А ведь на самом деле наш двуспальник должен быть всегда с краю, а мы с Володей уже с помощью монетки определяли бы каждый раз, кому повезло. То же бы делали и Олеги. В этом случае шансы спать с краю были бы у всех одинаковы и равны 0,5.
Шуточная поэма «Евгений Неглинкин» занимает, очевидно, такое же место в студенческом фольклоре математиков, как породившая ее поэма Пушкина «Евгений Онегин» в русской поэзии, выгодно отличаясь от других перлов этого жанра, как мастерством исполнения, так и грандиозностью замысла. Написанная в предвоенные годы двумя студентами мехмата Леонидом Трудлером и Александром Штерном под собирательным псевдонимом Аллеон Труште, она (по воспоминаниям профессора Б. В. Гнеденко) сразу очаровала не только студентов мехмата, но и преподавателей. И это неудивительно — тонкие остроумные зарисовки студенческой жизни, к тому же изложенные виртуозно стилизованной «онегинской строфой», так и хочется вставить в беспечный разговор с университетским приятелем. Думаю, что многие из них столь же актуальны и ныне и, уверен, будут растасканы на цитаты. Вот лишь несколько наудачу выбранных отрывков:
О, колбаса, еда студента!
Едина ты питаешь нас,
Порой сочна, как ананас,
Порою тверже монумента!
...
Зима. Студенты, нос повесив,
В читальню обновляют путь.
По градам вольным и по весям
Молва: «Экзамены грядут».
...
Но вот мехмат. Евгений мнется,
В замочну скважину глядит,
Вздохнув, рукой за дверь берется
И в залу входит. Страшный вид!
Доцент, профессор — колет, режет,
Вой
[15], крики, плач, зубовный скрежет,
Пытаемых студентов стон —
И смерть и ад со всех сторон.
Тем более обидно, что в наше время эта замечательная ироническая поэма почти незнакома широкому кругу любителей математики, а единственная известная мне публикация ее была лишь в серьезном филологическом журнале «Новое литературное обозрение» в далеком 1994 году (№6), да и то в связи с работами по стиховедению академика Колмогорова, упоминавшего эту поэму в одной из своих лекций о поэтике. Впрочем, в интернете можно отыскать еще одну версию «Неглинкина», несколько отличающуюся от канонического варианта и, возможно, сделанную одним из авторов поэмы много лет спустя после ее создания. И все же я решил представить здесь именно первый, более архаический вариант, отметив отличия второго в сносках.
Роман написан в 1939–1940 учебном году.
Автор считает своим приятным долгом выразить глубокую благодарность за помощь в работе члену-корреспонденту АН СССР проф. Привалову И. И. И доценту Гуревичу А. Б., чьи лекции по теории функций комплексного переменного и политэкономии были использованы при написании романа.
I
Горит восток зарею новой,
Звенит будильник полчаса,
Сыр коркою своей багровой
Ласкает взор. И колбаса,
Глазами сальными сверкая,
Как одалиска молодая,
На блюде томно возлежит,
Гурмана взор к себе манит.
[16]О, колбаса, еда студента!
Едина ты питаешь нас,
Порой сочна, как ананас,
Порою тверже монумента,
Тобой лишь дышит и живет
[17]Студентов радостный народ.
[18]II
Но молодой герой поэмы
Вставать не торопился. Он
Любил поспать, как любим все мы.
Докучный отгоняя звон,
Глаза в томленье закрывает,
Как вдруг (о ужас!) возникает
[19]Сквозь безмятежных грез туман
Виденье ада — замдекан!
[20]Сияют
[21] краги желтым блеском,
Рукою твердой он как раз
Ужасный подписал приказ,
И искры рассыпают с треском
Его орлиные глаза...
Он весь, как Божия гроза!
III
Герой, что сделалось с тобою?
Где безмятежной лени вид?
Как бы холодною водою
Внезапно бедный был облит.
Вскочил с постели, вмиг оделся,
Умылся и за стол уселся,
Не замечая ничего:
Декан, декан глядит в него!
И утро все герой наш бедный
[22]Куда бы взор ни обращал
И чтоб ни делал, все витал
Над ним декана призрак бледный.
Так коршуна завидя тень,
Наседка мечется весь день.
[23]IV
Шумит, гремит трамвай московский,
От крика стекла дребезжат,
И долго шума отголоски
За ним по улице летят.
Но кто всех яростней дерется?
Чей глас всех громче раздается?
То горемычный наш герой
Висит, держась одной рукой.
Друзья «Полнощного трамвая»,
[24]Пока он там шумит, орет!
(Хотя билета не берет),
Томить Вас доле не желая,
Без промедленья, сей же час,
С героем познакомим
[25] вас.
V
Неглинкин, добрый наш
[26] приятель,
Мехматской нивы яркий
[27] цвет,
Гурса, Привалова
[28] читатель,
Танцор, отличник
[29] и поэт,
Был москвичом. Из школы средней
Унес он, кончив класс последний,
Свой аттестат, новейший блюз,
Да слабых знаний легкий груз.
Он по-немецки еле-еле
Мог изъясняться и писать,
Мог старосте невинно лгать,
Прогуливая по неделе.
Чего ж еще! Мехмат нашел,
Что он вполне нам подошел.
[30]VI
К безделью приучившись в школе,
Он здесь себя
[31] не утруждал.
Во время лекции на воле
По коридорам он гулял.
С лицом задумчивым и нежным.
Когда ж прогульщикам мятежным
Пришла тяжелая пора
И грозные выговора
Посыпались, худого слова
Не молвив, он на задний ряд,
Придя, садился, и подряд
Читал Бальзака и Баркова,
Спинозу, Гусева
[32], Мюссе —
Ему любезны были все.
VII
Неглинкин был в глазах доцентов
Неглупый малый, но ленив.
Он чтил профессоров. Студентов,
В них нрав беспечный оценив,
Считал он верными друзьями
И часто, часто вечерами
В пивной с компанией сидел,
И пиво пил, и раков ел.
Не избегая наслаждений,
Там часто сиживал и я,
Да
[33] слабо пиво для меня!
Но в чем он истинный был гений,
К чему стремился вновь и вновь,
Была, друзья мои, любовь.
VIII
Одетый, как московский денди,
(Иль современное — пижон),
Он вел поить дешевым бренди
Наивных дев и страстных жен.
Любил в фривольном разговоре
С лукавством тайным в томном взоре,
Коснуться будто невзначай
Высокой груди иль плеча.
[34]Никто, как он, не мог умело
С ученым видом знатока
Погладить ножку иль бока,
Последний страх развеять смело
И... Но нескромен разговор.
Стыдливо мы потупим взор.
[35]IX
Однако долго мы болтали,
Куранты бьют девятый раз,
Пока мы тут вам
[36] рисовали
Портрет героя без прикрас.
Трамвай по Моховой тащится,
[37]Евгений в нетерпенье злится,
[38]И подтолкнуть желал бы он
Ползущий медленно вагон,
Но вот и
[39] дом голубоватый.
Евгений на часы глядит,
И вдруг прыжок, и вдруг летит,
[40]И, щедро
[43] рассыпая мат,
Взлетел
[44] Неглинкин на мехмат.
