Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - Хол Блэки - Страница 65

• Предыдущая
• 65/212
• Следующая

      В отличие от пустовавшего холла подвальное помещение напоминало гудящий улей, какой обычно бывал перед экзаменами, и с непривычки я оглохла. На мгновение меня обуял страх, что в архиве может случиться нечто похожее на побоище в "Вулкано", но противное щекочущее чувство тут же отпустило. Не хватало обострения фобий, на ночь глядя.

      Мэл довел меня до стола выдачи заказов, демонстративно поцеловал в щеку, сунул свежеприобретенную сумку в руку, посмотрел многозначительно, мол, рассчитываю на послушание, и удалился из архива.

      Что это было? - посмотрела я на закрывшуюся за ним дверь и заметила обращенные на меня взоры. В помещении стоял рабочий гул, но теперь казалось, что ко мне привлечено внимание всех присутствующих. Заробев, я поспешила укрыться от навязчивого ощущения за перегородкой, где столкнулась нос к носу с архивариусом.

      Сегодня начальник выглядел вполне здоровым, успев окрепнуть за выходные. Нос приобрел нормальные размеры, глаза не слезились и голос не гундосил, когда мужчина знакомо просипел:

      - Эва Карловна, вы как нельзя кстати. У нас опять завал с рассортировкой.

      - Конечно, - метнулась я к столу, заваленному кучами папок с подшивками.

      Мне не понадобились разъяснения, что и как делать. Мы с архивариусом понимали друг друга с полуслова, потому что успели стать маленькой сплоченной командой, работавшей споро и слаженно.

      Хорошо, что Штусс не перебазировал меня на выдачу материалов страждущим, а крутился в одиночку как белка в колесе. Народу привалило видимо-невидимо, и я сновала от стеллажа к стеллажу, расставляя по полкам документы, которые начальник через секунду выдавал студентам.

      В былые дни я работала, одновременно умудряясь погружаться в свои проблемы, а сегодня даже кадки и горшки с растениями прошли мимо сознания, потому что к беготне приплюсовалась растущая нервозность. Чудилось, что студенты, толпившиеся в очереди, тянули шеи как страусы, чтобы разглядеть меня, снующую за перегородкой.

      Два часа потонули в рабочем тумане, и я очнулась, когда затренькал телефон, да и то услышала звонок лишь потому, что пробегала мимо. Не сразу вспомнив, что аппарат лежит в сумочке, купленной для приема, долго ковырялась с замками-молниями.

      - Почему не звонишь? - спросил Мэл, едва телефон очутился возле уха.

      - Разве надо?

       - Папена! - распалился он. - Кажется, мы договаривались. Два часа проходит - ты звонишь. Уже натикали две минуты сверх положенного.

      - Ой, Мэл, я забегалась и забылась. Всё, сворачиваюсь.

      - Жди, сейчас буду.

      Пока я мыла руки, в архиве началось настоящее паломничество студентов, сдававших материалы, и непорядок на служебном столе приобрел поистине ужасающие размеры - значительно больше и выше, чем до моего прихода. Архивариус облился потом, списывая со студентов документы. Бедняга, ему придется всю ночь расставлять папки по полкам или посвятить уборке раннее утро.

      В возникшем столпотворении мне не удалось толком попрощаться с начальником. Появился Мэл в куртке, протиснувшись через толпу. Забросив на плечо сумку, он опять обнял меня и повел из архива.

      Чтобы уехать на подъемнике, пришлось выстоять в очереди, щуря глаза от невыносимо яркого света, и пока мы ждали, Мэл обнял меня, отгородив от остальных студентов. Мне же было не по себе от направленных на нас взглядов, и я прижималась к нему, чтобы спрятаться от чужого любопытства.

      В результате мы поднялись в холл на битком набитом подъемнике, вместе с теми парнями, с которыми спускались вниз, и тип с бритыми висками улыбался мне в открытую, а потом подмигнул.

      Едва я вышла из кабины, как Мэл потащил меня в северо-восточный коридор, вверх по лестнице и затолкал в темный закуток.

      - Видишь? - сказал тихим шепотом, оглядевшись.

      - Что? - спросила я также тихо.

      - Все уже знают.

      - О чем?

      - Что твой отец - министр.

      - А я думала, все знают, что мы с тобой вместе.

      - Причем здесь это? - взорвался Мэл. - Как раз это мало кого волнует. Давка в архиве - верхушка айсберга, а что будет завтра на консультации?

      - То есть они сбежались, чтобы посмотреть на меня? - сделала я открытие и удивилась. - Но почему?

      - Теперь ты - дочь министра. Готовься к новым знакомствам, к новым друзьям, которые раньше не замечали тебя в упор. Привыкай к лести и лицемерию.

      Я представила липнущие ко мне взгляды, перешептывания, нескромное заигрывание на грани хамства - и ужаснулась. Не нужно мне такое внимание. Мне вообще не нужно, чтобы меня кто-то замечал, кроме Мэла.

      Однако мой парень видел дальше и знал больше, чем чужое любопытство и попытки флирта с девчонкой, ставшей вдруг популярной в студенческой среде.

      - Когда узнают, что ты живешь в общежитии, то повалят толпами, - продолжил он просвещать. - Тебя будут перехватывать по пути в институт и обратно, станут докучать с просьбами о помощи. Потом узнают номер твоего телефона, и тогда хоть вешайся. Сколько ни сделаешь людям добра, а все равно тобой будут недовольны.

      Перспективы, коротко разрисованные Мэлом, ужасали. За один день моя жизнь успела перевернуться с ног на голову, и положение "вверх тормашками" вызвало полнейшую дезориентацию в пространстве.

      - Неужели всё так плохо? - промямлила я ошарашенно.

      - Думаешь, это шуточки? - не унимался парень. - Хорошо, если будут доставать тихо-мирно, а вдруг вздумают угрожать? Запросто нашлют порчу или бросят заклинание в спину, или похитят, чтобы требовать выкуп с твоего отца, да еще снимут дефенсор* и прочитают память, или под гипнозом заставят делать отвратительные вещи.

      Я внимала Мэлу, вцепившись в рукава его куртки, и с каждым словом мне становилось всё страшнее.

      Спокойствию пришел конец. Моя норка не защитит от полчищ "доброжелателей". Мою жизнь выставят на публичное обозрение, и, как пить дать, вскоре я спалюсь на великой лжи с висоратством.

      - Теперь понимаешь, почему верхушка не учится вместе с простыми? - спросил Мэл, успокаивая меня поглаживаниями. - Потому что у нас разные статусы.

      - Но ты же учишься!

      - Сравнила! Я парень, а ты девушка.

      - Какая разница?

      - Большая. Что позволено мужчине, то нельзя женщине, - сказал он и, упреждая мое возмущение, добавил: - Так принято в наших кругах.

      В его кругах... Или его круг стал моим, потому что после назначения отца министром меня автоматически отфильтровало к сливкам общества? К Макесу, Дэну, Басте, Снегурочке и прочей компании высокородных деток.

• Предыдущая
• 65/212
• Следующая