не поймать им Джонни-Пончика, оставили погоню и присели отдохнуть.

А Джонни-Пончик покатился дальше и вскоре прикатился к медведю.

– Куда спешишь, Джонни-Пончик? – спросил медведь.

А Джонни-Пончик отвечает:

– Я от деда убежал, я от бабки убежал, от мальчишки убежал, от двух рабочих убежал, от землекопов убежал, и от тебя я убегу!

– От меня? – проворчал медведь. – Ну это мы еще посмотрим!..

Далее история Джонни-Пончика соответствует приключениям нашего Колобка.

Русская сказка, при внешней схожести сюжета и героев, более живая, яркая, образная. В ней больше эпитетов, звукоподражания, песенок. Это связано с древней традицией рассказывания сказки под музыку и ее театрализацией.

Существует и немецкий аналог «Колобка» – про сбежавший пирог:

Две женщины в деревне пекли пирог, и когда он был уже почти готов, поспорили, кому он достанется. Каждая из них хотела заполучить целый пирог и не хотела делиться с подругой.

Первая сказала:

– Пирог мой!

– Нет уж, дорогуша! – рассердилась вторая. – Я тоже пекла, пирог мне причитается!

И не успели они сообразить, что происходит, как у пирога вдруг выросли ножки, он выпрыгнул из сковородки и побежал по дороге.

Бежал пирог, бежал и налетел прямо на лису.

– Эй, пирожок, куда бежишь, куда торопишься? – облизнулась лиса.

– Убежал я от двух глупых старух! – отвечает пирог. – А от тебя и подавно убегу! – и дал дёру дальше по дорожке.

Повстречался ему заяц, вытаращил глаза от удивления:

– Пирожок, пирожок, куда это ты бежишь?

Пирожок отвечает

– Убежал я от двух безмозглых старух, от лисы убежал и от тебя убегу, не догонишь!

А в конце немецкой сказки, в отличие от русской и английской, главного героя съедает не лиса, а свинья.

Помимо сюжета во всех сказках можно выделить другие схожие элементы: небольшой размер текста; общий стиль повествования, построенный на нагнетании повторяющихся эпизодов. У всех сказок кульминация одинаковая: лиса (свинья) хитростью просит героя приблизиться к ней и съедает его.

В норвежском фольклоре также есть похожая сказка, в ней главный герой – блинчик, сбежавший от детей, которые хотели его съесть. Он встречается с крестьянином, курицей, петухом, уткой и гусем, пока его не съедает хитрая свинья.

Во всех сказках о животных за внешней простотой и незамысловатостью содержания скрывается жизненно важные идеи, составляющие суть морального кодекса народа. О чем же сказка «Колобок»? О неразумном хвастовстве, граничащем с глупостью, которая может и погубить.

Сказка «Колобок» и его аналоги – один из ярких примеров того, как один и тот же сюжет под влиянием фольклорных традиций и местных обычаев приобретает свои, неповторимые черты.

В стары годы, в старопрежние, в красну вёсну, в теплые лета сделалась такая соморота[3], в мире тягота: стали проявляться комары да мошки, людей кусать, горячую кровь пропускать.

Проявился мизгирь[4], удалой добрый молодец, стал ножками трясти да мерёжки[5] плести, ставить на пути, на дорожки, куда летают комары да мошки.

Муха грязна, строка некошна[6], полетела, да чуть не пала, да к мизгирю в сеть попала; то ее мизгирь стал бить, да губить, да за горло давить.

Муха мизгирю возмолилася:

– Батюшка мизгирь! Не бей ты меня, не губи ты меня; у меня много будет детей сиротать, по дворам ходить и собак дразнить.

То ее мизгирь опустил; она полетела, забунчала[7], известила всем комарам и мошкам:

– Ой еси вы, комары и мошки! Убирайтесь под осиново корище: проявился мизгирь, стал ножками трясти, мерёжки плести, ставить на пути, на дорожки, куды летают комары да мошки; всех изловит!

Они полетели, забились под осиново корище, лежат яко мертвы.

Мизгирь пошел, нашел сверчка, таракана и клопа:

– Ты, сверчок, сядь на кочок[8] испивать табачок; а ты, таракан, ударь в барабан; а ты, клоп-блинник, поди под осиново корище, проложь про меня, мизгиря-борца, добра молодца, такую славу, что мизгиря-борца, добра молодца, в живе нет: в Казань отослали, в Казани голову отсекли на плахе, и плаху раскололи.

Г. Нарбут. Иллюстрация к сказке «Мизгирь»

Г. Нарбут. Иллюстрация к сказке «Мизгирь»

Сверчок сел на кочок испивать табачок, а таракан ударил в барабан; клоп-блинник пошел под осиново корище, говорит:

– Что запали, лежите яко мертвы? Ведь мизгиря-борца, добра молодца, в живе нет: в Казань отослали, в Казани голову отсекли на плахе, и плаху раскололи.

Они возрадовались и возвеселились, по трою[9] перекрестились, полетели, чуть не пали, да к мизгирю все в сеть попали.