Спускаясь к тебе - Лейтон Мишель - Страница 41

• Предыдущая
• 41/45
• Следующая

Эти мысли регулярно отправляют меня в пике. Мне известно, что «Нэш», вероятно, спал с Мариссой. То есть у них были свидания. Конечно, они занимались сексом. Но я думаю, Кэша это не задевало. Кэш всегда был занят мной. Думал обо мне. По крайней мере, в последнее время. И настолько, насколько такой парень может быть занят какой-то одной девушкой. Но все это была ложь.

Все это была одна сплошная ложь.

Разве нет?

Знакомой дорогой еду к тюрьме. Я на грани. Единственное, что могу сделать, чтобы не идти унижаться перед Оливией, – это поговорить с отцом. Пару дней назад мне стало ясно: я уже сам не знаю, что творю. Надеюсь, отец что-нибудь посоветует, предложит какой-нибудь выход. Мне нужна помощь, любая. И кроме Оливии, на всем белом свете есть только один человек, который понимает, что происходит.

Расписание приемных часов, когда разрешены посещения, я выучил много лет назад. Я приходил к отцу и как Кэш, и под видом Нэша. Никогда не пытался скрывать прошлое своей семьи от верхнего слоя общества Атланты. Просто старался войти в него совершенно другим путем, в образе Нэша.

Как Нэш, я всегда приближался к нему, скажем так, с легальной стороны, показывая, что помогать отцу – мой долг, и поэтому я учусь и стараюсь делать все возможное. Легально.

Как Кэш, я никогда ничего по-настоящему не делал. Я взял единственное, что оставил мне отец, – «Дуал», нечто купленное на сомнительные деньги у сомнительных людей, – и превратил клуб в успешное, респектабельное заведение, с каким может управиться парень без аттестата. Чего еще людям ожидать от такого, как я. Я отлично сыграл роль Кэша.

Но как-то между делом я стал другим. Немного не таким. Что-то вроде гибрида. Меня больше не устраивает роль неудачника Кэша. По крайней мере, я не хочу быть только Кэшем. Мне нравится быть солидным, вызывающим уважение и заслуживающим его. Приятно, когда на тебя смотрят как на человека сто?ящего, прислушиваются к твоему мнению. Просто здорово, когда люди признают, что я умен, и мне не приходится убеждать их в этом. И терпеть поражение. Мне нравится быть победителем, как мой брат.

Только я не мой брат. Я сам по себе победитель. Да, его смерть дала мне еще один шанс в этой жизни, но я достиг всего этого сам, своими усилиями.

И знаю об этом один только я. За исключением моего отца.

И Оливии.

Охрана по звонку пропускает меня в ворота. Регистрируюсь, заполняю бланки, подписываюсь, указываю фамилию и номер заключенного, к которому я пришел. С формальностями покончено, и меня ведут в знакомую комнату с длинным столом, рассеченным вдоль стеной из стекла. Через равные промежутки стол разделен на отсеки – маленькие прозрачные кубики. Это сделано, чтобы создать иллюзию уединения. Но никакого уединения тут нет. Стоит ли сомневаться: все, что я говорю в неописуемого вида черный телефон, записывается и где-то сохраняется. К счастью, мой отец невиновен. А все прочее, о чем мы говорим, обрисовываем полунамеками, так что никто не догадается, о чем, собственно, речь.

Как и сегодня, когда охранники привели отца и он со мной поздоровался.

– И кто это пришел навестить меня сегодня? – с улыбкой говорит отец. – Кэш или Нэш? Я могу догадаться по одежде.

Окидываю взглядом свой наскоро составленный костюм. Думаю, по крайней мере, что касается меня, это нечто среднее. Черные джинсы и полосатая футболка для регби. Так могли одеться и Кэш, и Нэш. Или ни один из нас. Не знаю точно. Я даже не помню, когда купил эту футболку.

– Есть разница? – сухо спрашиваю я.

Отец снова улыбается. Он пытливо смотрит мне в лицо, как делает всегда, когда я прихожу, будто ищет признаки изменений, возрастных или еще каких. Или печать заботы. Когда улыбка сходит с его лица, я понимаю: он что-то углядел.

Отец садится прямее, глаза становятся строгими. Понимающими. Внимательными.

– Что случилось? Какие-то проблемы?

– Я встретил девушку.

По лицу отца пробегает тень – многие согласились бы, что это мое лицо в старости, – но потом оно смягчается, и на губах появляется довольная улыбка.

– Что ж, давно пора. Будь я проклят. – Отец откидывается на спинку стула и хлопает ладонью по столу. Он искренне рад за меня. По крайней мере, пока я не рассказал ему остальное. Это может изменить его настроение.

– Я рассказал ей, пап, – говорю без всякого выражения.

Отец смотрит смущенно, пока до него не доходит, какой смысл несет в себе моя бесцветная фраза.

– Давно ты знаком с этой девушкой?

Я качаю головой. Ясно, к чему он клонит. Вечные подозрения.

– Пап, это не имеет значения. Мне нужно было все ей рассказать. Она мне очень нравится. И я ей доверяю. Кроме того, я думал, она сможет помочь.

– Вмешивать ее во все это… Что-то непохоже, что она тебе нравится хоть сколько-нибудь.

– Я все продумал. Ей ничто не угрожает. Она в безопасности.

– Ты подверг ее опасности. Ты – мой сын. Ты повязан с этим, нравится тебе или нет. Я очень сожалею об этом. Сожалею больше, чем ты можешь представить. Но что сделано, то сделано. Пока я жив, ты должен быть осторожен, смотри внимательно, кого подпускаешь к себе. Может быть, когда-нибудь… когда я умру…

– Я не собираюсь дожидаться этого. Не дам тебе умереть здесь и свою жизнь не буду корежить из-за ошибок, совершенных много лет назад. Мы уже достаточно наказаны. Нам пора зажить своей жизнью. Думаю, я нашел способ…

– Нарваться, чтобы тебя убили. Вот что ты сделал. Не лезь не в свое дело, Кэш. Я отдал тебе эти… вещи в качестве страховки. Ничего больше.

– Да, папа. Прости, но я устал оттого, что какие-то люди разрушают мою жизнь. Я не могу так больше. У меня остался только ты. Я не могу стоять в стороне и ничего не делать.

– Сынок, мы уже говорили об этом. Я ценю то, что ты пытаешься делать, но это не самый мудрый…

– Папа, ты можешь просто довериться мне?! Хоть раз можешь ты поверить, что я способен решать сложные задачи, принимать верные решения? Приводить в исполнение хорошо продуманные планы?

Лицо отца смягчается.

– Я тебе доверяю. Просто ты тоже единственное, что у меня осталось. И я принес тебе столько несчастий. Я хочу, чтобы ты жил нормальной, счастливой жизнью. Такой, какую ты вел бы, если бы я тогда тоже сгорел в этом огне.

– Папа, я не смогу быть счастливым, если оставлю тебя томиться здесь.

Он ухмыляется:

– Томиться?

Я улыбаюсь:

– Школа права расширила мой словарный запас.

Он собирается что-то сказать, но замолкает.

– Что? – спрашиваю я.

– Хотел сказать, что гордился тобой и до того, как ты пошел в школу права. Когда ты был еще маленьким, ты всегда был доволен собой. Ты делал, что хотел, не оглядываясь на весь этот проклятый мир. Я всегда гордился, что в тебе есть эта жилка. Меня всегда восхищали такая уверенность и самодостаточность.

Чувствую, от накала эмоций у меня перехватывает дыхание – горло будто в кулаке сжали. Думаю, никогда нельзя достичь такого возраста, когда не будешь с трепетом ждать отцовского одобрения. По крайней мере, я еще недостаточно стар для этого.

– Кэш, я прошу тебя, не позволяй этой своей упертости принимать решения за тебя. Брось, пусть все идет своим чередом. Если тебе нравится эта девушка, иди к ней и сделай ее счастливой. Обеспечь ей безопасность. Огради ее от всего этого. Начни с чистого листа. Если ты любишь ее хотя бы вполовину так, как я любил твою мать, у вас будет хорошая жизнь. А я только этого тебе и желаю.

– Ого. Я не говорил, что люблю ее.

Отец улыбается мне:

– Тебе и не нужно было.

Утром в пятницу встаю под душ. Чувствую себя жалкой и ничтожной: это отвратительно – не мыться всю неделю.

Но сегодня я решила: хватит упиваться жалостью к себе. Достаточно я провалялась на диване. Пора браться за дело. На выходные я еду домой. С дороги позвоню Тэду и спрошу, нельзя ли поработать хотя бы одну смену. После этого подумаю, что делать с остальными… делами… по возвращении.

• Предыдущая
• 41/45
• Следующая